…Песчаный пляж давно закончился, и под ногами тихо шуршала галька. Влад бережно поддерживал спутницу под локоток, рассеянно слушая ее веселый щебет, и вглядывался в темноту, недоумевая, откуда здесь взяться горам, если никаких гор он не видел. Задавать мучивший его вопрос мужчина не стал, не желая показаться невеждой, если те самые горы все же есть, рассудив, что Элла пробыла на этом курорте гораздо дольше, и, соответственно, знает лучше. А потом в голову пришла забавная мысль, и Влад едва удержался, чтобы не фыркнуть. А мысль действительно была смешная, что его похищают с целью… ну, не посуду помыть это уж точно. Впрочем, мужчина был не против подобного похищения.
А ну успокоился, прикрикнул он на себя, тоже мне, юнец сексуально озабоченный! У девушки, небось, и в мыслях ничего подобного нету, она просто гуляет с понравившимся парнем, а ты слюни распустил от несбыточных мечтаний. Как там Ника говорит о подобных клинических случаях? «У каво чаво болит, тот о том и говорит»? И вовсе оно не болит, попытался гордо откреститься Влад от очевидного, впрочем, самому себе не особенно веря.
- Мы пришли! – весело возвестила Элла, вклиниваясь в его мрачные размышления. Влад едва удержался от закономерного вопроса – куда, если ожидаемых гор так и не видно. – Дай мне рюкзак.
Девушка сунула руку в поданный рюкзак, слепо шаря в бездонных недрах.
- Ага, вот он! – обрадовано возвестила Элла, вытаскивая продолговатый предмет и разъясняя, – Без фонарика никак, там ступеньки крутые.
Влад порадовался, что удержался от вопросов, иначе было бы очень стыдно, а он действительно забыл, что пещеры бывают не только горные, но и подземные. Наши мозги до отказа забиты стереотипами, припомнились Анины рассуждения, и стоит лишь забрать у них любимую игрушку, как мы мигом оказываемся в глухом тупике. Вот и у Влада пещеры ассоциировались только с горами, где располагались те самые рудники, до сих пор являвшиеся в многочисленных кошмарах. Воспоминания о рудниках снова испортили настроение, а мощный луч фонаря, выхвативший из темноты истертые каменные ступени, вырубленные прямо в земле и теряющиеся во мраке, чуть не заставил Влада малодушно развернуться и бежать отсюда со всей возможной скоростью. Пришлось напоминать себе, что он мужчина, а не какая истеричная девица и не приличествует мужчине являть трусость, особенно в присутствии девушки. Да и чего ты так разнервничался, это не горы, это под землей и это совсем другие пещеры! Может все и обойдется? Очень уж не хочется позориться перед этой смешной девчушкой беспричинным страхом.
- Ну, что – идем? – Элла с любопытством рассматривала помрачневшего спутника. Ничего похожего на недавнюю зверскую маску на его лице не появлялось, но он все равно напоминал натянутую струну. Интересно, отчего. Вот бы расспросить, да разве ж ответит? Отшутится, скорее всего, и ничегошеньки она не узнает. Такие люди не откровенничают с первым встречным. Оп, струна ослабла, и мужчина снова стал таким, каким она увидала его в кафе. Какая завлекательная загадка, разобраться бы…
- Идем, конечно, - кивнула завлекательная загадка, нагло отбирая фонарик и укладывая девичью ладошку на свой локоть, смело шагнула вперед, светя под ноги.
Вопреки ожиданиям воздух в пещерах был сухим и теплым, кое-где даже чувствовался сквозняк, что говорило о близких отдушинах, выходящих на поверхность. Шорох шагов теснил тишину, взмывал к изломам каменных сводов, метался по стенам, рождая первобытный страх перед неизведанным. Даже Элла, по ее словам бывавшая здесь не раз, и то пугливо жалась к мужскому плечу. Это придавало значимости и рождало безрассудную смелость защитника, заставляя напрочь позабыть о собственных надуманных страхах. Влад смешил девушку анекдотами, слышанными от друзей полицейских, тщательно выуживая пристойные, что было не так уж просто. Последняя ступенька лестницы оказалась выше предыдущих, и Влад едва не клюнул носом сбившись с привычного шага, чудом удержав равновесие.
- Вот так с ней всегда, - пожаловалась Элла, имея в виду лестницу, - все время забываю об этой чертовой ступеньке! И как здесь еще никто ноги не переломал!
- А может, это специально сделано, что б стрясти с отдыхающих лишние деньги за медицинские услуги? - предположил Влад.
- Не знаю, как медицинские услуги, а вот судебный иск они когда-нибудь точно стрясут, - вполне серьезно ответила она.
- И где хваленые пещеры? – поинтересовался мужчина, водя фонарикам по близкой серости стен.
- А сейчас немного пройдем по коридору, свернем направо и увидишь, - пообещала Элла. - С фонариком ходить непривычно. Днем, когда народу много, то свет включают, так что смотрим внимательно, а то промахнемся, будем всю ночь бродить.
До поворота оказалось действительно недалеко, с десяток метров. Влад прилежно светил на правую стену, чтобы не пропустить обещанный поворот. Напрасно боялся, они не пропустили бы его даже иди без фонаря. Неяркий желтый всполох, словно от далекой грозы осветил проем и Влад щелкнул кнопкой, гася ненужный фонарь.
Огромный каменный зал завораживал величием и природной красотой. Мелодичными колокольчиками перекликались капельки воды, сбегая по крутым бокам сталактитов. Эхо подхватывало звон, разнося и множа, и казалось, сам воздух состоит из серебристого перезвона. Под их музыку по стенам и потолку, сплошь усеянных неизвестными Владу кристаллами пробегала световая рябь, волнами меняя цвета. От вполне привычного глазу спектра, до невероятных, едва уловимых оттенков, причудливым узором отражаясь на блестящих известковых сосульках.
- Сколько хожу сюда, столько и удивляюсь, - восторженно выдохнула Элла.
- Ага, - только и смог выдохнуть Влад, наблюдая за переливами. Не удержавшись, потрогал бок ближайшего сталактита. Бок оказался прохладным, гладким и влажным.
Захваченный исследовательским интересом подставил ковшик ладони под острие каменной сосульки ловя капельку. Ладонь чуть слышно пахла йодом, а на вкус оказалась соленой.
- Мы под морем, - с удовольствием объяснила Элла, наблюдая его удивление, - вот она и соленая.
- А сколько здесь залов? – поинтересовался Влад, памятуя, что пещеры упоминались во множественном числе.
- Около пятидесяти, и это только те, что исследованы и не затоплены, - с видом заправского гида просветила Элла, - а еще здесь есть подземное озеро. Хочешь посмотреть?
Не дожидаясь согласия, девушка схватила его за руку и уверено потащила через анфиладу залов. Какие-то были совсем крошечные, а некоторые по длине и размаху вполне соперничали с первой пещерой. Они нырнули в неровный пролом и оказались в кромешной темноте. Выпрямляясь, Влад едва не выматерился вслух со всего маху встретившись затылком с потолком, аж круги перед глазами заплясали. Вскинув руку, ощупал затылок на предмет крови. Нет, не рассек, а вот шишка будет. И приличная. Пришлось срочно пригнуться, нашаривая фонарик. Некоторое время они пробирались по узкому проходу, где идти можно только друг за дружкой, все больше пригибаясь из-за понижающегося свода. Последние метры Влад преодолевал почти на четвереньках. Одно радовало – сбиться с пути они не могли при всем желании, от туннеля не отходило ни одного рукава. За очередным поворотом, кажется, пятым по счету коридор кончился, и они выскочили зал, Влад с удовольствием выпрямился в полный рост. Кристаллы присутствовали и в этой пещере, но в отличие от больших залов огоньки, вспыхивающие на стенах, едва теплились затухающими углями костра.
- Ты фонарь не выключай, - посоветовала Элла, - здесь почти никто не бывает, поэтому пол не приводили в порядок и он неровный.
Пройдя вперед, свернули, повинуясь плавному изгибу стен и, Влад в который раз за последние полчаса задохнулся детским восторгом, совсем не подходящим такому мрачному типу, как он. Это стоило ушибленного затылка и пробежки на карачках. Это стоило многого.
В обрамлении мрачного камня, слабо подсвеченного настенными кристаллами, правильным овалом разлилось подземное озеро с идеально ровной гладью, искрящейся мягким голубоватым сиянием, пробивающимся со дна.
- Представляешь, она всегда теплая, - кивая на воду, поведала Элла, - градусов двадцать.
- И пресная? – уточнил Влад. Кожа тут же напомнила неприятным зудом, что с нее так и не смыли морскую соль после последнего купания.
- Ага. Искупаемся? – предложила Элла.
И, подавая пример, быстро скинула с себя одежду, оставшись почти в таком же микроскопическом купальнике, уже вгонявшем Влада в краску несколькими часами ранее. Элла не стала дожидаться замешкавшегося кавалера, вошла в озеро, сразу же погрузившись с головой. Влад стоял на берегу, наблюдая за плавно скользящим у самого дна девичьим силуэтом, размышляя, стоит или нет, а потом, махнув на здравый смысл, возможный недостаток выдержки и еще кучу разных глупостей торопливо разделся и, кинув одежду поверх девичьей, нырнул следом.
Влад всплыл на поверхность и, перевернувшись на спину, раскинул руки, размышляя о странностях длинного дня и не менее удивительной ночи. Голова, начавшая болеть после удара, успокоилась, позволяя насладиться тишиной. Рядом бесшумно вынырнула Элла и, повторив его позу, уставилась в потолок, думая о чем-то своем. За время купания они едва перекинулись парой слов, за что мужчина был ей крайне благодарен. Меньше всего сейчас хотелось разговаривать и отвечать на вопросы.
- Наверное, пора выбираться, - задумчиво подал голос Влад, не отрываясь от созерцания узоров потолка.
- Да, пора, - согласилась Элла, и не думая двигаться.
- У нас скоро ласты вырастут, - предположил Влад.
- И жабры, - подхватила девушка, - и мы останемся здесь жить на веки вечные.
- А что мы будем есть? Здесь хоть рыба водится?
- По-моему – нет, - разочаровали его ответом.
- Тогда мы очень быстро помрем с голоду, - вынес он вердикт.
- Н-да, это неприятно.
- Значит, выбираемся, - подвел итог Влад, и, перевернувшись, взял девушку на буксир, поплыл к берегу. После теплой воды воздух показался обжигающе холодным.
- Там в рюкзаке полотенце, достань, пожалуйста, - клацая зубами от холода, попросила Элла.
Влад только кивнул, опасаясь раскрывать рот, чтобы она не услышала, что его зубы выбивают не менее звонкую дробь. Вытряс из рюкзака полотенце, больше походившее на махровые простыни, как в ванной его номера. Встряхнул, расправляя, и накинул на Эллу, укутав девушку с головы до ног, даже нос наружу не выглядывал. Отойдя подальше, несколько раз глубоко вдохнул, стараясь расслабиться, в данной ситуации единственный способ как-то согреться. Чем больше напрягаешься, тем больше дрожишь. Еще не хватало, чтоб девушка делилась с ним полотенцем. Одним на двоих.
Конечно, знай она точно, кто он на самом деле этот вопрос и не встал бы даже, а так… черт его знает, что ей в голову взбредет.
Короткими движениями потер озябшие плечи. Согреться не согрелся, но хоть видимость создал, тихо радуясь, что в пещере достаточно темно и Элла не заметит пресловутого дизайна на его спине. Все-таки права Аня, что не потянула его на общий пляж. При всей своей гордости, приходится признавать – хозяйка опять сделала все, как должно. И если отбросить эгоистичные подозрения, что сделано это непременно из жалости к нему, становится понятно, только для ее собственного хозяйского спокойствия. Влад взъерошил мокрые волосы, раздумывая, вытереться собственной рубашкой или все же потерпеть еще чуть-чуть, пока обсохнет, но одеться в сухое.
- Эй, Влад! – парень оглянулся через плечо, разглядывая махровый столбик.
Столбик пошевелился и из складок высунулся насмешливый нос.
- Я, конечно, ценю твою деликатность, - важно заявили из махровых складок, - но полотенце большое и его вполне хватит на двоих! Поди сюда, а то если ты замерзнешь вусмерть я себе этого не прощу!
- Спасибо, мне не холодно, - отказался Влад, понимая, что приближаться к девушке, а уж более того лезть к ней под полотенце лишнее, поскольку от выдержки осталось… да в общем-то ни черта от нее не осталось!
- А зубы у тебя от «не холодно» стучат? – проявила она любопытство.
Влад не стал спорить, что зубы у него совсем не стучат, мучительно думая, что нужно поскорее убираться отсюда, почти физически ощущая напряжение, наполнившее пещеру. Напряжение висело в воздухе, потрескивая грозовыми разрядами, только тронь и сметет лесным пожаром. И останется ли кто после этого еще вопрос. Собрать вещи и убираться, напомнил он себе, одеться и на улице можно. Это сейчас девушка рассматривает то, к чему они так аккуратно подходят и что обязательно случится, если Влад не уйдет, как захватывающее приключение, но не думает, что будет утром. Ему-то что, а вот она вполне может почувствовать себя обманутой.
- Ну, не хочешь, я сама подойду, - пригрозили ему.
Влад обернулся, собираясь высказать все надуманное вслух, не успел. Девушка шагнула с плоского камушка, на котором стояла и, конечно же, запуталась в складках полотенца. Отбросив свои мудрые мысли, мужчина прыгнул вперед, едва успев подхватить. Она, уцепилась за его плечи, ткнувшись носом в грудь.
- Ой!
- Да что ж ты делаешь, - внезапно охрипшим голосом проворчал он, - а если бы ногу подвернула?
- Ты бы меня вынес на руках, - с улыбкой в голосе проговорила она, щекоча кожу горячим дыханием.
- Вот еще! Делать больше нечего!
- Ах, да, я забыла! Ты же негодяй и не будешь опускаться до спасения глупых девиц, - усмехнулась она и легонько потерлась щекой о его грудь.
- Да, я такой, - со всей возможной серьезностью согласился он, вдыхая ее пьянящий запах и чувствуя, как тягучие жаркие волны, растекаются по телу от каждого ее прикосновения. Нужно срочно что-то делать, иначе будет поздно. Точнее, уже почти поздно.
- Элла…
- Что? – она вскинула голову, заглядывая в глаза с обезоруживающей прямотой, не оставляющей сомнений.
- Ничего, - прошептал он, проводя кончиками пальцев по ее щеке, посоветовав здравому смыслу заткнуться и не рыпаться.
- Совсем ничего?
Влад усмехнулся и, наклонившись, не стал отвечать, да и не смог бы при всем желании, занятый гораздо более приятным делом, чем разговоры, с упоением целуя мягкие податливые губы.
Хриплое, прерывистое дыхание, нетерпеливые руки, скользящие по телу, горячечный шепот, едва касаясь губами маленького ушка, украшенного затейливыми сережками и мимолетный страх забыться и сделать больно. Завязки мокрого купальника, никак не желающие развязываться, который Влад, отчаявшись, чуть не разорвал, потом лишь догадавшись, что вовсе не обязательно сражаться с завязками, а просто стянуть мешающие тряпочки.
Остатки здравого смысла заставляли не спешить. С женщиной спешить нельзя, ее нужно ласкать, терпеливо раздувая пожар, осторожно касаться губами шеи, спускаясь ниже поводить языком по напряженным соскам, заставляя блаженно выгибаться, целовать живот и гладить восхитительно нежную кожу бедра, чувствовать, как сжимаются на плечах ее пальцы, царапая спину ноготками.
Прочертив быструю дорожку поцелуев, вернулся к губам и тут же почувствовал ее ноги на своей талии. Она торопила, постанывая и легонько прихватывая зубами его плечо. Влад вошел в нее с нежной осторожностью. И еще раз испугался, что ей тяжело, оперся на руки, едва не зарычав от впившегося в локоть острого камушка. Черт! Не отпуская свою разгоряченную добычу, перекатился на спину, застыл на мгновение, в восторге любуясь открывшимся видом. А потом все посторонние мысли вылетели из головы, оставляя лишь всепоглощающую страсть, водоворотом затягивающую двоих на самое дно. Движения стали резки, порывисты и глубоко плевать, что камни царапают обнаженную кожу, что ее ногти впиваются в плечи и, скорее всего, останутся следы, которые после придется объяснять. Не существовало никакого «после», только здесь и сейчас!
Долгий протяжный стон разорвал тишину, заблудившись в лабиринтах каменных переходов, и девушка, гибко выгнувшись, откинулась на его согнутые колени.
Отдышавшись и немного придя в себя, вспомнил о больной спине. Очень уж не хочется, что бы приятное приключение закончилось очередным приступом. Так что пришлось собирать себя, отлеплять от камней и перебираться на кое-как расстеленное полотенце. Элла, свернувшись калачиком, уютно устроилась под боком, уложив голову на его плече.
- Ты знаешь, - задумчиво проговорила она, Влад встрепенулся, оказывается, успел задремать, - я, кажется, начинаю в тебя влюбляться.
- Не стоит, - покачал головой мужчина. Только этого ему и не хватало!
- Я знаю, - вздохнула она, - глупо влюбляться в человека, которого видишь впервые в жизни и, скорее всего, больше не увидишь никогда.
- Глупо, - подтвердил Влад, поцеловав пушистую макушку и лукаво усмехнувшись, продолжил, приподнимаясь на локте и двумя пальцами шагая по ее руке, - зато я знаю, что не глупо.
- О, так ты не только негодяй, ты еще и маньяк!- обрадовано протянула она. – Страшшшный, ненасытный маньяк!
- Признавайся быстро – ты меня боишься? – замогильным голосом вопросил он.
- Хм… - Элла закатила глаза, делая вид, что раздумывает, - нет! Ай, щекотно же!..
Разговор с девушкой у стойки регистрации не принес никакого успокоения. «Господин Романов ушел чуть позже полуночи. Насколько позже? Ну, не знаю… минут в пятнадцать первого, но в любом случае не позже половины. Когда закрываются кафе? К сожалению, кафе уже закрыты, они закрываются в три часа, но если госпожа желает, может пройти в наш бар, он работает круглосуточно». Поблагодарив отзывчивую служащую, госпожа Романова ни в какой бар не пошла, а вернулась в свой номер, где рухнула в кресло, изо всех сил уговаривая себя не паниковать и отложить поиски до утра.
Ну и что, что его нет уже три часа. Гуляет парень. Ты же так хотела, чтобы он отдохнул, а как можно отдохнуть, когда постоянно находишься под наблюдением. Не бесись! Дай ему почувствовать себя человеком. Вернется он. Нагуляется и к утру вернется.
И почему, почему я до сих пор не снабдила Влада мобильным телефоном?! Так все было бы просто – набрала номер и узнала где он и не трепала себе нервы! Черт! Надо было хоть следящий маячок на парня прилепить, махонький такой, не больше пылинки, Влад бы и не заметил, что его можно отследить, а мне спокойнее.
Давай, давай! Гуманистка хренова, ты еще ядро ему пудовое на щиколотку подвесь, что б дальше сортира уйти не мог. За то, как удобно, скорость качественно понижается, на глазах постоянно и спокойствие изо всех щелей так и прет!
А если с ним что-то случилось? Не дай боже полезет ночью в море купаться. В одиночку и днем-то не рекомендуется плавать, а в темноте и вовсе что угодно может приключиться – потерял ориентиры, запаниковал, заплыл за линию прибоя или банально свело ногу. Может, ему помощь нужна, а я сижу здесь и…
И грызешь ногти, как последняя паникерша! Не тот это человек, что б вот так из-за глупости погибнуть. Его выдержки на десятерых хватит. Из пустыни пять дней выходил без еды и воды, и песчаной бури не испугался. И вышел, правда, немного не туда, но вышел же. К тому же он уже месяца три как поменял стиль плаванья а-ля топор на что-то более приемлемое, так что при случае сумеет продержаться. А раньше утра в море все равно соваться дело зряшное.
А если на него напали? То, что это элитный курорт совсем не гарантирует отсутствия любителей легкой наживы. Никто же не знает, что при парне сущие гроши. Подкрались сзади, ударили по голове…
Да-а-а, к такому подкрадешься! Такого ударишь! Одно можно гарантировать с уверенностью, это будут самые дорогие гроши, которые выпадут на долю незадачливых бандитов. Смотри, что б потом не пришлось в спешном порядке решать, один увлекательный вопрос – закопать в дюнах или утопить в море. Бесхозные трупы.
…Они вскочили почти одновременно, стряхивая с себя остатки дремоты. Элла смешно насупленная и потирающая глаза, копалась в рюкзаке. Влад с интересом поглядывал на девушку, разделяя перепутанные вещи.
- Твою мать! – подытожила Элла свои поиски, глядя на засветившийся монитор телефона.
- Что случилось? – Влад подобрал ее вещи и подал их девушке.
- Ничего страшного, - она пожала плечиками, забрасывая мобильник обратно, и принялась одеваться, - уже полпятого, у меня билет на восемь, а я еще не начинала собираться.
- Успеешь?
- Конечно, - легкомысленно отмахнулась Элла, запихивая сложенное полотенце в рюкзак.
Они вышли в туманный серый рассвет, зевая и поеживаясь от утренней прохлады. Не хотелось даже думать, не то, что разговаривать, почти физически ощущая, как рвется хрупкая ненадежная связь.
Отметая все возражения, Влад все же проводил девушку до калитки, за которой виднелся небольшой уютный домик, окруженный цветущими кустами. Элла приостановилась и, повернувшись, положила руки на мужские плечи, приподнялась на цыпочки, одарила легким поцелуем. Никаких лишних слов и прощаний. Они друг друга поняли правильно. Улыбнувшись напоследок, вошла в скрипнувшую калитку. Влад постоял немного, наблюдая, как она бежит по дорожке. И только когда за ней закрылась дверь, мужчина оттолкнулся от заборчика, на который опирался и побрел по дорожке очень скоро выведшей на главную аллею. Спустя десять минут он входил в холл отеля.
Незамеченным проскользнув мимо портье, без приключений добрался до номера. Приостановился у двери в смежный номер, прислушиваясь и не решаясь заглянуть. Тихо. Ни малейшего шевеления. Выдохнул, успокаиваясь, похоже, опасения напрасны, и хозяйка спокойно спала, не ведая, что имущество пропадало где-то ночь напролет. Оно и к лучшему, иначе пришлось бы объясняться, а он для этого слишком устал. Подремать за ночь удалось от силы полчаса.
Широко зевая, поплелся в спальню, на ходу стягивая куртку и не замечая, как уронил ее на пороге. Добравшись до кровати рухнул, не раздеваясь, сквозь накатывающий сон думая, что туфли надо было все же снять…
Да где же ты делся? Где можно бродить столько времени? Вот только приди! Я… я не знаю, что с тобой сделаю! Только приди! Приди живой и здоровый. Черт с ним, можно и не здоровый, мы все поправим, ты главное приди. Только бы ничего не случилось. Да что ж эта ночь никак не закончится!
Я подошла к окну и, распахнув створки, выглянула на улицу. Ночная темнота отступала, истаивая, с каждой минутой превращаясь в предрассветные сумерки. Я подожду еще полчаса, и если Влад не вернется... Боже, как тянется время. Прижав ладони к воспаленным от бессонной ночи глазам, отошла от окна и сделала то, чего не делала уже года три, порывшись в баре, нашла запечатанную пачку сигарет. Нервными пальцами вскрыла упаковку и не сразу выудила сигарету. От первой затяжки немного закружилась голова, но это быстро прошло. Я курила, наблюдая, как светлеет небо, уже серьезно обдумывая с чего начать поиски.
Щелчок замка в соседнем номере лавиной прокатился по звенящей тишине, заставив вздрогнуть и спешно раздавить в пепельнице очередную сигарету. Явился! Вот я тебе сейчас!.. Я подскочила и, пылая праведным гневом, рванулась к двери, но остановилась, уже держась за ручку. Конечно, я в своем праве ворваться к нему и устроить маленький тайфун с незначительными разрушениями… а смысл?
Выждав немного и заставив себя успокоиться, осторожно приоткрыла дверь. Стараясь не шуметь, пересекла гостиную и сунула нос в спальню, с намерением все же устроить разнос попутно разъяснив, что нехорошо исчезать на всю ночь не оставив даже записки. И замерла на полувздохе, мигом забыв, о чем сердилась. Полностью одетый Влад лежал поперек кровати и уютно посапывал, подмяв под себя подушку. Умаялся, заразина. Я хмыкнула, покрутила головой и, стащив с его ног туфли, укрыла бедолагу длинным концом одеяла.
"Вершина мира" Е. Прокопович
Re: а тут то, что я терпеть не могу, но и не отвязаться от э
Iuppiter iratus ergo nefas
Юпитер, ты сердишься, значит, ты не прав!
Юпитер, ты сердишься, значит, ты не прав!
Re: а тут то, что я терпеть не могу, но и не отвязаться от э
Глава 17.
Пробуждение было долгим и тяжелым, будто из черного омута выныривала. Голова, еще не поднятая с подушки, неприятно гудела, во рту ощущался противный привкус выкуренных сигарет. Это сколько же я их за ночь приговорила? Судя по ощущениям не меньше пачки. Пару таких ночей и меня можно смело сдавать в психушку.
Усилием воли разлепила непослушные веки и покосилась на часы. Полдень. Что-то я сегодня… Интересно, Влад уже поднялся или продолжает дрыхнуть после бурной ночи? Ох, и получит он у меня за такие прогулочки! Я до хруста потянулась, намереваясь немедленно отправиться проедать плешь непутевому подопечному, за то, что у меня несчастной полбашки поседело, пока его дождалась. Я рывком села в кровати, чтобы тут же со стоном повалиться обратно. Разобиженная подобными скачками голова возмутилась тупой болью.
Рассматривая узоры потолка, набиралась мужества для второй попытки подняться, попутно выстраивая коварные планы мести, а потом проснулись здравомыслие на пару с совестью и настоятельно напомнили, что все случившееся следствие моей собственной ошибки. Точнее нескольких. Так что нечего свою вину на других перекладывать! Давно пора купить ему мобильник, и это первое, что должно было сделать в порту, а не строить глазки Кречету и придаваться мрачным воспоминаниям. А еще объяснить парню простейшие правила самостоятельных прогулок. Задерживаешься – сообщи насколько и где. Меня вечно сбивает с толку его возраст, я забываю, любая ситуация выходящая за рамки привычной требует дополнительных разъяснений и инструкций.
Конечно, следует его отругать, что зная номер моего телефона, не позаботился прислать хоть коротенькое сообщение, что все в порядке. Даже ребенок знает, для этого можно воспользоваться терминалом любого кафе… Черт! Опять о том же! Любой ребенок ТВОЕГО мира знает. Когда ты себе это в башку вдолбишь? Твой мир и его мир, это не просто разные планеты, времена разные! Любой ребенок сызмальства знает, что такое раковина и как ею пользоваться, а Влад впервые увидел полгода назад! Так что не за что парня ругать и недовольство свое высказывать, он и без твоего вмешательства себя достаточно качественно изведет, когда проснется, выдумав с десяток кровавых наказаний, которые незамедлительно будут на нем испробованы. Он бы уже вчера начал, если б так не устал. Небось, сам перепугался, когда осознал, насколько затянулась прогулка…
Я все-таки поднялась, стараясь удерживать голову прямо, кое-как расправила постель и поплелась в душ. Как себя вести? Ругать нельзя, в этом я уже себя убедила, а вот дальше что – непонятно. Я рассеянно перебирала варианты, забраковывая один за другим пока мылась, одевалась, пила таблетку от головы и дожидалась заказанный кофе. В гостиной все еще стоял запах табачного дыма, я настежь распахнула окно, с удовольствием вдыхая утренние запахи.
Горьковатый напиток прогнал из головы досаждающую муть и решение пришло само собой. Все свести к шутке и успокоить, а уж потом объяснять, что волновалась и как правильно поступать, если задерживается. Да, пожалуй, так будет правильно. Только не квохтать перепуганной курицей под дверью, дождаться, пока сам решится придти, а то еще, не приведи боги, решит, что я это из жалости. Он же гордый и скорее удавится, чем жалеть себя позволит.
Вернувшись к телефону, вновь набрала службу доставки и заказала легкий завтрак и ноутбук с джи-модемом. Сейчас свяжусь с Никой и попрошу, что б она мой стационарный к сети подключила. Не бездельничать же, дожидаясь, когда мое чудо проснется…
…Влад ненавидел утро, особенно, когда его будил голод. Не спеша открывать глаза перевернулся на спину, чуть поморщившись, от соприкосновения подушки с ушибленным затылком. Впрочем, ночь того стоила, блаженно потянувшись и ощутив приятную тяжесть рассудил он.
Как все же хорошо, что, несмотря на бессонную ночь, проснулся раньше Ани! Так, сейчас встать, быстро принять душ и заказать завтрак.
Ощущение надвигающейся катастрофы накрыло жаркой волной, стоило открыть глаза и посмотреть на часы. Половина второго! Теперь понятно, отчего так есть хочется. Впрочем, уже не хочется. Ох, сомнительно, что Аня еще спит! И в то, что к нему не заходила, так же верится слабо. И почему он вчера не подумал, когда красовался перед Эллой, что Аня не одобрит его похождений!? А то, что не одобрит, почему-то сомнений не было. Мало того, что прошлялся где-то всю ночь, с девушкой связался без позволения, так еще и продрых полдня! Ну чего стоило попросить у Ани разрешение провести ночь с девушкой? Хозяйка не отказала бы в такой малости! Нужно обязательно попросить, хотя вряд ли еще раз решится на подобную прогулку, но все равно попросить. О том, что его просьба для Ани прозвучит, мягко говоря, абсурдно Влад, занятый паническими мыслями, не задумывался.
А может еще есть шанс все скрыть? Не пойман же – не вор! Надо ей сказать, что приснился кошмар, а потом не смог заснуть и не стал ее будить, ведь она так устала, и пошел гулять, а потом… а потом он заблудился! Да, заблудился! В это Аня должна поверить. С ним вечно что-то случается, и заблудиться вполне в его духе.
Успокоенный этими мыслями принялся заправлять кровать, попутно размышляя над своей странной паникой. Он уже давно никого и ничего не боялся. Он заставил себя разучиться бояться еще в сопливом детстве, когда до него дошло, что в компании со страхом не выжить. Научился слушать инстинкт самосохранения, опасаться, просчитывать последствия, но не бояться! Даже боли не боялся, не любил, выкручивался, стараясь избежать, но если не выходило, с терпеливым спокойствием принимал наказание. И Аню постоянно смущал вопросами о возможных карах не из страха, а чтобы знать, к чему готовиться. А сегодня вот испугался. И не того, что будут ругать или еще чего похуже. Да нет, про «похуже» он, конечно, загнул. Ни разу за время знакомства она не позволила себе ничего более смешного подзатыльника и сейчас вряд ли отступит, но как посмотрит и что подумает, это волновало. Он до дрожи боялся, заглянув в ее глаза натолкнуться на неодобрение, отчуждение и холодность, боялся потерять единственного человека, которой почти научился доверять.
Примостив последнюю подушку, разгладил несуществующую складку на покрывале, поплелся в ванную. Что лучше душ или ванна? Душ оно приятно, но ванна дольше и это хороший повод потянуть время. Минут на двадцать. Не смотреть в глаза, не отвечать на вопросы.
Влад оперся ладонями о каменную полку у раковины, разглядывая свое отражение в большом зеркале. Бледная помятая физиономия с вылезшей за ночь темной щетиной, взъерошенные волосы, красные глаза… черт, в таком виде только в огороде стоять ворон отпугивая. Покачав головой, поскреб щеку, с этим справится проще всего – пена, бритва и все дела. А вот с глазами будет посложнее. Ванна или душ? Может, все еще не так безнадежно? Расстегнув рубашку, стянул ее с плеч, застыв в изумлении, а когда смог дышать длинно от всей души выругался, не заметив, как рубашка выскользнула из ослабевших пальцев. Плечи и, Влад чуть обернулся, и спину покрывали длинные царапины, чуть ниже шеи след от зубов, а на груди подозрительный синяк! Досадливо поморщившись, Влад потер пальцем царапину, будто ее можно стереть таким незамысловатым способом. Царапина никуда не делась. Такое не спрячешь. Последние надежды оправдаться растаяли. Выбора между ванной и душем больше не вставало. Толку оттягивать неизбежное в угоду собственной трусости.
Встав под душ, выдавил немного геля на ладонь и осторожно намылил пострадавшие плечи. Нет, конечно, можно рассказать ту грустную историю, где от бессонницы бродил по парку, можно даже придумать, как оступился и завалился в колючие кусты, расцарапал спину и плечи, заполучив синяк. История удобная и даже шишку на затылке объяснит, но как к ней прилепить укус, его-то не с чем не спутаешь? Что завалившись в кусты, наткнулся на бешенного отдыхающего, коим и был незамедлительно покусан? Бред? Не сказать больше! Запрокинув голову, подставил лицо под теплые струи. Вода приятно шелестела, убаюкивая растревоженные нервы. Действительно, чего так переполошился!? Будто впервой правила нарушать! И совсем ни к чему ей все рассказывать, просто промолчать, а если Аня ночью к нему заходила, то сама все расскажет, где он был, сколько, кто он такой есть и откуда взялся, ему только и останется, что стоять и раскаяние демонстрировать. Оно, безусловно, неприятно, но деваться-то все одно некуда. Вот только царапины эти и укус… Ну и что – царапины! Подумаешь! Их одеждой прикрыть, главное, чтоб на пляж не потащила. Хотя, после его выходки о пляже, равно как и о других прогулках можно спокойно забыть. Обидно, но сам виноват!
Почувствовав, что успокоился достаточно, чтоб предстать пред грозные Анины очи, перекрыл воду и пробежался пальцами по кнопкам, в поисках функции фена, которую заприметил еще вчера. Отыскав нужное не скупясь, выставил температуру, что б волосы поскорее просохли, и чудом удержал рвущийся из глотки вой, когда его со всех сторон обдало волнами обжигающе горячего воздуха. Черт, черт, черт! Почему никогда на этих долбанных приспособах не пишут, как оно работает! Будто все обязаны знать, что оно со всех сторон, а не только голову! Так же и поджариться недолго! Ругаясь сквозь стиснутые зубы, кое-как установил температуру возможную для жизни. Зато обсох и не надо никакого полотенца, которое почему-то забывает развесить для просушки. Полотенце потом отвратительно воняет залежалой тряпкой, а Аня ругается, на чем свет стоит.
Влад придирчиво и долго перебирал вещи, решая, что надеть. Как оказалась ни одна рубашка не прикрывала гадский укус, так и норовящий показаться из-за наглухо застегнутого ворота. Еще есть белая майка, его скрывающая, но оставляющая на обозрение плечи, мало того, сквозь белизну ткани просвечивал синяк. Выбор остановился на черной майке с высоким горлом, голубой джинсовой рубашке с длинными рукавами. Смотрелось хорошо, скрывало все, что необходимо, единственный недостаток – жарко. Но это как-нибудь потерпит. Завершив наряд темными брюками, Влад еще раз оглядел себя и остался доволен. Пригладил пятерней волосы и коротко выдохнул. Все, можно идти сдаваться.
Соседний номер встретил тишиной, только слабый сквозняк лениво шевелил легкую занавеску. Влад крадучись пересек гостиную и заглянул в приоткрытую дверь спальни. Пусто. Наверное, ушла на пляж или еще куда, отдыхать же приехала, а не за ним, Владом, бегать. И что теперь делать? Страх и панику сменила странная обида, будто его обманули в лучших чувствах. Остановившись посреди комнаты, еще раз огляделся, будто Аня могла прятаться за креслом. Комната, как комната. В узком лучике, проникающем меж задернутых штор, плясали пылинки, потянув носом, мужчина слегка нахмурился. В воздухе чуялся отголосок запаха, которого здесь быть не должно. Запах почему-то показался мужским и тревожным. Не одеколон, нет. Что-то другое. Вот когда пожалеешь, что ты всего лишь человек и природа обделила тебя собачьим нюхом. Только бы ничего не случилось! Боже, никогда в тебя не верил, полагаясь на себя, но, боже – пронеси! Невнятное движение за окном заставило подобраться. Влад замер, прислушиваясь, сразу вспомнился Кречет. Чутье, всегда предупреждающее об опасности, молчало. Что, однако, не позволяло пренебречь осторожностью. Если там кто-то чужой, он отсюда не уйдет и Влад приложит к этому все возможные усилия. Никакого героизма, как любит выражаться Аня, и никакого страха, только жизненная необходимость.
Бесшумно приблизившись к окну, подцепил занавеску кончиком пальца, осторожно отодвинул, выглядывая в щелку… Ну, конечно, откуда здесь быть опасности – вытянувшись на жестком ложе шезлонга лежала Аня с полушлемом компьютера на голове. Сдвинутый визор прикрывал один глаз, а воздухе висела проекция клавиатуры. Съехавший подол длинного платья открывал изящные скрещенные щиколотки. Тонкие пальцы левой руки касались несуществующих клавиш, а другой она что-то передвигала в невидимом Владу виртуальном пространстве.
Вся смелость враз куда-то подевалась. Влад нахмурился, покусывая губу не решаясь ни переступить порог, ни тихонько уйти.
- Отоспался, гуляка? – не отрываясь от своего занятия, вполне дружелюбно поинтересовалась Аня.
- А… я… д-да… - только и смог выдавить Влад.
- Ты проходи, проходи, - ее тон показался подозрительно ласковым, аж мурашки по спине побежали.
- Я лучше пойду, - набравшись нахальства, проговорил он, - не хочу мешать.
- Нет уж, будь добр - погоди минуту. Я уже заканчиваю.
Болезненно скривившись, что попытка улизнуть провалилась, перетащил себя через подоконник, чувствуя, как все холодеет внутри. Она все знает и во сколько пришел и когда спать лег, поэтому и не будила. И как теперь быть? Вон, даже не повернулась, когда пришел. Сердится. Точно наказывать будут.
Аня взмахнула рукой, убирая проекцию, сдернула шлем, встряхнула головой, расправляя волосы.
- Ну, и где ты гулял? – мягко спросила она, садясь и поворачиваясь к нему, небрежно бросив шлем на пол.
- Я? А я в парке… - Влад даже рукой махнул для убедительности, показывая, где парк, мимолетно стрельнув глазами – поверила ли. Слушает внимательно, даже подбородок кулаком подперла, черт его знает, но все же решил продолжать, – Мне… мне кошмар приснился, и я заснуть не мог. Я гулял, а потом заблудился… там темно было…
Черт! Неправильно начал, ох, неправильно! Кто ж сразу оправдывается, еще и заикается, через слово!
- Влад, ну-ка, посмотри на меня.
Он поднял голову, изобразив всю честность вселенной, посмотрел ей в глаза. Придется доигрывать, раз уж начал.
- И чего ты так вырядился? – развеселилась она, глядя на его попытки извернуться.
- А что – плохо?
- Да нет, хорошо, - чуть улыбнулась Аня, - только не по погоде.
- Разве?
- Уж представь себе! Ты ж сваришься на такой жаре. Что случилось?
- Ничего, мне так нравится, - Влад независимо дернул плечом.
- Сколько я тебе говорила, что врать нехорошо? – строго поинтересовалась она.
- Много, - вздохнул изобличенный мужчина, - Ань, к чему все это? Если решила наказать, так наказывай уже, что ли…
- Да бог мой! С чего ты взял!? За что?
- Как – за что? – устало хмыкнул он. - Ты отпустила пройтись, а меня не было всю ночь. Ты всю ночь не спала, я же вижу. У тебя тени под глазами и…
- Ну, спасибо! – возмутилась она, всплеснув руками. – Ты проявляешь не дюжий такт и обходительность, говоря девушке, как плохо она выглядит! Не стыдно?
- Стыдно, - не стал спорить Влад.
- Это радует. Да, я волновалась, что тебя не было всю ночь, спорить не буду. Я даже думала поднять на уши полицию и спасателей, если ты до утра не вернешься. И я тебя очень прошу, нет, я требую, что б подобные отлучки были в последний раз! – каждое ее слово тяжелым камнем падало на растравленные нервы. – Я за тебя волнуюсь, я за тебя отвечаю и еще одна такая ночь приведет меня прямиком в дурдом! Слышишь меня? Если ты уходишь так надолго, озаботься, пожалуйста, оставить записку или сообщать, где ты, если задерживаешься! В любом общественном месте – кафе, библиотеке, школе, даже сортире – для этого предусмотрены бесплатные терминалы, с которых можно послать текстовое сообщение на мой телефонный номер! Понял?
Влад кивнул, показывая, что понял, не решаясь открыть рот. Он и так уже наломал столько дров, сколько смог. А еще эта чертова жара, взмок, как мыша. Исцарапанные плечи неприятно саднили, так что все время хотелось почесать, но Влад не решался, боясь выдать себя.
- Вот и хорошо, что понял, надеюсь, больше мы к этому возвращаться не будем. И сними ты эту рубашку, жарко же.
- Мне не жарко, - возразил он.
- Вла-а-ад! Что ты там прячешь?
- Ничего я не прячу! – упрямился он. - Я оступился в темноте, упал в кусты и немного поцарапался. Ты же знаешь, какой я неуклюжий!
Аня молча подняла бровь, требовательно глядя на него. Влад поморщился, понимая, что не отстанет и все объяснения впечатления не произвели. Ну и что теперь делать? Хозяйка откинулась на спинку шезлонга, сложив руки на груди. Черт! Придется снимать, пока она сама не стянула с него эту клятую рубашку…
Интересно, чего он так нервничает? То, что история про кусты сплошное вранье, тут и думать нечего. Куда ж ты влез, горюшко мое? Если опять подрался, я с тебя точно шкуру спущу! Не хватало еще, что б сюда полиция заявилась, разыскивая шалопая. Да снимай ты, мать ее, рубашку, не заставляй меня это делать!
Влад исподлобья покосился на меня и медленно стянул рубашку, явив взору действительно исцарапанные плечи. Значит, полиция отменяется, слава богу! Я поднялась, с интересом разглядывая свежие царапины. Ага, так вот в чем дело!
- В кусты, говоришь, свалился? – стараясь скрыть усмешку, поинтересовалась я.
- Угу, - с готовностью подтвердил он.
- И как звали эти кусты? – небрежно полюбопытствовала я, с удовольствием наблюдая, как вытягивается его лицо.
Влад густо покраснел и отвернулся. Мне тоже была необходима передышка в разговоре, что б разобраться, что это так неприятно кольнуло где-то под сердцем. Что, доктор, жаба давит? Завидуете какой-то незнакомой девице, запросто отхватившей на ночь мужика, от которого и вы бы не отказались? Я!? Завидую!? Да не в жизнь! Тогда дело и вовсе труба – вы, доктор, ревнуете! Не ревную я, ну нисколечко! Значит, все-таки жаба. В любом случае, завидовать некрасиво и черт тебя дери, если не ты сама этого хотела и едва не в шею подталкивала парня к подобному приключению, а теперь, значит, придумала завидовать! И не забывай, ты имеешь прав на этого мужчину не больше, чем любая другая, даже меньше и ты это знаешь, так что имей совесть и завязывай ерничать ему и без тебя неуютно, вон бедняга совсем сник... Черт! Промелькнувшее подозрение заставило замереть. Это только расхожее заблуждение, что мужчина эдакий сексуально-озабоченный подвид хомо сапиенс, готовый к любовным подвигам в любом месте и состоянии. На деле зачастую выходит совсем наоборот, мужской организм в этом отношении штука хрупкая. Резкий звук, запах, неосторожно брошенное слово, могут привести к весьма плачевным последствиям. Если эта неопытная девица, не знающая, что оставлять свои метки на мужчине дурной тон, ляпнула ему что-то, я ей башку отверну, где бы она ни была! Мне еще этих проблем недоставало!
- Эй, что с тобой? – я осторожно дотронулась до его плеча, - Или у тебя что-то… не вышло?
- А? – парень вскинулся и удивленно оглянулся. – Нет, все в порядке.
- А если в порядке, то чего так дергаешься?
- Потому что ты не разрешала мне… - он запнулся на мгновение, - трахаться с девушками.
- Я, прости, не разрешала – что?! – несколько опешив выдохнула я, борясь с желанием огреть его чем-нибудь по голове.
- Спать с девушками, - смягчив определение, буркнул он.
- Да ты знаешь, глухотой я как-то не страдаю и даже поняла тебя с первого раза, - тщательно подбирая слова, проговорила я, - но объясни мне, ради всех богов, какого хрена я должна тебе это разрешать и как, твою мать вперехлест через обе ноги, ты себе это представляешь?!
- Но ты же хозяйка, - терпеливо объяснил он, - и я…
- Та-а-ак, погоди секунду, - я подняла руки, останавливая его, не желая слушать очередные бредовые правила взаимоотношений рабов и хозяев. Да и пауза нужна, осмыслить эту чушь, - Влад, золото мое, давай кое о чем договоримся. Несмотря на то, что я твоя хозяйка, я не собираюсь диктовать тебе, когда и с кем заводить интимные отношения. Это только твое личное дело, но не забывай ставить меня в известность, если задерживаешься, что б я не волновалась. И еще. Если ты вздумаешь по возвращению перебрать все женское население станции, я тебе ноги повыдергиваю.
- Ань, это не требуется, честно. Это больше не повторится.
- Ты что, на узел завязал?
- Нет, - не сдержал смешок Влад. – Ты не сердишься?
- Не сержусь.
- Ты меня простишь? – все же уточнил он, недоверчиво вздернув брови.
- Прощу, конечно, - заверила я.
- Точно? – он впервые за утро улыбнулся.
А я про себя мрачно усмехнулась. Даже если б и не думала прощать, пришлось бы, за одну эту робкую подкупающую улыбку.
- Точно, - я легонько щелкнула его по носу, - есть хочешь?
- Очень хочу, - признался Влад.
- Иди, переоденься, а я пока заказ сделаю.
Когда парень вернулся, я как раз расплачивалась с официанткой за доставленный заказ. Девушка со скрываемым любопытством глянула на мое слегка ободранное сокровище, а я ощутила все тот же недостойный жабий укол. Но Владу было не до заинтересованных женских глаз, его взгляд был прикован к сервировочному столику, что значительно улучшило мое настроение.
Налив себе кофе я уселась в кресло, подобрав под себя ноги, наблюдая, как голодный мужчина с жадностью поглощает завтрак, попутно размышляя, что мне тоже не помешает легкий курортный роман. Но для этого необходимо ненавязчиво нейтрализовать моего спутника. Не хватит у меня безрассудства крутить романы у него на глазах и потом, как он среагирует, тоже вопрос. Да и генерала со счетов сбрасывать не стоит. Я, конечно, манией преследования не страдаю, но испытываю справедливые опасения, что «старший брат» постарается следить за мой. И, подозреваю, через Влада.
- Знаешь, Влад, я тут подумала, - начала я предварять свою задумку в жизнь, - я, конечно, тебя прощу, но, в связи с тем, что из-за кое-кого, я не буду на тебя показывать пальцем, я не попаду сегодня на пляж, я считаю, что тебя все же необходимо проучить.
- Да? – рука с наколотым на вилку кусочком мяса застыла в воздухе.
- Да. Так что я вечером отправляюсь на танцы, а ты остаешься в номере.
- Но, Аня, это невозможно, - скроив несчастную физиономию, пробормотал он, откладывая вилку.
- Это еще почему? – насмешливо подняла я брови. А генерал все-таки собака знатная! Без его наставлений Влад и не подумал бы возражать!
- Ну как… там же много чужих всяких… А если тебя обидят?
- Влад, не говори глупостей. Никто меня не обидит, ты же знаешь, я сама кого хочешь, обидеть могу или ты забыл ночь нашего знакомства?
- Ничего я не забыл, - буркнул он, лихорадочно придумывая повод увязаться за мной.
- Вот и хорошо. Так что я иду развлекаться, а ты остаешься здесь. Воспринимай это, как заслуженное наказание. Да чего ты так скис? Посидишь вечерок в одиночестве, о жизни подумаешь, о своем поведении.
Больше он спорить не пытался, ограничившись лишь осуждающим взглядом. Вот и хорошо, а подумать этому шалопаю действительно не помешает.
…Влад сердито покосился на сервировочный столик с остывающим ужином. Добрая хозяйка позаботилась, чтоб несчастный наказанный раб не помер с голоду за время ее отсутствия. Хотя, про наказание Аня, конечно, маханула. Вот возьми она его на эти танцы, это было бы наказанием, поскольку он туда не хотел, а так… К тому же, Влад уже научился различать, когда Аня действительно злиться и воспитывает нерадивого подопечного, а когда, вот как сегодня, просто хочет от него отвязаться под благовидным предлогом. Влад был с этим категорически не согласен. Как с самим предлогом, так и со способом, но спорить поостерегся, чувствуя за собой вину и опасаясь заполучить уже серьезное наказание и кучу запретов в придачу. И теперь бесился на свою нерешительность, надо было настоять. По крайней мере, попробовать, что ли. А так выходит - не выполнил приказ генерала, и если Дмитрий Петрович узнает... и еще что-то подсказывало, что генерала совсем не впечатлит, что у Влада нет никакой возможности навязаться или удержать. Успокаивало одно – неоткуда генералу узнать о просчете будущего подчиненного. Аня ему не расскажет, а Влад и подавно! Только бы хозяйка по предсказанию отца никуда не вляпалась. Если с ней что-то случится, Влад себе не простит, и без какого-либо постороннего вмешательства.
Трель звонка, нарушившая тишину, заставила подскочить и недоуменно уставиться на видеофон в углу комнаты, экран вспыхивал зеленым, призывая ответить на звонок. Влад опасливо приблизился к аппарату, ему некому звонить. Это, наверное, Аня, проверить решила. Мужчина нажал на кнопку ответа, о чем тут же пожалел, и руки зачесались дать отбой. Он как-то читал, что все наши мысли материальны, но что бы вот так!
- Что с глазами? – поинтересовались с той стороны экрана. – Призрака увидел?
- Н-нет, просто удивился, - успев справиться с собой, ответил Влад, - как вы узнали мой номер?
- Влад, прекрати нести чепуху и подумай логически, а то я уже сомневаюсь, стоит ли тебя брать!
- Вы на регистрацию позвонили?
- Да, я позвонил на регистрацию и попросил соединить с твоим номером. Ты мне лучше ответь, где моя дочь и почему она не отвечает?
- А… она… - Влад уже хотел сказать, что Аня в душе, но в последнюю секунду передумал и сказал правду.
- И ты отпустил ее одну? – в голосе собеседника прорезался металл.
- Я не отпускал, - попытался возражать Влад, - мне приказали, я не мог ослушаться…
- Обычно тебя не останавливают ни запреты, ни приказы! - резко оборвал его генерал. – Я тебя, как человека просил – не отпускать ее одну! У тебя есть десять минут, что бы разыскать Аню, иначе я…
- Знаю. Спустите с меня шкуру, - поморщившись, закончил Влад за генерала. Хозяева никогда не отличались особой фантазией. – Но как я ее найду?
- А вот это уже твои проблемы, раз сумел отпустить одну, значит, сумеешь и найти! У тебя десять минут, понял?
- Понял, - пробормотал Влад в погасший экран, - но боюсь, шкуру с меня спустят гораздо раньше, как только я разыщу Аню.
Матерясь сквозь зубы, поплелся переодеваться ничуть не сомневаясь - генерал угрозу выполнит, а если глупый раб не будет поворачиваться, то, не дожидаясь возвращения на станцию. Главное не забыть открыть окно, ключа ведь нет, напомнил себе Влад, спешно натягивая рубашку.
Поиски начались со стойки регистрации. Влад окольными путями расспросил вежливую девушку, и выяснил, что мест, куда могла направиться госпожа Романова в округе несколько, что добавило плохого настроения. Как он успеет за… восемь минут обойти их все, Влад не представлял. И дернул его черт мало того, что ответить на звонок, так еще и правду сказать!
Влад быстро шел по аллее, молча жалуясь самому себе на жестоких хозяев не ведающих, что творят. Будь он самым совершенным роботом, неизбежно сломался бы, получив одновременно два противоречащих приказа, не выполнить которые не может. Да, робот бы сломался, а он, несовершенный человечишка должен выполнять.
Влад взбежал по невысокой лестнице, ведущую на дощатую веранду с маленькими круглыми столиками и неизменными гирляндами бесцветной паутинкой свисающими с потолка. Еще слишком светло для них. Музыка здесь качественно отличалась от предыдущих дискотек. В глубине танцевального зала на небольшом возвышении расположился ансамбль из четырех человек, наигрывающий что-то веселое, против воли заставляющее двигаться в такт музыке.
Влад тоскливо огляделся, отыскать Аню среди танцующей толпы казалось невыполнимым. Напрасно боялся. Он узнал ее сразу, несмотря на то, что девушка сидела спиной. Влад на секунду приостановился любуясь. Бирюзовое платье облегающее, словно вторая кожа, соблазнительно обтягивало ее фигуру, а глубокий вырез открывал узкую спину с острыми лопатками и наивной точечкой родинки. Хороша хозяйка, ох хороша, с завистливой досадой подумал Влад лавируя между танцующими. Вот только юбка у этого платья на его взгляд непозволительно короткая, да еще и на сторону съехала из-за слишком высокого стула. И что за извращенец придумал их такими высокими?
Стоп! А это еще что за хлыщ? Чего это ему надо? Подсел на соседний стул, улыбается во всю челюсть, павлин недощипанный, напитком угощает! Да чего ж Аня не отошьет этого прилипалу, ведь видно же зачем ему это надо! Неизвестно откуда появилось чувство собственничества.
Меж тем приставала взял ЕГО Аню за руку и чуть заметно пожал. Да что он себе позволяет!? Влад бесцеремонно протолкался к бару, встав за правым плечом хозяйки, так, чтобы та его не видела. Новый Анин знакомый, успевший распушить хвост, изо всех сил соблазняя девушку, осекся на полуслове, встретившись с холодом серых глаз, на дне которых ртутью переливалась спокойная угроза уверенного в себе хищника. Когда надо Влад умел наводить ужас. Оппонент все понял правильно и поспешил исчезнуть, промямлив какие-то извинения. Анины плечи недоуменно поднялись, наблюдая за его бегством, а потом она резко обернулась. Влад едва успел погасить холодное пламя, полыхающее во взгляде, он совсем не хотел ее пугать.
- Какого черта ты здесь делаешь!? – рассерженной кошкой зашипела она. Захотелось втянуть голову в плечи и спрятаться под стол…
- Аня, я…
- Нет, Аня - это я! – я и не подумала скрывать вспыхнувшее раздражение, отлично понимая, что пугаю его. – А ты тот засранец, которому было приказано оставаться в номере! А, ну, иди за мной!
Ухватив его за рукав, потащила за собой, решив все же не радовать публику кровавыми разборками. Долго искать уединенное местечко не пришлось, открыв Владом дверь, вошла следом.
- Ты будешь топить меня в унитазе? – нерешительно пошутил он, наблюдая, как я проверяю кабинки на предмет лишних ушей.
- Если ты сейчас же не заткнешься и внятно не объяснишь, какого хрена здесь делаешь – утоплю, - мрачно пообещала я, тренируя выдержку и удерживаясь от желания съездить по наглой роже. Надо быть стойкой, надо уметь терпеть. Два раза меньше чем за три дня, это перебор. Вот скотина, всю малину испоганил!
- Ань, я так не могу! – взмолился он.
- Чего ты не можешь? – зарычала я, наступая и для пущей убедительности, ткнула пальцем ему в солнечное сплетение. – Оставить меня в покое? Хоть раз послушаться и посидеть, где сказано? Дать мне спокойно развлечься? Снять мужика, в конце концов? Что из этого ты не можешь!?
- Я не могу одновременно заткнуться и отвечать на вопросы, - испуганно сморгнув, пояснил возмутитель моего спокойствия, осторожно отодвигаясь от грозного перста, - это технически невозможно. Понимаешь?
- Я понимаю только одно – ты хамишь, глядя в глаза. И если ты сейчас же не перестанешь…
- Так ударь меня, может, легче станет, - любезно предложил он.
- Стоп! – я подняла руки, понимая, еще пара фраз в таком духе и мы точно подеремся. – Давай на этом закончим, хорошо? Я не хочу с тобой ругаться. Возвращайся в номер.
- Я не могу, - опять завел он свою пластинку, - у меня нет ключа. Ань, я не хотел сюда идти…
- А кто виноват? Еще скажи, что тебя заставили, - устало скривилась я.
Сумочка, прижатая к боку, затряслась и загудела. Чертыхнувшись, я извлекла мобильный. Отец. Только его мне не хватало для полного счастья! Раздраженно потыкав кнопки, отключила видео звонок, приложив телефон к уху.
- Что?
- Наконец-то я до тебя дозвонился! – не опускаясь до приветствий, проворчал отец. – Влад с тобой? Зачем ты отключила видео?
- Потому что я в сортире, - ответила я чистую правду, указывая Владу на дверь и махая, что бы убирался. Парень закатил глаза и вышел.
- Аня? Ты где?
- В унитазе! Кончаю жизнь самоубийством, - буркнула я в трубку, глядя на закрывшуюся дверь, - генерал, какого черта?
- Юпитер, ты злишься, а значит, ты не прав, - я и без видео представила, как он довольно ухмыляется, раскачиваясь на стуле. Идиотская привычка!
- Ты когда-нибудь заработаешь сотрясение мозга, - мстительно предрекла я. – Или сам со стула грохнешься или я тебя, чем тяжелым приложу!
- Хулиганские действия с преднамеренным нанесением телесных повреждений средней тяжести караются тремя годами колонии строгого режима, - менторским тоном прогундосила трубка.
- Ты когда-нибудь соображаешь, что делаешь? В какое положение ты Влада поставил?
- А в какое? – донесся до меня заинтересовано наивный вопрос.
- В тяжелое! Я ему только что чуть лицо не разбила.
- За что? – искренно изумился генерал, заставив меня мысленно застонать.
- Перестань прикидываться глупее, чем ты есть! Я приказала Владу сидеть в номере, а ты что?
- А я что? – с готовностью переспросил генерал.
- Ты вынудил его нарушить мой приказ, - терпеливо разъяснила я, ловя себя на стойком ощущении, что надо мной попросту издеваются.
- Значит, он сделал правильный выбор, - как ни в чем не бывало, заявил отец, - тем более что мой приказ присматривать за тобой был первым! Так что не надо!
- Нет! Черта с два! – решительно заявила я.
- Что?
- Я передумала топиться! Я лучше утоплю тебя, когда вернусь, чтобы ты прекратил портить мне нервы! – я сладко зажмурилась, представляя, процесс утопления генерала в унитазе.
- Ой, Аня, мне идти пора. Я потом еще раз перезвоню, когда ты будешь, не так агрессивно настроена, - протараторил любящий папаша и поспешил отключиться. В нашем давнишнем споре – кто кому портит нервы – генерал неизменно проигрывал, поскольку я злопамятно перечисляла все его прегрешения.
- Засранец, - проворчала я, зашвырнув мобильник в сумочку.
А перед Владом нужно извиниться, он действительно не мог по-другому. Я подкрасила губы, полюбовалась на себя в зеркало и пошла спасать остаток вечера. И, бог с ним, пусть Влад остается, только попросить держаться подальше.
Об этом решении я очень скоро пожалела. Стоило возле меня нарисоваться хоть одному захудалому кавалеру, как поблизости возникала зверская рожа Влада, неизменно отпугивающая всех представителей мужского пола на три метра вокруг. Я бесилась, но парень, ни разу не дал повода себя упрекнуть. Он не подходил, не становился за плечом и ни слова не говорил потенциальным ухажерам, только смотрел и многозначительно улыбался. Я всего на мгновение уловила эту улыбку в зеркале над стойкой бара и мысленно поежилась – улыбнись, кто-нибудь мне с такой акульей лаской и бравая Анна Дмитриевна будет улепетывать в трех разных направлениях одновременно.
Слабая надежда, что он заинтересуется какой-нибудь из красавиц, в достатке бросающих на симпатичного мужчину зазывные взгляды, растаяла быстро и бесследно. Гаденыш ни на кого не смотрел, а желающих познакомиться отшивал легко и непринужденно. Когда только научился!
Я мрачно ухмыльнулась, глядя вслед очередному претенденту в кавалеры. Неужто ж у нас перевелись смелые мужчины? Оглянувшись, отыскала глазами одного очень смелого проходимца. Влад стоял у бара, в вальяжно ленивой позе, опираясь локтем о натертую до блеска стойку, потягивал сок из высокого бокала, вполне освоившись в новой роли хранителя моего драгоценного тела и по совместительству чести. Он так же, как и я провожал глазами очередного соискателя, и ухмылка на роже присутствовала. Только не мрачная, как у меня, а вполне довольная. У-у-у, шельма! Словно услышав обращенные к нему мысли, перевел взгляд на меня. Не удержавшись, грозно сдвинула брови и показала ему кулак. Влад мигом поскучнел, изобразив раскаяние, беспомощно развел руками, мол, не виноват я, не виноват!
Душа возмущенно восстала, затребовав страшной мести. Но как изобрести достойный способ, обойдясь при этом без проломанного черепа?
Музыканты, отвлекавшиеся на перерыв, вернулись и продолжили программу, объявив белый танец. Вот он, перст судьбы, довольно ухмыльнулась я. Теперь вы, господин Романов, поплатитесь за испорченный мне вечер! Влад не то, что не умел танцевать, но не очень любил. Он так боялся сбиться с ритма или наступить партнерше на ногу, что неизменно проделывал все это.
- Позвольте, пригласить вас на танец, - я присела перед Владом в шутливом реверансе.
- Я не танцую, - вполне натурально запаниковал он.
- Уже танцуешь, - злорадно заметила я, вынимая из пальцев Влада стакан и ставя на стойку. – И только попробуй наступить мне на ногу – сломаю!
- Я постараюсь, - уныло пообещал Влад, - только веди ты, хорошо? Я… из меня танцор не очень.
- Яйца мешают? – невинно хлопнула я ресницами.
- Что!? – его озадаченный вид и покрасневшая рожа, бальзамом пролились на душу.
Все оказалось не так плохо, как я думала. И чего, спрашивается, дергается? На ногу мне он все же наступил и весь оставшийся танец с трогательной преданностью заглядывал в глаза, безбожно сбиваясь с ритма. Неужели поверил, что действительно сломаю!? Когда только научится не воспринимать все, что говорится за чистую монету?
- А у тебя хорошо получается, - похвалила я своего нервного партнера, когда музыка закончилась, - ты мне почти ничего не отдавил.
- И ты не будешь ломать мне ноги? – обеспокоенно переспросил он.
- Не буду, - вздохнула я, указывая на свободное местечко в дальнем углу зала, - пошли, сядем за вон тот столик и я тебе кое-что объясню.
- Пошли, - покорно согласился он, предчувствуя долгую лекцию. А вот и фигушки! Не настроена я тебе нотации читать!
Влад отодвинул для меня стул и, обходя столик к своему месту, мимоходом переставил два лишних за соседний.
- Что-нибудь будешь?
- Да, если можно, - робко улыбнулся он.
- Можно, чего ж нельзя, - хмыкнула я, подтягивая к себе пластиковую книжечку меню, прикрепленную к столешнице стилизованной цепочкой.
- Это для чего? – полюбопытствовал Влад. С таким способом сохранения имущества ранее не сталкивался, и тут же сам ответил на свой вопрос, - чтоб не стянули?
- Да, - кивнула я, не отрываясь от изучения меню.
Что заказать? После веселой ночки откровенно хочется напиться, внутри до сих пор все трясется от пережитого страха. Но раз заказывать себе, то заказывать и ему. Что-то не хочется парня спаивать, впрочем, с одного коктейля ничего ему не будет. Только выбрать что-нибудь послабее. «Сават» или «Смэша медового», а я себе возьму старый добрый «Зеленый ангел», правда после него ходить будет тяжеловато… А и черт с ним, у меня вон какой транспорт в наличии – дотянет как-нибудь! Увидев, что я выбрала, Влад поднял руку, подзывая официантку.
- Что ты мне хотела сказать? – немного помявшись, спросил Влад, когда официантка удалилась.
- А! Я тебе хотела объяснить, что не все нужно воспринимать так буквально. Вот ты мне скажи, ты действительно думал, что я ноги тебе буду ломать?
- Когда как, - парень неопределенно дернул плечом. Вот и понимай его, как знаешь, - иногда не верю, но ты порой говоришь с таким серьезным лицом, что не поверить сложно.
- Да уж, злобная Анна Дмитриевна, - хмыкнула я.
- Я этого не говорил!
Вернулась официантка и выставила на столик напитки, естественно все перепутав. Бокал с зеленоватой жидкостью, рюмки и спички достались Владу, а мне высокий стакан с веселеньким оранжевым. Я поблагодарила ее кивком и, дождавшись, когда девушка отойдет, принялась производить перестановку.
- Это мне, - пояснила я на удивленный мужской взгляд, пододвигая поближе основной бокал и поджигая спичку, - только не мешай.
Легкое касание зеленоватой поверхности и в широком бокале заплясали голубые язычки низкого пламени. Я бросила соломинку в горящий бокал.
- Ты же не собираешься это пить!?
- Очень даже собираюсь! – ухмыльнулась я, ловя губами соломинку и делая большой глоток, едва ли не половину, одновременно доливая в бокал из рюмок.
Горящий напиток скользнул внутрь, наполнив теплотой. Я прикрыла глаза от удовольствия, нет, все-таки после спирта это самый замечательный рецепт от плохого настроения. Горечь абсента, мягкость текилы, резкость джина, сладость куантро, кислинка сауэра и сухость рома. Изумительный баланс противоположностей.
- Рот прикрой, - посоветовала я изумленному спутнику, - что, никогда не видел, как люди пьют?
- Отчего же, видел, - тряхнул головой Влад, делая небольшой глоток, - я не видел, как пьешь ты.
- О, бог мой, так же, как и все остальные! – фыркнула я, откидываясь на спинку стула. – Ртом!
- Надеюсь, ты не будешь повторять? – нахмурился он, с легким неодобрением наблюдая, как я вытягиваю остатки коктейля.
- Не знаю, может, буду, а может, и нет, - легкомысленно откликнулась я.
После коктейля Влад успокоился, расслабился и начал вести себя естественно. Незнакомцев, даже с невинными приглашениями танцевать он ко мне по-прежнему не подпускал, впрочем, в этом больше не было необходимости соответствующее настроение прошло, и окружающие мужчины уже не казались настолько привлекательными, что б заводить с ними даже легкий флирт, не говоря о романе.
Я смотрела на своего спутника сквозь легкую завесу сигаретного дыма, и в который раз изумлялась. Так вот он какой, оказывается, Романов Владислав Дмитриевич, когда он забывает о своем статусе и когда его не воспитывают, не учат жизни и не оказывают любого другого давления. Легкий, милый, галантный и с чувством юмора все в порядке! Сразу становилось понятным, почему на него пытаются повеситься все знакомые мне незамужние дамы! Ох и повезет той, кто сумеет его заполучить и понять. Напомнив себе, что завидовать нехорошо, заказала еще пару коктейлей. И вдруг оказалось, вечер совсем не испорчен, что проводить время в его компании очень весело. Пить коктейли, танцевать и слушать его рассказы. Он умел рассказать так, что даже случаи из его жизни звучали смешно и совсем не страшно. Слушайте, доктор, смотрите, делайте выводы, в глубине души вновь и вновь сожалея о невозможном.
Мы вышли из бара, когда огни уже начали гаснуть, а музыканты потихоньку собирать инструменты. Ночь заканчивалась, а возвращаться в отель не хотелось. Влад предложил прогуляться на пляж, рассказал о пещерах, где провел ночь и обещал обязательно туда сводить. По его словам это было что-то волшебное. Пещеры это хорошо, но сперва нужно окунуться в прохладное море, а то что-то у меня с ногами стало. Зеленый ангел, что б ему!
…- Руки убрал, я кому сказала!
- Больно…
- Больно ему. Конечно, больно! И должно быть больно. Сколько раз тебе говорили – за каждым проступком следует наказание? Так что терпи!
- Я терплю, но мне больно! Очень!
- Знаю. Да убери ты руки! Иначе будет дольше и больнее. Или ты думаешь, если будешь прикрываться, я не стану продолжать?
- Станешь, - уныло вздохнул лежащий лицом вниз мужчина, убирая руки.
- Вот так. Еще три осталось.
- Три было четыре назад! – сдавлено ужаснулся он, пережидая болевую волну, от которой хотелось материться или заорать в голос.
- Влад, еще раз увижу твои руки на заднице, свяжу к хренам собачьим! – угрожающе донеслось из-за спины, - Ты мне мешаешь!
- Извини…
- Перед ежом извиняйся, - проворчала она, и, судя по ощущениям, взялась за очередную иголку и принялась осторожно вытягивать. Боль накрыла с головой, все-таки заставив выругаться, глуша стон.
Влад чуть повернул голову, покосившись на глубокую тарелку, куда Аня скидывала вытащенную иголку морского животного, на которого Влада угораздило усесться. Ну, конечно, кто бы сомневался, что отдых закончится чем-то подобным? С его-то счастьем! Влад пересчитал извлеченные из него иголки. С десяток тонких острых палочек с едва заметными зазубринами по краям, они-то и осложняли извлечение. Ай… твою мать! Как же больно!
- Не напрягайся!
- Слушай, может, ты мне по башке врежешь, что б я сознание потерял?
- Я тебе сейчас по другому месту врежу, что б ты заткнулся! Я же не виновата, что ты решил напугать ежа!
- Там было темно! Я его не увидел, - в который раз попытался оправдаться Влад.
- А я тебе говорила, не садиться в воде, а только на берегу!
Спор шел уже давно, с того самого момента, когда Влад нашел под водой зловредную животину. Точнее, не совсем с того, а когда у него начала отниматься нога и пришлось признаться, что ночную программу придется прервать. Влад выслушал о себе много всякого, пока Аня помогала ему одеться, и трогательно обняв за талию вела в отель. А потом он услышал еще больше, но уже не о себе, а о медицинском обеспечении курорта, где невозможно в четыре часа утра купить нужное обезболивающее, поскольку свое закончилось. Однако, эта небольшая недостача, равно как и не совсем трезвое состояние не могли заставить Аню отказаться от предстоящей операции. На все его слабые возражения пренебрежительно фыркнули - руки не трясутся, в глазах не двоится, а все остальное мелочи. Впрочем, когда онемение поднялось много выше пострадавшего места, все сомнения мигом отвалились. И черт с ним с обезболивающим! Доставай скорее эту гадость, а уж он как-нибудь перетерпит и очень постарается лежать неподвижно. Иголки, оказывается, с какой-то дрянью, пусть медленно, но все одно парализующей! Аня предложила отвезти его на «Беркут», где в спокойной обстановке сделает все быстро и почти безболезненно, Влад отказался, понимая, обратно они вряд ли вернуться, а так… может и обойдется? Нехорошо воровать у девушки целых два дня отдыха.
Подготовка прошла молниеносно, как и все, что делала Аня. Владу дали хлебнуть что-то обжигающе спиртное, отчего он моментально задохнулся и долго кашлял, хватая ртом воздух, а когда продышался, уложили на диван мордой в подушку… Экзекуция продолжалась уже больше часа, подобие анестезии давно выветрилось и теперь Аня дергала на живую.
- Все, последняя, - объявила она, промокая пострадавшее место салфеткой, смоченной в чем-то пекучем. – Ты там живой?
- Живой, - отозвался он, отпуская прикушенную подушку, - а что?
- Что-что? Все ныл, а тут замолчал. Как себя чувствуешь?
- Нормально, спасибо. Ань, можно тебя попросить?
- Да. Лежи ты спокойно! – мокрая салфетка убралась, и ее место тут же заняла другая, не менее неприятная обжигающе горячая.
- Можно я к себе не пойду, а здесь, на диванчике?
- К себе ты точно не пойдешь, - усмехнулась она, вытирая руки и собирая со стола, - но и с диванчика придется убраться.
- Куда? На пол? Ай! – она все-таки шлепнула его за длинный язык.
- Не говори глупостей! Поднимайся, только потихонечку и перебирайся в спальню. Сорвешь салфетку – ампутирую голову!
- А ты где спать будешь?
- Где надо! Марш спать. Если что – зови!
Влад, подтягивая ногу, доплелся до Аниной кровати и осторожно улегся, приваливаясь на правый бок. Это ж надо было так… Вот точно Аня сказала – бедоносец! Ох, как болит! Только бы все обошлось. Влад шмыгнул носом, натягивая на плечи одеяло, пытаясь согреться. Его начало заметно потряхивать, анестезия отходит, что ли?
А утром разбудила Аня закономерным вопросом о его самочувствии. Влад добросовестно прислушался к себе и, нагло глядя ей в глаза, соврал:
- Замечательно.
Она ничего не ответила, лишь удивленно подняла бровь и дотронулась до его лба приятно прохладной рукой, затем заглянула под одеяло.
- И насколько? Просто плохо или вовсе нестерпимо? Ты мне не сопи обиженно, что я твоих стеклянных глаз не вижу, юноша бледный, со взором горящим? Температура, поди не меньше тридцати восьми с половиной!
- Я сейчас поднимусь, схожу в душ, а потом на пляж пойдем, - пообещал он, осторожно садясь.
- Да лежи ты! – Аня легонько толкнула его обратно. - Ты задницу свою видел, герой, мать твою, злобным ежом ужаленный? На пляж он пойдет!
- Нет. Извини, у меня башка так не сворачивается. А что там?
- Ничего хорошего, воспаление началось. Я сейчас вещи наши соберу, позавтракаем и возвращаемся.
- Куда? – вполне натурально перепугался он.
- Домой. Лежи, кому сказала!
- Из-за меня? Аня не надо! У тебя же еще два дня!
- Полтора, - спокойно поправила она, - и позволь мне самой решать, что надо, а что нет!
- Ань, ну зачем? Ты отдыхай, не обращай на меня внимания. Ну, температура и температура, что со мной сделается? Полежу тихонечко в номере. Не помру же я за сутки, в самом-то деле!
- Романов, у тебя явный бред! Ты сам-то хоть веришь, в то, что говоришь? Помнится, вчера ты тоже тихонько в номере посидел! Боюсь, еще одного насыщенного вечера ты просто не переживешь!
Уела. И ответить нечего. Пришлось заткнуться.
Спустя два часа они поднимались на борт «Беркута», Влад изо всех сил старался не хромать, а Аня замечать его тщетных попыток. Мужчина мысленно поскуливал, представляя, как в душе она потешается над его способностью влипать в неприятности, и как будут потешаться Эжен и Никита. Но парни ладно, а ведь есть еще две язвы – Ника и Наташка! Вот уж кто своего не упустит, а если еще и на пару споются, то проще прямо сейчас открыть люк и шагнуть вон на полном ходу. Чтоб не мучиться!
Закончив с расчетом курса и автопилотом, Аня позвала менять повязку. Влад с содроганием переступил порог малюсенького кабинета. Все внутри сжималось и корчилось в ожидании повторения утренних пыток. Но на этот раз неудобства были разве что моральные. Несколько минут стояния полусогнутым со спущенными штанами, опираясь локтями об узкий металлический столик. Черт! И на кой ему понадобились подвиги!? А ведь мудрая хозяйка еще ночью предлагала ехать на «Беркут»! Нет же! На геройство потянуло, стойкость свою показывать, жесты широкие изображать! От, какой я герой, полюбуйся и восхитись! И на… нужны такие жертвы? Не иначе, как из-за выпитого в баре. Влад еще тогда заметил, как приятно поменялся мир после пары коктейлей, отпустило привычное напряжение, в котором он прибывал уже несколько месяцев, боясь что-то сказать или сделать не так.
- Все, одевайся, - разрешила девушка, и принялась собирать в лоток инструменты, - помнишь, где каюта, в которой ты вещи оставлял? Иди приляг, до станции лететь часов пять, так что и подремать можешь.
- Ага, спасибо, - Влад не торопился уходить, привалившись плечом к переборке, - я тут подумал, может не стоит мне идти к твоему отцу… Может, мне действительно к тебе? Полы мыть. Ты сама говорила, что для этого особого ума не надо.
- Это еще что за новости? – Аня даже лоток отложила и недоуменно уставилась на собеседника, - что случилось?
- Ты понимаешь, там же постоянно со станции улетать надо… - замялся Влад.
- И?
- Да вот… я уже третий раз лечу на станцию и постоянно с какими-то увечьями! Ладно, первый раз можно и не считать, но во второй и третий я вылетал совершенно здоровым. Хорошо хоть сейчас возвращаюсь не как в прошлый раз, а на своих ногах! Это уже, знаешь ли, на закономерность смахивает!
- Это смахивает не на закономерность, – с облегчением рассмеялась она, - а на фобию. Это всего лишь случайности, которые могут приключиться с любым, особенно этот чертов еж! И кстати, если мужики будут донимать тебя своими плоскими шутками, то напомни, как Никита в прошлом отпуске красуясь перед Алисой сиганул ласточкой прямо в стадо медуз, а Эжен за пару лет до этого ходил с Викой на природу и, выйдя за естественными надобностями забыл прихватить кусок бумаги подтерся шикарным ядовитым лопухом!
- И что? – Влад заворожено внимал ее рассказу, не представляя, что такие серьезные люди тоже попадают в идиотские ситуации.
- Чо-чо! Чуть не повырезали кой-чо! Прекрати ржать, извращенец!..
Пробуждение было долгим и тяжелым, будто из черного омута выныривала. Голова, еще не поднятая с подушки, неприятно гудела, во рту ощущался противный привкус выкуренных сигарет. Это сколько же я их за ночь приговорила? Судя по ощущениям не меньше пачки. Пару таких ночей и меня можно смело сдавать в психушку.
Усилием воли разлепила непослушные веки и покосилась на часы. Полдень. Что-то я сегодня… Интересно, Влад уже поднялся или продолжает дрыхнуть после бурной ночи? Ох, и получит он у меня за такие прогулочки! Я до хруста потянулась, намереваясь немедленно отправиться проедать плешь непутевому подопечному, за то, что у меня несчастной полбашки поседело, пока его дождалась. Я рывком села в кровати, чтобы тут же со стоном повалиться обратно. Разобиженная подобными скачками голова возмутилась тупой болью.
Рассматривая узоры потолка, набиралась мужества для второй попытки подняться, попутно выстраивая коварные планы мести, а потом проснулись здравомыслие на пару с совестью и настоятельно напомнили, что все случившееся следствие моей собственной ошибки. Точнее нескольких. Так что нечего свою вину на других перекладывать! Давно пора купить ему мобильник, и это первое, что должно было сделать в порту, а не строить глазки Кречету и придаваться мрачным воспоминаниям. А еще объяснить парню простейшие правила самостоятельных прогулок. Задерживаешься – сообщи насколько и где. Меня вечно сбивает с толку его возраст, я забываю, любая ситуация выходящая за рамки привычной требует дополнительных разъяснений и инструкций.
Конечно, следует его отругать, что зная номер моего телефона, не позаботился прислать хоть коротенькое сообщение, что все в порядке. Даже ребенок знает, для этого можно воспользоваться терминалом любого кафе… Черт! Опять о том же! Любой ребенок ТВОЕГО мира знает. Когда ты себе это в башку вдолбишь? Твой мир и его мир, это не просто разные планеты, времена разные! Любой ребенок сызмальства знает, что такое раковина и как ею пользоваться, а Влад впервые увидел полгода назад! Так что не за что парня ругать и недовольство свое высказывать, он и без твоего вмешательства себя достаточно качественно изведет, когда проснется, выдумав с десяток кровавых наказаний, которые незамедлительно будут на нем испробованы. Он бы уже вчера начал, если б так не устал. Небось, сам перепугался, когда осознал, насколько затянулась прогулка…
Я все-таки поднялась, стараясь удерживать голову прямо, кое-как расправила постель и поплелась в душ. Как себя вести? Ругать нельзя, в этом я уже себя убедила, а вот дальше что – непонятно. Я рассеянно перебирала варианты, забраковывая один за другим пока мылась, одевалась, пила таблетку от головы и дожидалась заказанный кофе. В гостиной все еще стоял запах табачного дыма, я настежь распахнула окно, с удовольствием вдыхая утренние запахи.
Горьковатый напиток прогнал из головы досаждающую муть и решение пришло само собой. Все свести к шутке и успокоить, а уж потом объяснять, что волновалась и как правильно поступать, если задерживается. Да, пожалуй, так будет правильно. Только не квохтать перепуганной курицей под дверью, дождаться, пока сам решится придти, а то еще, не приведи боги, решит, что я это из жалости. Он же гордый и скорее удавится, чем жалеть себя позволит.
Вернувшись к телефону, вновь набрала службу доставки и заказала легкий завтрак и ноутбук с джи-модемом. Сейчас свяжусь с Никой и попрошу, что б она мой стационарный к сети подключила. Не бездельничать же, дожидаясь, когда мое чудо проснется…
…Влад ненавидел утро, особенно, когда его будил голод. Не спеша открывать глаза перевернулся на спину, чуть поморщившись, от соприкосновения подушки с ушибленным затылком. Впрочем, ночь того стоила, блаженно потянувшись и ощутив приятную тяжесть рассудил он.
Как все же хорошо, что, несмотря на бессонную ночь, проснулся раньше Ани! Так, сейчас встать, быстро принять душ и заказать завтрак.
Ощущение надвигающейся катастрофы накрыло жаркой волной, стоило открыть глаза и посмотреть на часы. Половина второго! Теперь понятно, отчего так есть хочется. Впрочем, уже не хочется. Ох, сомнительно, что Аня еще спит! И в то, что к нему не заходила, так же верится слабо. И почему он вчера не подумал, когда красовался перед Эллой, что Аня не одобрит его похождений!? А то, что не одобрит, почему-то сомнений не было. Мало того, что прошлялся где-то всю ночь, с девушкой связался без позволения, так еще и продрых полдня! Ну чего стоило попросить у Ани разрешение провести ночь с девушкой? Хозяйка не отказала бы в такой малости! Нужно обязательно попросить, хотя вряд ли еще раз решится на подобную прогулку, но все равно попросить. О том, что его просьба для Ани прозвучит, мягко говоря, абсурдно Влад, занятый паническими мыслями, не задумывался.
А может еще есть шанс все скрыть? Не пойман же – не вор! Надо ей сказать, что приснился кошмар, а потом не смог заснуть и не стал ее будить, ведь она так устала, и пошел гулять, а потом… а потом он заблудился! Да, заблудился! В это Аня должна поверить. С ним вечно что-то случается, и заблудиться вполне в его духе.
Успокоенный этими мыслями принялся заправлять кровать, попутно размышляя над своей странной паникой. Он уже давно никого и ничего не боялся. Он заставил себя разучиться бояться еще в сопливом детстве, когда до него дошло, что в компании со страхом не выжить. Научился слушать инстинкт самосохранения, опасаться, просчитывать последствия, но не бояться! Даже боли не боялся, не любил, выкручивался, стараясь избежать, но если не выходило, с терпеливым спокойствием принимал наказание. И Аню постоянно смущал вопросами о возможных карах не из страха, а чтобы знать, к чему готовиться. А сегодня вот испугался. И не того, что будут ругать или еще чего похуже. Да нет, про «похуже» он, конечно, загнул. Ни разу за время знакомства она не позволила себе ничего более смешного подзатыльника и сейчас вряд ли отступит, но как посмотрит и что подумает, это волновало. Он до дрожи боялся, заглянув в ее глаза натолкнуться на неодобрение, отчуждение и холодность, боялся потерять единственного человека, которой почти научился доверять.
Примостив последнюю подушку, разгладил несуществующую складку на покрывале, поплелся в ванную. Что лучше душ или ванна? Душ оно приятно, но ванна дольше и это хороший повод потянуть время. Минут на двадцать. Не смотреть в глаза, не отвечать на вопросы.
Влад оперся ладонями о каменную полку у раковины, разглядывая свое отражение в большом зеркале. Бледная помятая физиономия с вылезшей за ночь темной щетиной, взъерошенные волосы, красные глаза… черт, в таком виде только в огороде стоять ворон отпугивая. Покачав головой, поскреб щеку, с этим справится проще всего – пена, бритва и все дела. А вот с глазами будет посложнее. Ванна или душ? Может, все еще не так безнадежно? Расстегнув рубашку, стянул ее с плеч, застыв в изумлении, а когда смог дышать длинно от всей души выругался, не заметив, как рубашка выскользнула из ослабевших пальцев. Плечи и, Влад чуть обернулся, и спину покрывали длинные царапины, чуть ниже шеи след от зубов, а на груди подозрительный синяк! Досадливо поморщившись, Влад потер пальцем царапину, будто ее можно стереть таким незамысловатым способом. Царапина никуда не делась. Такое не спрячешь. Последние надежды оправдаться растаяли. Выбора между ванной и душем больше не вставало. Толку оттягивать неизбежное в угоду собственной трусости.
Встав под душ, выдавил немного геля на ладонь и осторожно намылил пострадавшие плечи. Нет, конечно, можно рассказать ту грустную историю, где от бессонницы бродил по парку, можно даже придумать, как оступился и завалился в колючие кусты, расцарапал спину и плечи, заполучив синяк. История удобная и даже шишку на затылке объяснит, но как к ней прилепить укус, его-то не с чем не спутаешь? Что завалившись в кусты, наткнулся на бешенного отдыхающего, коим и был незамедлительно покусан? Бред? Не сказать больше! Запрокинув голову, подставил лицо под теплые струи. Вода приятно шелестела, убаюкивая растревоженные нервы. Действительно, чего так переполошился!? Будто впервой правила нарушать! И совсем ни к чему ей все рассказывать, просто промолчать, а если Аня ночью к нему заходила, то сама все расскажет, где он был, сколько, кто он такой есть и откуда взялся, ему только и останется, что стоять и раскаяние демонстрировать. Оно, безусловно, неприятно, но деваться-то все одно некуда. Вот только царапины эти и укус… Ну и что – царапины! Подумаешь! Их одеждой прикрыть, главное, чтоб на пляж не потащила. Хотя, после его выходки о пляже, равно как и о других прогулках можно спокойно забыть. Обидно, но сам виноват!
Почувствовав, что успокоился достаточно, чтоб предстать пред грозные Анины очи, перекрыл воду и пробежался пальцами по кнопкам, в поисках функции фена, которую заприметил еще вчера. Отыскав нужное не скупясь, выставил температуру, что б волосы поскорее просохли, и чудом удержал рвущийся из глотки вой, когда его со всех сторон обдало волнами обжигающе горячего воздуха. Черт, черт, черт! Почему никогда на этих долбанных приспособах не пишут, как оно работает! Будто все обязаны знать, что оно со всех сторон, а не только голову! Так же и поджариться недолго! Ругаясь сквозь стиснутые зубы, кое-как установил температуру возможную для жизни. Зато обсох и не надо никакого полотенца, которое почему-то забывает развесить для просушки. Полотенце потом отвратительно воняет залежалой тряпкой, а Аня ругается, на чем свет стоит.
Влад придирчиво и долго перебирал вещи, решая, что надеть. Как оказалась ни одна рубашка не прикрывала гадский укус, так и норовящий показаться из-за наглухо застегнутого ворота. Еще есть белая майка, его скрывающая, но оставляющая на обозрение плечи, мало того, сквозь белизну ткани просвечивал синяк. Выбор остановился на черной майке с высоким горлом, голубой джинсовой рубашке с длинными рукавами. Смотрелось хорошо, скрывало все, что необходимо, единственный недостаток – жарко. Но это как-нибудь потерпит. Завершив наряд темными брюками, Влад еще раз оглядел себя и остался доволен. Пригладил пятерней волосы и коротко выдохнул. Все, можно идти сдаваться.
Соседний номер встретил тишиной, только слабый сквозняк лениво шевелил легкую занавеску. Влад крадучись пересек гостиную и заглянул в приоткрытую дверь спальни. Пусто. Наверное, ушла на пляж или еще куда, отдыхать же приехала, а не за ним, Владом, бегать. И что теперь делать? Страх и панику сменила странная обида, будто его обманули в лучших чувствах. Остановившись посреди комнаты, еще раз огляделся, будто Аня могла прятаться за креслом. Комната, как комната. В узком лучике, проникающем меж задернутых штор, плясали пылинки, потянув носом, мужчина слегка нахмурился. В воздухе чуялся отголосок запаха, которого здесь быть не должно. Запах почему-то показался мужским и тревожным. Не одеколон, нет. Что-то другое. Вот когда пожалеешь, что ты всего лишь человек и природа обделила тебя собачьим нюхом. Только бы ничего не случилось! Боже, никогда в тебя не верил, полагаясь на себя, но, боже – пронеси! Невнятное движение за окном заставило подобраться. Влад замер, прислушиваясь, сразу вспомнился Кречет. Чутье, всегда предупреждающее об опасности, молчало. Что, однако, не позволяло пренебречь осторожностью. Если там кто-то чужой, он отсюда не уйдет и Влад приложит к этому все возможные усилия. Никакого героизма, как любит выражаться Аня, и никакого страха, только жизненная необходимость.
Бесшумно приблизившись к окну, подцепил занавеску кончиком пальца, осторожно отодвинул, выглядывая в щелку… Ну, конечно, откуда здесь быть опасности – вытянувшись на жестком ложе шезлонга лежала Аня с полушлемом компьютера на голове. Сдвинутый визор прикрывал один глаз, а воздухе висела проекция клавиатуры. Съехавший подол длинного платья открывал изящные скрещенные щиколотки. Тонкие пальцы левой руки касались несуществующих клавиш, а другой она что-то передвигала в невидимом Владу виртуальном пространстве.
Вся смелость враз куда-то подевалась. Влад нахмурился, покусывая губу не решаясь ни переступить порог, ни тихонько уйти.
- Отоспался, гуляка? – не отрываясь от своего занятия, вполне дружелюбно поинтересовалась Аня.
- А… я… д-да… - только и смог выдавить Влад.
- Ты проходи, проходи, - ее тон показался подозрительно ласковым, аж мурашки по спине побежали.
- Я лучше пойду, - набравшись нахальства, проговорил он, - не хочу мешать.
- Нет уж, будь добр - погоди минуту. Я уже заканчиваю.
Болезненно скривившись, что попытка улизнуть провалилась, перетащил себя через подоконник, чувствуя, как все холодеет внутри. Она все знает и во сколько пришел и когда спать лег, поэтому и не будила. И как теперь быть? Вон, даже не повернулась, когда пришел. Сердится. Точно наказывать будут.
Аня взмахнула рукой, убирая проекцию, сдернула шлем, встряхнула головой, расправляя волосы.
- Ну, и где ты гулял? – мягко спросила она, садясь и поворачиваясь к нему, небрежно бросив шлем на пол.
- Я? А я в парке… - Влад даже рукой махнул для убедительности, показывая, где парк, мимолетно стрельнув глазами – поверила ли. Слушает внимательно, даже подбородок кулаком подперла, черт его знает, но все же решил продолжать, – Мне… мне кошмар приснился, и я заснуть не мог. Я гулял, а потом заблудился… там темно было…
Черт! Неправильно начал, ох, неправильно! Кто ж сразу оправдывается, еще и заикается, через слово!
- Влад, ну-ка, посмотри на меня.
Он поднял голову, изобразив всю честность вселенной, посмотрел ей в глаза. Придется доигрывать, раз уж начал.
- И чего ты так вырядился? – развеселилась она, глядя на его попытки извернуться.
- А что – плохо?
- Да нет, хорошо, - чуть улыбнулась Аня, - только не по погоде.
- Разве?
- Уж представь себе! Ты ж сваришься на такой жаре. Что случилось?
- Ничего, мне так нравится, - Влад независимо дернул плечом.
- Сколько я тебе говорила, что врать нехорошо? – строго поинтересовалась она.
- Много, - вздохнул изобличенный мужчина, - Ань, к чему все это? Если решила наказать, так наказывай уже, что ли…
- Да бог мой! С чего ты взял!? За что?
- Как – за что? – устало хмыкнул он. - Ты отпустила пройтись, а меня не было всю ночь. Ты всю ночь не спала, я же вижу. У тебя тени под глазами и…
- Ну, спасибо! – возмутилась она, всплеснув руками. – Ты проявляешь не дюжий такт и обходительность, говоря девушке, как плохо она выглядит! Не стыдно?
- Стыдно, - не стал спорить Влад.
- Это радует. Да, я волновалась, что тебя не было всю ночь, спорить не буду. Я даже думала поднять на уши полицию и спасателей, если ты до утра не вернешься. И я тебя очень прошу, нет, я требую, что б подобные отлучки были в последний раз! – каждое ее слово тяжелым камнем падало на растравленные нервы. – Я за тебя волнуюсь, я за тебя отвечаю и еще одна такая ночь приведет меня прямиком в дурдом! Слышишь меня? Если ты уходишь так надолго, озаботься, пожалуйста, оставить записку или сообщать, где ты, если задерживаешься! В любом общественном месте – кафе, библиотеке, школе, даже сортире – для этого предусмотрены бесплатные терминалы, с которых можно послать текстовое сообщение на мой телефонный номер! Понял?
Влад кивнул, показывая, что понял, не решаясь открыть рот. Он и так уже наломал столько дров, сколько смог. А еще эта чертова жара, взмок, как мыша. Исцарапанные плечи неприятно саднили, так что все время хотелось почесать, но Влад не решался, боясь выдать себя.
- Вот и хорошо, что понял, надеюсь, больше мы к этому возвращаться не будем. И сними ты эту рубашку, жарко же.
- Мне не жарко, - возразил он.
- Вла-а-ад! Что ты там прячешь?
- Ничего я не прячу! – упрямился он. - Я оступился в темноте, упал в кусты и немного поцарапался. Ты же знаешь, какой я неуклюжий!
Аня молча подняла бровь, требовательно глядя на него. Влад поморщился, понимая, что не отстанет и все объяснения впечатления не произвели. Ну и что теперь делать? Хозяйка откинулась на спинку шезлонга, сложив руки на груди. Черт! Придется снимать, пока она сама не стянула с него эту клятую рубашку…
Интересно, чего он так нервничает? То, что история про кусты сплошное вранье, тут и думать нечего. Куда ж ты влез, горюшко мое? Если опять подрался, я с тебя точно шкуру спущу! Не хватало еще, что б сюда полиция заявилась, разыскивая шалопая. Да снимай ты, мать ее, рубашку, не заставляй меня это делать!
Влад исподлобья покосился на меня и медленно стянул рубашку, явив взору действительно исцарапанные плечи. Значит, полиция отменяется, слава богу! Я поднялась, с интересом разглядывая свежие царапины. Ага, так вот в чем дело!
- В кусты, говоришь, свалился? – стараясь скрыть усмешку, поинтересовалась я.
- Угу, - с готовностью подтвердил он.
- И как звали эти кусты? – небрежно полюбопытствовала я, с удовольствием наблюдая, как вытягивается его лицо.
Влад густо покраснел и отвернулся. Мне тоже была необходима передышка в разговоре, что б разобраться, что это так неприятно кольнуло где-то под сердцем. Что, доктор, жаба давит? Завидуете какой-то незнакомой девице, запросто отхватившей на ночь мужика, от которого и вы бы не отказались? Я!? Завидую!? Да не в жизнь! Тогда дело и вовсе труба – вы, доктор, ревнуете! Не ревную я, ну нисколечко! Значит, все-таки жаба. В любом случае, завидовать некрасиво и черт тебя дери, если не ты сама этого хотела и едва не в шею подталкивала парня к подобному приключению, а теперь, значит, придумала завидовать! И не забывай, ты имеешь прав на этого мужчину не больше, чем любая другая, даже меньше и ты это знаешь, так что имей совесть и завязывай ерничать ему и без тебя неуютно, вон бедняга совсем сник... Черт! Промелькнувшее подозрение заставило замереть. Это только расхожее заблуждение, что мужчина эдакий сексуально-озабоченный подвид хомо сапиенс, готовый к любовным подвигам в любом месте и состоянии. На деле зачастую выходит совсем наоборот, мужской организм в этом отношении штука хрупкая. Резкий звук, запах, неосторожно брошенное слово, могут привести к весьма плачевным последствиям. Если эта неопытная девица, не знающая, что оставлять свои метки на мужчине дурной тон, ляпнула ему что-то, я ей башку отверну, где бы она ни была! Мне еще этих проблем недоставало!
- Эй, что с тобой? – я осторожно дотронулась до его плеча, - Или у тебя что-то… не вышло?
- А? – парень вскинулся и удивленно оглянулся. – Нет, все в порядке.
- А если в порядке, то чего так дергаешься?
- Потому что ты не разрешала мне… - он запнулся на мгновение, - трахаться с девушками.
- Я, прости, не разрешала – что?! – несколько опешив выдохнула я, борясь с желанием огреть его чем-нибудь по голове.
- Спать с девушками, - смягчив определение, буркнул он.
- Да ты знаешь, глухотой я как-то не страдаю и даже поняла тебя с первого раза, - тщательно подбирая слова, проговорила я, - но объясни мне, ради всех богов, какого хрена я должна тебе это разрешать и как, твою мать вперехлест через обе ноги, ты себе это представляешь?!
- Но ты же хозяйка, - терпеливо объяснил он, - и я…
- Та-а-ак, погоди секунду, - я подняла руки, останавливая его, не желая слушать очередные бредовые правила взаимоотношений рабов и хозяев. Да и пауза нужна, осмыслить эту чушь, - Влад, золото мое, давай кое о чем договоримся. Несмотря на то, что я твоя хозяйка, я не собираюсь диктовать тебе, когда и с кем заводить интимные отношения. Это только твое личное дело, но не забывай ставить меня в известность, если задерживаешься, что б я не волновалась. И еще. Если ты вздумаешь по возвращению перебрать все женское население станции, я тебе ноги повыдергиваю.
- Ань, это не требуется, честно. Это больше не повторится.
- Ты что, на узел завязал?
- Нет, - не сдержал смешок Влад. – Ты не сердишься?
- Не сержусь.
- Ты меня простишь? – все же уточнил он, недоверчиво вздернув брови.
- Прощу, конечно, - заверила я.
- Точно? – он впервые за утро улыбнулся.
А я про себя мрачно усмехнулась. Даже если б и не думала прощать, пришлось бы, за одну эту робкую подкупающую улыбку.
- Точно, - я легонько щелкнула его по носу, - есть хочешь?
- Очень хочу, - признался Влад.
- Иди, переоденься, а я пока заказ сделаю.
Когда парень вернулся, я как раз расплачивалась с официанткой за доставленный заказ. Девушка со скрываемым любопытством глянула на мое слегка ободранное сокровище, а я ощутила все тот же недостойный жабий укол. Но Владу было не до заинтересованных женских глаз, его взгляд был прикован к сервировочному столику, что значительно улучшило мое настроение.
Налив себе кофе я уселась в кресло, подобрав под себя ноги, наблюдая, как голодный мужчина с жадностью поглощает завтрак, попутно размышляя, что мне тоже не помешает легкий курортный роман. Но для этого необходимо ненавязчиво нейтрализовать моего спутника. Не хватит у меня безрассудства крутить романы у него на глазах и потом, как он среагирует, тоже вопрос. Да и генерала со счетов сбрасывать не стоит. Я, конечно, манией преследования не страдаю, но испытываю справедливые опасения, что «старший брат» постарается следить за мой. И, подозреваю, через Влада.
- Знаешь, Влад, я тут подумала, - начала я предварять свою задумку в жизнь, - я, конечно, тебя прощу, но, в связи с тем, что из-за кое-кого, я не буду на тебя показывать пальцем, я не попаду сегодня на пляж, я считаю, что тебя все же необходимо проучить.
- Да? – рука с наколотым на вилку кусочком мяса застыла в воздухе.
- Да. Так что я вечером отправляюсь на танцы, а ты остаешься в номере.
- Но, Аня, это невозможно, - скроив несчастную физиономию, пробормотал он, откладывая вилку.
- Это еще почему? – насмешливо подняла я брови. А генерал все-таки собака знатная! Без его наставлений Влад и не подумал бы возражать!
- Ну как… там же много чужих всяких… А если тебя обидят?
- Влад, не говори глупостей. Никто меня не обидит, ты же знаешь, я сама кого хочешь, обидеть могу или ты забыл ночь нашего знакомства?
- Ничего я не забыл, - буркнул он, лихорадочно придумывая повод увязаться за мной.
- Вот и хорошо. Так что я иду развлекаться, а ты остаешься здесь. Воспринимай это, как заслуженное наказание. Да чего ты так скис? Посидишь вечерок в одиночестве, о жизни подумаешь, о своем поведении.
Больше он спорить не пытался, ограничившись лишь осуждающим взглядом. Вот и хорошо, а подумать этому шалопаю действительно не помешает.
…Влад сердито покосился на сервировочный столик с остывающим ужином. Добрая хозяйка позаботилась, чтоб несчастный наказанный раб не помер с голоду за время ее отсутствия. Хотя, про наказание Аня, конечно, маханула. Вот возьми она его на эти танцы, это было бы наказанием, поскольку он туда не хотел, а так… К тому же, Влад уже научился различать, когда Аня действительно злиться и воспитывает нерадивого подопечного, а когда, вот как сегодня, просто хочет от него отвязаться под благовидным предлогом. Влад был с этим категорически не согласен. Как с самим предлогом, так и со способом, но спорить поостерегся, чувствуя за собой вину и опасаясь заполучить уже серьезное наказание и кучу запретов в придачу. И теперь бесился на свою нерешительность, надо было настоять. По крайней мере, попробовать, что ли. А так выходит - не выполнил приказ генерала, и если Дмитрий Петрович узнает... и еще что-то подсказывало, что генерала совсем не впечатлит, что у Влада нет никакой возможности навязаться или удержать. Успокаивало одно – неоткуда генералу узнать о просчете будущего подчиненного. Аня ему не расскажет, а Влад и подавно! Только бы хозяйка по предсказанию отца никуда не вляпалась. Если с ней что-то случится, Влад себе не простит, и без какого-либо постороннего вмешательства.
Трель звонка, нарушившая тишину, заставила подскочить и недоуменно уставиться на видеофон в углу комнаты, экран вспыхивал зеленым, призывая ответить на звонок. Влад опасливо приблизился к аппарату, ему некому звонить. Это, наверное, Аня, проверить решила. Мужчина нажал на кнопку ответа, о чем тут же пожалел, и руки зачесались дать отбой. Он как-то читал, что все наши мысли материальны, но что бы вот так!
- Что с глазами? – поинтересовались с той стороны экрана. – Призрака увидел?
- Н-нет, просто удивился, - успев справиться с собой, ответил Влад, - как вы узнали мой номер?
- Влад, прекрати нести чепуху и подумай логически, а то я уже сомневаюсь, стоит ли тебя брать!
- Вы на регистрацию позвонили?
- Да, я позвонил на регистрацию и попросил соединить с твоим номером. Ты мне лучше ответь, где моя дочь и почему она не отвечает?
- А… она… - Влад уже хотел сказать, что Аня в душе, но в последнюю секунду передумал и сказал правду.
- И ты отпустил ее одну? – в голосе собеседника прорезался металл.
- Я не отпускал, - попытался возражать Влад, - мне приказали, я не мог ослушаться…
- Обычно тебя не останавливают ни запреты, ни приказы! - резко оборвал его генерал. – Я тебя, как человека просил – не отпускать ее одну! У тебя есть десять минут, что бы разыскать Аню, иначе я…
- Знаю. Спустите с меня шкуру, - поморщившись, закончил Влад за генерала. Хозяева никогда не отличались особой фантазией. – Но как я ее найду?
- А вот это уже твои проблемы, раз сумел отпустить одну, значит, сумеешь и найти! У тебя десять минут, понял?
- Понял, - пробормотал Влад в погасший экран, - но боюсь, шкуру с меня спустят гораздо раньше, как только я разыщу Аню.
Матерясь сквозь зубы, поплелся переодеваться ничуть не сомневаясь - генерал угрозу выполнит, а если глупый раб не будет поворачиваться, то, не дожидаясь возвращения на станцию. Главное не забыть открыть окно, ключа ведь нет, напомнил себе Влад, спешно натягивая рубашку.
Поиски начались со стойки регистрации. Влад окольными путями расспросил вежливую девушку, и выяснил, что мест, куда могла направиться госпожа Романова в округе несколько, что добавило плохого настроения. Как он успеет за… восемь минут обойти их все, Влад не представлял. И дернул его черт мало того, что ответить на звонок, так еще и правду сказать!
Влад быстро шел по аллее, молча жалуясь самому себе на жестоких хозяев не ведающих, что творят. Будь он самым совершенным роботом, неизбежно сломался бы, получив одновременно два противоречащих приказа, не выполнить которые не может. Да, робот бы сломался, а он, несовершенный человечишка должен выполнять.
Влад взбежал по невысокой лестнице, ведущую на дощатую веранду с маленькими круглыми столиками и неизменными гирляндами бесцветной паутинкой свисающими с потолка. Еще слишком светло для них. Музыка здесь качественно отличалась от предыдущих дискотек. В глубине танцевального зала на небольшом возвышении расположился ансамбль из четырех человек, наигрывающий что-то веселое, против воли заставляющее двигаться в такт музыке.
Влад тоскливо огляделся, отыскать Аню среди танцующей толпы казалось невыполнимым. Напрасно боялся. Он узнал ее сразу, несмотря на то, что девушка сидела спиной. Влад на секунду приостановился любуясь. Бирюзовое платье облегающее, словно вторая кожа, соблазнительно обтягивало ее фигуру, а глубокий вырез открывал узкую спину с острыми лопатками и наивной точечкой родинки. Хороша хозяйка, ох хороша, с завистливой досадой подумал Влад лавируя между танцующими. Вот только юбка у этого платья на его взгляд непозволительно короткая, да еще и на сторону съехала из-за слишком высокого стула. И что за извращенец придумал их такими высокими?
Стоп! А это еще что за хлыщ? Чего это ему надо? Подсел на соседний стул, улыбается во всю челюсть, павлин недощипанный, напитком угощает! Да чего ж Аня не отошьет этого прилипалу, ведь видно же зачем ему это надо! Неизвестно откуда появилось чувство собственничества.
Меж тем приставала взял ЕГО Аню за руку и чуть заметно пожал. Да что он себе позволяет!? Влад бесцеремонно протолкался к бару, встав за правым плечом хозяйки, так, чтобы та его не видела. Новый Анин знакомый, успевший распушить хвост, изо всех сил соблазняя девушку, осекся на полуслове, встретившись с холодом серых глаз, на дне которых ртутью переливалась спокойная угроза уверенного в себе хищника. Когда надо Влад умел наводить ужас. Оппонент все понял правильно и поспешил исчезнуть, промямлив какие-то извинения. Анины плечи недоуменно поднялись, наблюдая за его бегством, а потом она резко обернулась. Влад едва успел погасить холодное пламя, полыхающее во взгляде, он совсем не хотел ее пугать.
- Какого черта ты здесь делаешь!? – рассерженной кошкой зашипела она. Захотелось втянуть голову в плечи и спрятаться под стол…
- Аня, я…
- Нет, Аня - это я! – я и не подумала скрывать вспыхнувшее раздражение, отлично понимая, что пугаю его. – А ты тот засранец, которому было приказано оставаться в номере! А, ну, иди за мной!
Ухватив его за рукав, потащила за собой, решив все же не радовать публику кровавыми разборками. Долго искать уединенное местечко не пришлось, открыв Владом дверь, вошла следом.
- Ты будешь топить меня в унитазе? – нерешительно пошутил он, наблюдая, как я проверяю кабинки на предмет лишних ушей.
- Если ты сейчас же не заткнешься и внятно не объяснишь, какого хрена здесь делаешь – утоплю, - мрачно пообещала я, тренируя выдержку и удерживаясь от желания съездить по наглой роже. Надо быть стойкой, надо уметь терпеть. Два раза меньше чем за три дня, это перебор. Вот скотина, всю малину испоганил!
- Ань, я так не могу! – взмолился он.
- Чего ты не можешь? – зарычала я, наступая и для пущей убедительности, ткнула пальцем ему в солнечное сплетение. – Оставить меня в покое? Хоть раз послушаться и посидеть, где сказано? Дать мне спокойно развлечься? Снять мужика, в конце концов? Что из этого ты не можешь!?
- Я не могу одновременно заткнуться и отвечать на вопросы, - испуганно сморгнув, пояснил возмутитель моего спокойствия, осторожно отодвигаясь от грозного перста, - это технически невозможно. Понимаешь?
- Я понимаю только одно – ты хамишь, глядя в глаза. И если ты сейчас же не перестанешь…
- Так ударь меня, может, легче станет, - любезно предложил он.
- Стоп! – я подняла руки, понимая, еще пара фраз в таком духе и мы точно подеремся. – Давай на этом закончим, хорошо? Я не хочу с тобой ругаться. Возвращайся в номер.
- Я не могу, - опять завел он свою пластинку, - у меня нет ключа. Ань, я не хотел сюда идти…
- А кто виноват? Еще скажи, что тебя заставили, - устало скривилась я.
Сумочка, прижатая к боку, затряслась и загудела. Чертыхнувшись, я извлекла мобильный. Отец. Только его мне не хватало для полного счастья! Раздраженно потыкав кнопки, отключила видео звонок, приложив телефон к уху.
- Что?
- Наконец-то я до тебя дозвонился! – не опускаясь до приветствий, проворчал отец. – Влад с тобой? Зачем ты отключила видео?
- Потому что я в сортире, - ответила я чистую правду, указывая Владу на дверь и махая, что бы убирался. Парень закатил глаза и вышел.
- Аня? Ты где?
- В унитазе! Кончаю жизнь самоубийством, - буркнула я в трубку, глядя на закрывшуюся дверь, - генерал, какого черта?
- Юпитер, ты злишься, а значит, ты не прав, - я и без видео представила, как он довольно ухмыляется, раскачиваясь на стуле. Идиотская привычка!
- Ты когда-нибудь заработаешь сотрясение мозга, - мстительно предрекла я. – Или сам со стула грохнешься или я тебя, чем тяжелым приложу!
- Хулиганские действия с преднамеренным нанесением телесных повреждений средней тяжести караются тремя годами колонии строгого режима, - менторским тоном прогундосила трубка.
- Ты когда-нибудь соображаешь, что делаешь? В какое положение ты Влада поставил?
- А в какое? – донесся до меня заинтересовано наивный вопрос.
- В тяжелое! Я ему только что чуть лицо не разбила.
- За что? – искренно изумился генерал, заставив меня мысленно застонать.
- Перестань прикидываться глупее, чем ты есть! Я приказала Владу сидеть в номере, а ты что?
- А я что? – с готовностью переспросил генерал.
- Ты вынудил его нарушить мой приказ, - терпеливо разъяснила я, ловя себя на стойком ощущении, что надо мной попросту издеваются.
- Значит, он сделал правильный выбор, - как ни в чем не бывало, заявил отец, - тем более что мой приказ присматривать за тобой был первым! Так что не надо!
- Нет! Черта с два! – решительно заявила я.
- Что?
- Я передумала топиться! Я лучше утоплю тебя, когда вернусь, чтобы ты прекратил портить мне нервы! – я сладко зажмурилась, представляя, процесс утопления генерала в унитазе.
- Ой, Аня, мне идти пора. Я потом еще раз перезвоню, когда ты будешь, не так агрессивно настроена, - протараторил любящий папаша и поспешил отключиться. В нашем давнишнем споре – кто кому портит нервы – генерал неизменно проигрывал, поскольку я злопамятно перечисляла все его прегрешения.
- Засранец, - проворчала я, зашвырнув мобильник в сумочку.
А перед Владом нужно извиниться, он действительно не мог по-другому. Я подкрасила губы, полюбовалась на себя в зеркало и пошла спасать остаток вечера. И, бог с ним, пусть Влад остается, только попросить держаться подальше.
Об этом решении я очень скоро пожалела. Стоило возле меня нарисоваться хоть одному захудалому кавалеру, как поблизости возникала зверская рожа Влада, неизменно отпугивающая всех представителей мужского пола на три метра вокруг. Я бесилась, но парень, ни разу не дал повода себя упрекнуть. Он не подходил, не становился за плечом и ни слова не говорил потенциальным ухажерам, только смотрел и многозначительно улыбался. Я всего на мгновение уловила эту улыбку в зеркале над стойкой бара и мысленно поежилась – улыбнись, кто-нибудь мне с такой акульей лаской и бравая Анна Дмитриевна будет улепетывать в трех разных направлениях одновременно.
Слабая надежда, что он заинтересуется какой-нибудь из красавиц, в достатке бросающих на симпатичного мужчину зазывные взгляды, растаяла быстро и бесследно. Гаденыш ни на кого не смотрел, а желающих познакомиться отшивал легко и непринужденно. Когда только научился!
Я мрачно ухмыльнулась, глядя вслед очередному претенденту в кавалеры. Неужто ж у нас перевелись смелые мужчины? Оглянувшись, отыскала глазами одного очень смелого проходимца. Влад стоял у бара, в вальяжно ленивой позе, опираясь локтем о натертую до блеска стойку, потягивал сок из высокого бокала, вполне освоившись в новой роли хранителя моего драгоценного тела и по совместительству чести. Он так же, как и я провожал глазами очередного соискателя, и ухмылка на роже присутствовала. Только не мрачная, как у меня, а вполне довольная. У-у-у, шельма! Словно услышав обращенные к нему мысли, перевел взгляд на меня. Не удержавшись, грозно сдвинула брови и показала ему кулак. Влад мигом поскучнел, изобразив раскаяние, беспомощно развел руками, мол, не виноват я, не виноват!
Душа возмущенно восстала, затребовав страшной мести. Но как изобрести достойный способ, обойдясь при этом без проломанного черепа?
Музыканты, отвлекавшиеся на перерыв, вернулись и продолжили программу, объявив белый танец. Вот он, перст судьбы, довольно ухмыльнулась я. Теперь вы, господин Романов, поплатитесь за испорченный мне вечер! Влад не то, что не умел танцевать, но не очень любил. Он так боялся сбиться с ритма или наступить партнерше на ногу, что неизменно проделывал все это.
- Позвольте, пригласить вас на танец, - я присела перед Владом в шутливом реверансе.
- Я не танцую, - вполне натурально запаниковал он.
- Уже танцуешь, - злорадно заметила я, вынимая из пальцев Влада стакан и ставя на стойку. – И только попробуй наступить мне на ногу – сломаю!
- Я постараюсь, - уныло пообещал Влад, - только веди ты, хорошо? Я… из меня танцор не очень.
- Яйца мешают? – невинно хлопнула я ресницами.
- Что!? – его озадаченный вид и покрасневшая рожа, бальзамом пролились на душу.
Все оказалось не так плохо, как я думала. И чего, спрашивается, дергается? На ногу мне он все же наступил и весь оставшийся танец с трогательной преданностью заглядывал в глаза, безбожно сбиваясь с ритма. Неужели поверил, что действительно сломаю!? Когда только научится не воспринимать все, что говорится за чистую монету?
- А у тебя хорошо получается, - похвалила я своего нервного партнера, когда музыка закончилась, - ты мне почти ничего не отдавил.
- И ты не будешь ломать мне ноги? – обеспокоенно переспросил он.
- Не буду, - вздохнула я, указывая на свободное местечко в дальнем углу зала, - пошли, сядем за вон тот столик и я тебе кое-что объясню.
- Пошли, - покорно согласился он, предчувствуя долгую лекцию. А вот и фигушки! Не настроена я тебе нотации читать!
Влад отодвинул для меня стул и, обходя столик к своему месту, мимоходом переставил два лишних за соседний.
- Что-нибудь будешь?
- Да, если можно, - робко улыбнулся он.
- Можно, чего ж нельзя, - хмыкнула я, подтягивая к себе пластиковую книжечку меню, прикрепленную к столешнице стилизованной цепочкой.
- Это для чего? – полюбопытствовал Влад. С таким способом сохранения имущества ранее не сталкивался, и тут же сам ответил на свой вопрос, - чтоб не стянули?
- Да, - кивнула я, не отрываясь от изучения меню.
Что заказать? После веселой ночки откровенно хочется напиться, внутри до сих пор все трясется от пережитого страха. Но раз заказывать себе, то заказывать и ему. Что-то не хочется парня спаивать, впрочем, с одного коктейля ничего ему не будет. Только выбрать что-нибудь послабее. «Сават» или «Смэша медового», а я себе возьму старый добрый «Зеленый ангел», правда после него ходить будет тяжеловато… А и черт с ним, у меня вон какой транспорт в наличии – дотянет как-нибудь! Увидев, что я выбрала, Влад поднял руку, подзывая официантку.
- Что ты мне хотела сказать? – немного помявшись, спросил Влад, когда официантка удалилась.
- А! Я тебе хотела объяснить, что не все нужно воспринимать так буквально. Вот ты мне скажи, ты действительно думал, что я ноги тебе буду ломать?
- Когда как, - парень неопределенно дернул плечом. Вот и понимай его, как знаешь, - иногда не верю, но ты порой говоришь с таким серьезным лицом, что не поверить сложно.
- Да уж, злобная Анна Дмитриевна, - хмыкнула я.
- Я этого не говорил!
Вернулась официантка и выставила на столик напитки, естественно все перепутав. Бокал с зеленоватой жидкостью, рюмки и спички достались Владу, а мне высокий стакан с веселеньким оранжевым. Я поблагодарила ее кивком и, дождавшись, когда девушка отойдет, принялась производить перестановку.
- Это мне, - пояснила я на удивленный мужской взгляд, пододвигая поближе основной бокал и поджигая спичку, - только не мешай.
Легкое касание зеленоватой поверхности и в широком бокале заплясали голубые язычки низкого пламени. Я бросила соломинку в горящий бокал.
- Ты же не собираешься это пить!?
- Очень даже собираюсь! – ухмыльнулась я, ловя губами соломинку и делая большой глоток, едва ли не половину, одновременно доливая в бокал из рюмок.
Горящий напиток скользнул внутрь, наполнив теплотой. Я прикрыла глаза от удовольствия, нет, все-таки после спирта это самый замечательный рецепт от плохого настроения. Горечь абсента, мягкость текилы, резкость джина, сладость куантро, кислинка сауэра и сухость рома. Изумительный баланс противоположностей.
- Рот прикрой, - посоветовала я изумленному спутнику, - что, никогда не видел, как люди пьют?
- Отчего же, видел, - тряхнул головой Влад, делая небольшой глоток, - я не видел, как пьешь ты.
- О, бог мой, так же, как и все остальные! – фыркнула я, откидываясь на спинку стула. – Ртом!
- Надеюсь, ты не будешь повторять? – нахмурился он, с легким неодобрением наблюдая, как я вытягиваю остатки коктейля.
- Не знаю, может, буду, а может, и нет, - легкомысленно откликнулась я.
После коктейля Влад успокоился, расслабился и начал вести себя естественно. Незнакомцев, даже с невинными приглашениями танцевать он ко мне по-прежнему не подпускал, впрочем, в этом больше не было необходимости соответствующее настроение прошло, и окружающие мужчины уже не казались настолько привлекательными, что б заводить с ними даже легкий флирт, не говоря о романе.
Я смотрела на своего спутника сквозь легкую завесу сигаретного дыма, и в который раз изумлялась. Так вот он какой, оказывается, Романов Владислав Дмитриевич, когда он забывает о своем статусе и когда его не воспитывают, не учат жизни и не оказывают любого другого давления. Легкий, милый, галантный и с чувством юмора все в порядке! Сразу становилось понятным, почему на него пытаются повеситься все знакомые мне незамужние дамы! Ох и повезет той, кто сумеет его заполучить и понять. Напомнив себе, что завидовать нехорошо, заказала еще пару коктейлей. И вдруг оказалось, вечер совсем не испорчен, что проводить время в его компании очень весело. Пить коктейли, танцевать и слушать его рассказы. Он умел рассказать так, что даже случаи из его жизни звучали смешно и совсем не страшно. Слушайте, доктор, смотрите, делайте выводы, в глубине души вновь и вновь сожалея о невозможном.
Мы вышли из бара, когда огни уже начали гаснуть, а музыканты потихоньку собирать инструменты. Ночь заканчивалась, а возвращаться в отель не хотелось. Влад предложил прогуляться на пляж, рассказал о пещерах, где провел ночь и обещал обязательно туда сводить. По его словам это было что-то волшебное. Пещеры это хорошо, но сперва нужно окунуться в прохладное море, а то что-то у меня с ногами стало. Зеленый ангел, что б ему!
…- Руки убрал, я кому сказала!
- Больно…
- Больно ему. Конечно, больно! И должно быть больно. Сколько раз тебе говорили – за каждым проступком следует наказание? Так что терпи!
- Я терплю, но мне больно! Очень!
- Знаю. Да убери ты руки! Иначе будет дольше и больнее. Или ты думаешь, если будешь прикрываться, я не стану продолжать?
- Станешь, - уныло вздохнул лежащий лицом вниз мужчина, убирая руки.
- Вот так. Еще три осталось.
- Три было четыре назад! – сдавлено ужаснулся он, пережидая болевую волну, от которой хотелось материться или заорать в голос.
- Влад, еще раз увижу твои руки на заднице, свяжу к хренам собачьим! – угрожающе донеслось из-за спины, - Ты мне мешаешь!
- Извини…
- Перед ежом извиняйся, - проворчала она, и, судя по ощущениям, взялась за очередную иголку и принялась осторожно вытягивать. Боль накрыла с головой, все-таки заставив выругаться, глуша стон.
Влад чуть повернул голову, покосившись на глубокую тарелку, куда Аня скидывала вытащенную иголку морского животного, на которого Влада угораздило усесться. Ну, конечно, кто бы сомневался, что отдых закончится чем-то подобным? С его-то счастьем! Влад пересчитал извлеченные из него иголки. С десяток тонких острых палочек с едва заметными зазубринами по краям, они-то и осложняли извлечение. Ай… твою мать! Как же больно!
- Не напрягайся!
- Слушай, может, ты мне по башке врежешь, что б я сознание потерял?
- Я тебе сейчас по другому месту врежу, что б ты заткнулся! Я же не виновата, что ты решил напугать ежа!
- Там было темно! Я его не увидел, - в который раз попытался оправдаться Влад.
- А я тебе говорила, не садиться в воде, а только на берегу!
Спор шел уже давно, с того самого момента, когда Влад нашел под водой зловредную животину. Точнее, не совсем с того, а когда у него начала отниматься нога и пришлось признаться, что ночную программу придется прервать. Влад выслушал о себе много всякого, пока Аня помогала ему одеться, и трогательно обняв за талию вела в отель. А потом он услышал еще больше, но уже не о себе, а о медицинском обеспечении курорта, где невозможно в четыре часа утра купить нужное обезболивающее, поскольку свое закончилось. Однако, эта небольшая недостача, равно как и не совсем трезвое состояние не могли заставить Аню отказаться от предстоящей операции. На все его слабые возражения пренебрежительно фыркнули - руки не трясутся, в глазах не двоится, а все остальное мелочи. Впрочем, когда онемение поднялось много выше пострадавшего места, все сомнения мигом отвалились. И черт с ним с обезболивающим! Доставай скорее эту гадость, а уж он как-нибудь перетерпит и очень постарается лежать неподвижно. Иголки, оказывается, с какой-то дрянью, пусть медленно, но все одно парализующей! Аня предложила отвезти его на «Беркут», где в спокойной обстановке сделает все быстро и почти безболезненно, Влад отказался, понимая, обратно они вряд ли вернуться, а так… может и обойдется? Нехорошо воровать у девушки целых два дня отдыха.
Подготовка прошла молниеносно, как и все, что делала Аня. Владу дали хлебнуть что-то обжигающе спиртное, отчего он моментально задохнулся и долго кашлял, хватая ртом воздух, а когда продышался, уложили на диван мордой в подушку… Экзекуция продолжалась уже больше часа, подобие анестезии давно выветрилось и теперь Аня дергала на живую.
- Все, последняя, - объявила она, промокая пострадавшее место салфеткой, смоченной в чем-то пекучем. – Ты там живой?
- Живой, - отозвался он, отпуская прикушенную подушку, - а что?
- Что-что? Все ныл, а тут замолчал. Как себя чувствуешь?
- Нормально, спасибо. Ань, можно тебя попросить?
- Да. Лежи ты спокойно! – мокрая салфетка убралась, и ее место тут же заняла другая, не менее неприятная обжигающе горячая.
- Можно я к себе не пойду, а здесь, на диванчике?
- К себе ты точно не пойдешь, - усмехнулась она, вытирая руки и собирая со стола, - но и с диванчика придется убраться.
- Куда? На пол? Ай! – она все-таки шлепнула его за длинный язык.
- Не говори глупостей! Поднимайся, только потихонечку и перебирайся в спальню. Сорвешь салфетку – ампутирую голову!
- А ты где спать будешь?
- Где надо! Марш спать. Если что – зови!
Влад, подтягивая ногу, доплелся до Аниной кровати и осторожно улегся, приваливаясь на правый бок. Это ж надо было так… Вот точно Аня сказала – бедоносец! Ох, как болит! Только бы все обошлось. Влад шмыгнул носом, натягивая на плечи одеяло, пытаясь согреться. Его начало заметно потряхивать, анестезия отходит, что ли?
А утром разбудила Аня закономерным вопросом о его самочувствии. Влад добросовестно прислушался к себе и, нагло глядя ей в глаза, соврал:
- Замечательно.
Она ничего не ответила, лишь удивленно подняла бровь и дотронулась до его лба приятно прохладной рукой, затем заглянула под одеяло.
- И насколько? Просто плохо или вовсе нестерпимо? Ты мне не сопи обиженно, что я твоих стеклянных глаз не вижу, юноша бледный, со взором горящим? Температура, поди не меньше тридцати восьми с половиной!
- Я сейчас поднимусь, схожу в душ, а потом на пляж пойдем, - пообещал он, осторожно садясь.
- Да лежи ты! – Аня легонько толкнула его обратно. - Ты задницу свою видел, герой, мать твою, злобным ежом ужаленный? На пляж он пойдет!
- Нет. Извини, у меня башка так не сворачивается. А что там?
- Ничего хорошего, воспаление началось. Я сейчас вещи наши соберу, позавтракаем и возвращаемся.
- Куда? – вполне натурально перепугался он.
- Домой. Лежи, кому сказала!
- Из-за меня? Аня не надо! У тебя же еще два дня!
- Полтора, - спокойно поправила она, - и позволь мне самой решать, что надо, а что нет!
- Ань, ну зачем? Ты отдыхай, не обращай на меня внимания. Ну, температура и температура, что со мной сделается? Полежу тихонечко в номере. Не помру же я за сутки, в самом-то деле!
- Романов, у тебя явный бред! Ты сам-то хоть веришь, в то, что говоришь? Помнится, вчера ты тоже тихонько в номере посидел! Боюсь, еще одного насыщенного вечера ты просто не переживешь!
Уела. И ответить нечего. Пришлось заткнуться.
Спустя два часа они поднимались на борт «Беркута», Влад изо всех сил старался не хромать, а Аня замечать его тщетных попыток. Мужчина мысленно поскуливал, представляя, как в душе она потешается над его способностью влипать в неприятности, и как будут потешаться Эжен и Никита. Но парни ладно, а ведь есть еще две язвы – Ника и Наташка! Вот уж кто своего не упустит, а если еще и на пару споются, то проще прямо сейчас открыть люк и шагнуть вон на полном ходу. Чтоб не мучиться!
Закончив с расчетом курса и автопилотом, Аня позвала менять повязку. Влад с содроганием переступил порог малюсенького кабинета. Все внутри сжималось и корчилось в ожидании повторения утренних пыток. Но на этот раз неудобства были разве что моральные. Несколько минут стояния полусогнутым со спущенными штанами, опираясь локтями об узкий металлический столик. Черт! И на кой ему понадобились подвиги!? А ведь мудрая хозяйка еще ночью предлагала ехать на «Беркут»! Нет же! На геройство потянуло, стойкость свою показывать, жесты широкие изображать! От, какой я герой, полюбуйся и восхитись! И на… нужны такие жертвы? Не иначе, как из-за выпитого в баре. Влад еще тогда заметил, как приятно поменялся мир после пары коктейлей, отпустило привычное напряжение, в котором он прибывал уже несколько месяцев, боясь что-то сказать или сделать не так.
- Все, одевайся, - разрешила девушка, и принялась собирать в лоток инструменты, - помнишь, где каюта, в которой ты вещи оставлял? Иди приляг, до станции лететь часов пять, так что и подремать можешь.
- Ага, спасибо, - Влад не торопился уходить, привалившись плечом к переборке, - я тут подумал, может не стоит мне идти к твоему отцу… Может, мне действительно к тебе? Полы мыть. Ты сама говорила, что для этого особого ума не надо.
- Это еще что за новости? – Аня даже лоток отложила и недоуменно уставилась на собеседника, - что случилось?
- Ты понимаешь, там же постоянно со станции улетать надо… - замялся Влад.
- И?
- Да вот… я уже третий раз лечу на станцию и постоянно с какими-то увечьями! Ладно, первый раз можно и не считать, но во второй и третий я вылетал совершенно здоровым. Хорошо хоть сейчас возвращаюсь не как в прошлый раз, а на своих ногах! Это уже, знаешь ли, на закономерность смахивает!
- Это смахивает не на закономерность, – с облегчением рассмеялась она, - а на фобию. Это всего лишь случайности, которые могут приключиться с любым, особенно этот чертов еж! И кстати, если мужики будут донимать тебя своими плоскими шутками, то напомни, как Никита в прошлом отпуске красуясь перед Алисой сиганул ласточкой прямо в стадо медуз, а Эжен за пару лет до этого ходил с Викой на природу и, выйдя за естественными надобностями забыл прихватить кусок бумаги подтерся шикарным ядовитым лопухом!
- И что? – Влад заворожено внимал ее рассказу, не представляя, что такие серьезные люди тоже попадают в идиотские ситуации.
- Чо-чо! Чуть не повырезали кой-чо! Прекрати ржать, извращенец!..
Iuppiter iratus ergo nefas
Юпитер, ты сердишься, значит, ты не прав!
Юпитер, ты сердишься, значит, ты не прав!
Re: а тут то, что я терпеть не могу, но и не отвязаться от э
Глава 18.
Влад лежал на диване, затолкав под локоть подушку, лениво щелкая пультом от телевизора, сидеть он по-прежнему не мог. В каюте стояла непривычная тишина. Тишина опутывала невидимой прочной сетью напряжения, которую не мог прорвать даже лопочущий телевизор.
Полторы недели, прошедшие со времени возвращения на станцию были шумными. Наполненными жаркими спорами, порой переходящими в самые натуральные скандалы. А все из-за того злополучного ежа, так не вовремя подвернувшегося Владу под задницу и отодвинувшего выход парня на работу по причине полученной травмы. Влад с пеной у рта доказывал, что раз температура упала, то он вполне здоров и способен работать, и плевать, что сидеть не может, - эка невидаль! Впервой что ли!? - что лекарства нужно принимать по часам и повязку по три раза на дню менять! Я, естественно, доказывала обратное, давя на те же пункты, на которые Влад собирался плевать, прибавляя к ним парочку своих, приправленных неизменно мрачными прогнозами, вплоть до того, что 'поотваливается все'! Влад нахохливался, наклонял голову, зыркал исподлобья и все начиналось сначала. Нет, что Влад мастерски умеет трепать нервы, я знала и раньше, но что вот до такой степени!
Наташка и Ника, когда вместе, когда по отдельности систематически подливали масла в огонь наших ссор, прохаживаясь по поводу боевого ранения Влада, а тот не в силах понять, что его попросту поддразнивают, взвивался до небес. Наташка искренно недоумевала, почему я терплю его выходки. Я вздыхала, закатывала глаза и пожимала плечами, даже не пробуя объяснить подруге, что такова цена будущей свободы. Для того, чтобы заткнуть парня достаточно всего пары фраз, сказанных резким тоном, но... оно того не стоит!
А потом Нике пришел вызов в суд для дачи свидетельских показаний, перепугавший девчонку до заикания. Споры мигом стихли, Влад, забывший все обиды, кинулся ее успокаивать, наобещал, что полетит вместе с ней, за что тут же получил от генерала нагоняй - прежде чем давать обещания, потрудись удостовериться, можешь ли их выполнить. Влад пристыжено замолчал, Ника, доверчиво жавшаяся к руке утешителя, была на гране истерики. Пришлось вмешаться, морально попинав родителя за излишнюю резкость. Я тоже считала, что Влада вполне можно взять с собой, если Нике так будет спокойней. На этот раз отец оказался непреклонен и даже снизошел до объяснения причин. Первое, он не хочет светить перед репортерами своего сотрудника, коим уже считается Влад, второе, в суде везде натыканы металлоискатели, что тоже создаст массу проблем и потом, это же ненадолго, так что нечего лететь всем табором. День, максимум полтора.
Показания растянулись на три дня. С момента вылета Ники в каюте и поселилась эта гнетущая тишина. Вроде как, радоваться надо, что скандалы наконец прекратились, но... уж лучше бы они продолжались!
Внимание Влада полностью переключилось на телевизор, единственный источник информации - все сношения с внешним миром для свидетелей во время дачи показаний запрещены. И теперь парень насиловал несчастную технику, перескакивая с канала на канал, выуживая крупицы информации о процессе. Телевизор мог поведать немногое - свидетелей содержат в надежно охраняемом доме, покидать который можно только для появления в суде. Нику мы увидели единственный раз и то мельком, бледную, напряженную с плотно сжатыми губами, механически шагающую под охраной трех дюжих полицейских сопровождавших ее к машине. Отца рядом, как я не старалась углядеть не сумела. Скорее всего, их разделили, генерал так же выступает свидетелем, отдуваясь за всю свою бригаду. Такова участь начальника не только командовать, но при надобности принимать весь огонь на себя. Светить своих людей, как уже говорилось, генерал позволял лишь в самых крайних случаях.
- Кушать будешь? - позвала я, выглядывая из кухни.
- Нет, спасибо, - отозвался диван. Парня из-за спинки я видеть не могла.
- Влад, - я подошла и опершись локтями о спинку, почесала недовольного мужчину между лопаток, - ты не виноват, что не смог поехать. Не надо так расстраиваться, с Никой все будет в порядке.
- Я видел, в каком она порядке! - досадливо бросил он. - Аня, она же там совсем одна!
- Она не одна, - терпеливо проговорила я, - за ней присматривают, ее охраняют.
- Аня, ты не понимаешь, - зарычал Влад, выплескивая накопившееся за последние дни напряжение, - насколько ей страшно!
- Да, ты прав, - спокойно согласилась я, - я не в силах понять насколько ей страшно, потому что никогда не бывала в ее ситуации, но я совершенно точно знаю - изводя себя, ты не улучшишь ее положение. И еще я знаю, что она не должна видеть ни тебя, ни меня с такими похоронными рожами, - я видела, как парень буквально наливается раздражением и уже готов сказать мне кое-что, о чем после непременно будет жалеть. Я не стала доводить его до такого состояния, приняв радикальное решение взять на слабо, - Так что прекрати истерику и пойдем, поедим.
- Нет у меня никакой истерики! - послушно взвился заподозренный в малодушии Влад.
- Конечно, нету, - тут же сдала я назад, - это у тебя от голода. Ты ж сегодня завтрак решил отдать врагу. Вставай, кому говорю, я ужин приготовила.
Я шутливо спихнула его на пол. Влад поднялся, сердито запахнул полы длинной кофты и едва слышно бурча, поплелся в кухню. Я прикусила губу стараясь скрыть улыбку, слушая его ворчание. Вот, так лучше. Пусть лучше сердится, чем тянет себе нервы.
Влад кое-как приткнул себя в кресло, специально для него перебазированное в кухню. Сколько нервов стоило убедить упрямца, что для его гордости, чести и достоинства не будет никакого урона, если на время выздоровления он станет пользоваться мягким сиденьем. Пришлось даже персонально для Ники и Наташки прочитать лекцию, чтоб не вздумали тыкать парня этим креслом.
Я поставила на стол тарелки, Влад потянул носом и непроизвольно сглотнул. Я неодобрительно покачала головой и наградила его щелбаном.
- За что? - обиженно протянул он, потирая лоб.
- За лень, - любезно просветила я, берясь за вилку, - за весь день не мог себе еды раздобыть? В полном холодильнике?
- Я не хотел!
- Ври больше! - фыркнула я, отправляя в рот кусок мяса. - Тебе было просто в лом подняться с дивана и приготовить пожрать.
- Если бы хотел - приготовил, - задумчиво отозвался Влад, уткнувшись носом в тарелку, занятый потрошением куриной ножки и раскладыванием кусочков мяса по краю тарелки.
Н-да, испортила я парня. Помнится, еще совсем недавно он втягивал со скоростью пылесоса любую еду, оказавшуюся в зоне его досягаемости, не говоря уж о том, что не забывал пообедать. Ага, а еще он тебе не хамил, смотрел в пол и шугался всякий раз, когда ты поднимала руку!
Я убрала пустые тарелки в посудомойку, и только успела налить чай, когда в комнате раздалась трель вызова. Мы с Владом настороженно переглянулись и дружно бросились к видеофону. Я успела первая и уже включала вопящий переговорщик, а Влад только показался из кухни.
- Анька, твои на подлете, будут через двадцать минут, - без излишних церемоний отчеканила Алиса и отключилась.
Я кивнула потухшему экрану, и не думая обижаться на подругу. Ей сейчас не до меня, ей нужно принять и подвести подлетающий транспорт, вообще удивительно, что нашла время сообщить о прибытии. Интересно другое, почему мне не сообщил об этом сам отец. Хотя, причин может быть масса, начиная с банальной забывчивости генерала и заканчивая магнитной активностью или метеоритным штормом, нередкими в этом квадрате галактики.
- Что она сказала?
- Пошли встречать. Транспорт будет минут через двадцать. И сними ты этот балахон, - я кивнула кофту, - ты похож на старую бабку.
- Зато тепло! - заспорил Влад, вцепившись в отвороты полюбившейся кофты, будто я собралась с него силком стягивать.
- Черт с тобой, - махнула я рукой, - у меня сейчас нет времени спорить. Но если над тобой будут смеяться, потом чур не жаловаться!
- И не подумаю, - бросил он через плечо, ковыляя к выходу, - да никто и не обратит на меня внимания. Такое ощущение, что людям на станции больше делать нечего, как только смотреть, что на мне надето!
- На тебя-то им, может, и плевать, - не успокаивалась я из вредности, - а вот мне лишний раз косточки перемыть очень даже!
Влад подозрительно засопел, останавливаясь у лифта, нерешительно оглянулся на меня, а потом передернул плечами.
- Да? - нахмурился он, нажимая кнопку. - Но в любом случае, возвращаться поздно.
- Поздно, - согласилась я, входя за ним в лифт.
Счетчик лифта мерно отсчитывал уровни, опуская нас на самый нижний, нервозность, в каюте смирно сидевшая где-то глубоко начала прорываться на поверхность, заставляя молча подгонять медлительный лифт.
На табло высветилась надпись 'Ангар', кабина остановилась, но двери и не подумали раздвигаться.
- Черт! Опоздали! - недовольно поморщился Влад.
- Да, что-то они быстро, - я изо всех сил старалась сохранять спокойствие. Одного нервничающего вполне достаточно. Впрочем, Владу очень даже полезно понервничать за кого-то другого. Пусть учится. Беспокоиться тоже надо уметь.
- И надолго мы здесь застряли?
- А бес его знает, - я пожала плечами, - от пяти до пятнадцати минут, смотря, как транспорт будет шлюзы проходить. Главное, чтоб никому не взбрело воспользоваться этим лифтом, а то полночи будем по всей станции кататься.
Нам повезло. Все десять минут ожидания лифт смирно простоял на месте. Опершись спиной о прохладную стену кабинки, с интересом наблюдала за Владом. Парень отвернулся от меня, упершись руками в широкие перила, ткнулся лбом в стену.
Из-за закрытых дверей донесся протяжный вой сирены, предупреждающий об открытии внешнего шлюза. Я замерла, считая секунды. Если все в порядке, через полторы минуты сирена умолкнет, когда тяжелая переборка герметично задраит хрупкое человеческое жилище. Восемьдесят восемь, и, восемьдесят девять, и... Сирена послушно захлебнулась.
- Ну, давай уже! - буркнула я на дверь, едва сдерживаясь, чтоб не пнуть медлительные створки.
- Быстрей, чем откроются, не откроются, - рассудительно заметил Влад, отлепляясь от перил и поворачиваясь ко мне.
Парень выглядел совершенно спокойным, о сумасшествии последних трех суток напоминали лишь тревожные искорки, изредка проскакивающие в глубине серых глаз. Похоже, мое полуиздевательское замечание не прошло даром.
Надо бы похвалить его, что сумел взять себя в руки, но хвалить совсем не хотелось. Из вредности. Впрочем, Влад этого, похоже, не ждал. Я покосилась на него и недовольно сопнула носом, прихватывая язвительное замечание. В наступившей тишине было слышно, как щелкнул магнитный замок, тяжелая створка сдвинулась, выпуская нас на свободу и не дав вволю поскандалить.
Я огляделась, отыскивая Лису за стеклянной перегородкой диспетчерской галереи. Алиса помахала рукой, я вопросительно подняла брови. Подруга махнула в сторону и показала три пальца.
- Нам на третий причал, - сообщила я Владу, разворачиваясь в нужном направлении.
- Я понял, - подчеркнуто любезно отозвался он и тут же был заподозрен в преступлении.
- Не хами!
- Извини, - любезности в голосе прибавилось.
- А в морду?
- Вот и поговорили! - тяжко вздохнул Влад, и не преминул поныть, мастерски доводя меня до бешенства, - тяжела ты рабская доля, чуть что, так в морду дать норовят.
- Еще одно слово... - прорычала я, уже понимая, что меня поймали так же, как и я его совсем недавно в комнате, но продолжая по инерции.
- И ты мне дашь в морду, - оболтус расплылся в ухмылке, выражая полное довольство жизнью.
- Вы сволочь, Романов! - с чувством припечатала я, попытавшись впихнуть в одну фразу все, что о нем думала.
- Пришли, однако, - посерьезнел Влад, враз забывая о нашей перепалке.
Полицейский транспорт уже стоял на причале и вокруг суетились техники в ярко-оранжевых комбинезонах заканчивая швартовку и опуская трап. Пассажиров было немного, но я все равно едва дождалась, когда появятся отец и Ника. Генерал вел девчонку, обнимая ее за плечи, и выглядел бесконечно уставшим и слегка встревоженным. Ника смотрела строго перед собой, не обращая внимания на окружающую ее суету и так же, как тогда в репортаже, механически переставляла ноги.
Рядом длинно выругался Влад и со всей возможной скоростью заковылял им навстречу.
Девчонку срочно нужно напоить успокоительным, помыть в ванной и уложить в постель, предварительно уколов снотворное, а когда выспится, будем решать, что делать дальше. А хотя...
Влад перехватил их на середине трапа, опустился перед Никой на колени, став с ней почти одного роста, взял ее руки в свои, стараясь поймать взгляд девчонки. Отец нахмурился, глядя на парня и, кажется, собрался отчитать того, я положила ладонь на отцовский локоть и чуть покачала головой, приказывая, чтоб не смел. Я отвела отца в сторону.
- Не мешай, - попросила я.
Влад нашептывал Нике что-то успокоительное, все отыскивая ее взгляд. Ника длинно вздрогнула, вырвала руки из мужских пальцев и крепко обняла Влада за шею. Он погладил узкую девичью спину с выступающими лопатками и осторожно подхватив, поднялся на ноги, укутывая Нику в длинные полы своей кофты, отгораживая ее от мира и прихрамывая, заковылял в сторону лифтов. Мы с отцом переглянулись и двинули следом.
- Тяжко было?
- Да, - согласился отец.
- Тебе поесть надо и выспаться, - заметила я.
- Я за Нику волнуюсь.
- Я тоже, но пусть Влад... он лучше знает.
- Что он лучше знает? - в голосе генерала сквозило раздражение.
- Как успокоить, - пожала я плечами.
- А ты...
- А я не знаю! - отрезала я. - Не тяни мне нервы, а? Пусть идет, как идет. Не получится у него, буду пробовать я.
- Хорошо, - тряхнул головой отец. - Я на работу зайду.
- На какую к черту работу! Сейчас ко мне, я тебя накормлю, а потом полстакана водки и спать!
- Почему водки? - хмыкнул отец, вызывая лифт.
- Потому что на успокоительное ты все одно не согласишься, а водку, как всякий железный мужик, не опускающийся до растрепанных чувств, вылакаешь, и, может даже не полстакана. Такого слона поди ували с полстакана!
- Язва, - отец обнял меня за плечи и чмокнул в макушку, - но от водки... вот возьму и не откажусь!
- Что и требовалось доказать! - рассмеялась я.
Накормив отца и влив в него положенное количество антистресса для настоящих мужчин, проводила до дверей, взяв клятвенное обещание сейчас же отправиться в постель и не думать ни о какой работе. В конце концов, мир же не рухнул, оттого, что генерал три дня отсутствовал в родном отделе. Пусть преступность еще одну ночку поспит спокойно.
Отделавшись от генерала, осторожно заглянула в комнату Влада. Парень сидел на кровати, все так же держа Нику на руках, вполголоса что-то рассказывал притихшей девчонке. Увидав меня, скроил предостерегающую рожу и взглядом приказал убираться. Я пожала плечами и тихонько прикрыла дверь.
Влад появился в кухне только полтора часа спустя, когда я уже выбрала все лимиты на ожидание. Хромая больше обычного он протиснулся к своему креслу и с облегчением приткнул себя на мягкое сиденье, откинулся на спинку, прикрыв глаза.
Парень был бледен, под глазами проступила отчетливая синева. Да уж, успокаивать человека, находящегося на грани помешательства это вам, Владислав Дмитриевич, не палку сырокопченой колбасы в одно лицо всосать, оно, знаете ли, остатки нервов запросто вытянет. Что, похоже, с Владом и произошло. Ох-хо-хонюшки... Валерьянки ему, что ли накапать или лучше спирту плеснуть? Водку-то папаня всю выдул.
- Как Ника? - после недолгого молчания спросила я, давая парню немного передохнуть.
- Вроде успокоилась, - не открывая глаз, бесцветно проговорил он, - молчала долго, потом плакала, потом я ее в душ отвел, - Влад поставил локти на стол, зажав голову ладонями, - сейчас, вроде, уснула.
- Вот и хорошо, что уснула, - я почесала бровь, курить хотелось жутко, но я пересилила себя. Раз бросила, значит, бросила! Та ночь не в счет. Ведь не в счет, правда же?
- Сволочи! Боже, какие же сволочи! - в сердцах рявкнул Влад, отвечая каким-то своим мыслям, я даже подскочила от неожиданности. - Ань, ну как же так!? Ладно я, взрослый здоровый мужик, я многое могу, а ей-то это за что!?
- Так бывает, - вздохнула я.
- Ань, как так!? - вызверился он. - Мало девчонке в жизни досталось, так ей еще и эти судьи с адвокатами всю душу вымотали! Они ж ее повторно во все то дерьмо с головой окунули! - он поднял на меня больные непонимающие глаза, ожидая, что я как всегда растолкую то, что он не в силах понять.
Как я могу объяснить то, чего сама понять не в состоянии! Я искренно не понимаю, почему свидетеля в суде можно вывалять в грязи и почему свидетель, а тем паче потерпевший, должен доказывать свою правоту. Может, для каких других дел оно и правильно, но уж вовсе не для дел подобного порядка.
А вот глаза мне ваши, Владислав Дмитриевич, совсем не нравятся. Нет, валерьянка отменяется. Тут нужно что-то более действенное. Ой, занимаюсь я сегодня какими-то непотребствами!
Поднявшись, покопалась в кухонном шкафчике, искомое, как ему и положено, обнаружилось в самом дальнем углу. Металлическая плоская фляжечка полнехонькая самым лучшим расслабляющим средством девяносто шестого оборота. Вытащив из того же шкафчика рюмку с сомнением покрутила в пальцах и отставив в сторону достала небольшой стакан, плеснула прозрачной жидкости почти до краев, отрезала хлеба и достала из холодильника нарезанного вяленого мяса. Влад наблюдал за моими действиями с интересом.
- Значит так, Романов, слушай внимательно, - я выставила все на стол и пододвинула ему стакан, - вдыхаешь, выпиваешь залпом, глотаешь и медленно выдыхаешь носом. Понял?
- Какие сложности, - покрутил головой Влад, подозрительно поглядывая на стакан.
- Советую им следовать, - хохотнула я, - давай, давай, не тяни на тебя смотреть страшно.
- Вот спасибо, - скривился Влад и глубоко вдохнув, опрокинул в рот стакан.
- Глотай! Быстро! - прикрикнула я, видя, как лицо парня наливается краской, а на глазах выступают слезы. - Вот так. Теперь выыыыдох. Не смей ртом хапать! Через нос. Молодец. Молчи! Через нос вдоооох, выыыдох.
- Что... что это было? - продышавшись, прохрипел Влад, оттирая ладонями глаза.
- Спирт, - пожала я плечами, подталкивая к нему тарелку, - ты закусывай, закусывай. Отпустило?
Парень кивнул, сосредоточено жуя бутерброд. После стакана спиртного Влад выглядел уже не столь удручающе.
- Хорошо, но если учую, что ты без разрешения таким макаром нервы подлечиваешь - руки отобью! Понял?
- Как скажешь, - покладисто согласился Влад, - пойду, посмотрю, как там Ника.
- Не надо. Разбудишь еще, пусть поспит. Если проснется, мы и так узнаем. Кофе хочешь?
- А может еще спирту?
- Влад!
- Молчу! - он поднял руки защищаясь.
- Так тебе кофе сварить? - пряча улыбку, переспросила я, глядя, как глаза парня приобретают несколько бессмысленное выражение, спирт делал свое черное дело. С дозой я, кажись, промахнулась.
- Не-е-е, я сам, - строго контролируя язык и от этого смешно растягивая слова, ответил он и принялся подниматься.
У него получилось. С третьей попытки. Определенно, я промахнулась с дозой и существенно. Парень удивленно нахмурился, разглядывая свои руки. Да, дражайший, вы совершенно правильно поняли - не слушаются, побочный эффект, что поделаешь. Ну, ничего, это спирт, это не водка, он выветривается быстро.
Влад меж тем воевал с кофейными зернами, никак не желающими попадать в кофемолку.
- Давай помогу, - все же предложила я.
- Я сам!
- Сам, так сам, - покладисто отступилась я, - чего кричать-то?
- Я не кричу. Я... - дальнейшие слова потонули в грохоте кофемолки, которую ему, наконец, удалось победить.
Надо заставить его что-нибудь съесть, а то вон как развозит. Ругаясь сквозь зубы, Влад отмеривал в турку положенное количество порошка, рассыпая половину по столу. Я терпеливо наблюдала за этим безобразием, попутно просчитывая, хватит ли у меня силенок дотащить стокилограммовую тушу до дивана, если у парня закончатся батарейки или придется звать эвакуационную команду в лице Никиты.
Всегда спокойная чайная ложка в пальцах Влада повела себя неестественно, выскользнула и резво проскакала по рабочему столу. Мужчина постарался выловить вертлявый прибор, но только придал ему скорости, ложка со звоном упала на пол, проехалась немного и скрылась под ближайшей тумбочкой. Влад, возмущенно зарычав, опустился на четвереньки, полез следом, вознамерившись во что бы то ни стало вернуть ложку наместо.
- Оставь, - не сдержавшись, фыркнула я, - потом достанем.
- Нет, сейчас! - запротестовал он, запуская руку под шкафчик.
Вот ведь, упрямая зараза, покачала я головой, а Владу все не удавалось добраться до ложки. И не удастся, злорадно отметила я, если опираться на локти. Словно подслушав мои мысли мое недоразумение прилегло на плечо, сунувшись лицом под тумбочку, стараясь обнаружить неуловимый столовый прибор. Цирк уехал, а Владушка остался! Я уже собиралась прикрикнуть, чтоб прекратить балаган, когда парень особенно глубоко засунул руку в пыльную темноту, длинная кофта задралась, открывая темно-бордовое пятно, расплывшееся по светлой ткани брюк, заставившее меня болезненно поморщиться. Успокаивая Нику Влад, конечно же, забыл о собственном состоянии. Теперь понятно, почему так сильно хромал. Одно непонятно - как он заставил себя сесть! Боль должна быть адская.
- Владушка, - осторожно позвала я, - вылезай, черт с ней с ложкой. Пошли повязку поменяем, пока Ника спит.
- Зачем? - голос из-под тумбочки звучал глухо, с напряжением.
- Затем, что это положено делать четыре раза в день, - терпеливо пояснила я, не спеша открывать истинную причину, чтоб еще больше не расстраивать. Ему разговора с Никой за глаза.
- Что-то вы темните, благородная госпожа, - протянул он, разглядывая меня из-под мышки.
- Ничего я не темню! - возмутилась я, оставляя 'госпожу' без внимания, отнеся ее на не совсем вменяемое состояние мужчины.
- Что - все так плохо? - насторожился Влад, мигом вываливаясь из-под тумбочки.
- Да чего же плохо-то?! - уже всерьез рассердилась я.
- Ты ни слова не сказала за 'госпожу', - мотнул головой Влад, - и замена повязки на сегодня будет... пятая.
- У тебя повязка промокла, сменить надо, - тихо проговорила я.
- Сильно?
- Насквозь. Давай-давай, живенько!
Влад тяжело поднялся и, пошатываясь, побрел из кухни.
Хмурый и почти протрезвевший Влад стоял посреди кабинета, держа руки на поясе брюк, ожидая, когда я помою руки и подготовлю перевязку.
- Да не расстраивайся ты так, - я ободряюще похлопала его по плечу, - может все не так страшно.
- Это я во всем виноват, нужно было аккуратнее.
- Угу, аккуратнее, - хмыкнула я, - и ты бы не стал усаживать Нику к себе на колени и укачивать. Я готова. Может, ляжешь? Процедура возможно затянется.
- Нет, я лучше так или тебе неудобно?
- Да все равно. Заголяйся и не оглядывайся так на дверь, я закрыла.
Влад что-то недовольно проворчал, привычно упираясь локтями в стол. Я сняла промокшую повязку, в который раз за вечер болезненно поморщившись, кровь не собиралась останавливаться, она сочилась из ранок, медленно набухала, собираясь в тяжелые капли. Две недели лечения псу под хвост. Придется все начинать сначала. Я медленно выдохнула и принялась промывать ранки.
Влад молчал, опустив голову на сомкнутые в замок руки и мне вдруг подумалось, что ему крайне неловко стоять вот так - полусогнутым с нелепо задранной рубашкой и штанами, соскользнувшими до колен. А еще я подумала, что моя профессия на человека неподготовленного может производить весьма странное впечатление что-то среднее между извращенцем и садистом.
- И надолго? - поинтересовался Влад, оглядываясь через плечо, вопреки моим мыслям парень смущенным не выглядел. Впрочем, он умеет врать ничуть не хуже, чем играть на нервах.
- Влад, я не знаю! - бросив на него быстрый взгляд, честно ответила я. - Если ты будешь в точности выполнять все мои предписания, как то - поменьше двигаться, принимать лекарства и не канючить, недели должно хватить!
- Да что же это такое!? - прорычал мужчина и от избытка чувств проделал две совершенно бессмысленные, но чисто мужские вещи - длинно и заковыристо выругался, мешая с пяток языков и саданул со всей дури кулаком по столу.
- В следующий раз так же, только головой и об стену, - посоветовала я, снимая кровоостанавливающую пленку и накладывая компресс, - и желательно с разбегу.
- Извини, - буркнул Влад.
- Ничего. Просто не надо нервничать.
- Я не нервничаю, - мрачно заявил он, - я бешусь!
- Что тоже лишнее, - наставительно произнесла я, - стой спокойно!
- Стою. А долго еще?
- Минут двадцать. Потерпи.
- Терплю, - вздохнул Влад и, помолчав недолго, продолжил меня доставать, - Ань, ну почему так!? На мне же всегда, как на собаке! Почему оно не заживает?
- Такова особенность почти всех морских животных, типа вот этого ежа - ранки вроде крохотные, а заживают долго и болезненно. А с Альварданскими ежами так и вовсе сплошное мучение. Первые поселенцы их вообще годами лечили, пока не научились, а до этого шли по наименьшему...
В коридоре послышалось шевеление, и встревоженный голос Ники позвал:
- Влад, Аня, где вы?
- Ника, мы здесь, в кабинете. Подожди в кухне, мы скоро закончим.
Ручку двери подергали и, убедившись, что дверь заперта тихо поскреблись.
- Что вы там делаете? Где Влад?
- Повязку меняем, - ответила я за двоих, - Влад здесь, где ж ему еще быть?
- Влад?
- Я здесь, - отозвался Влад.
- А почему дверь заперта?
Я даже брови подняла от удивления, не ожидая от Ники настолько глупых вопросов.
- Наверное, потому, - предположила я, - что посреди кабинета стоит мужик со спущенными штанами и это ужасающее зрелище не для нежных девичьих глаз.
Влад фыркнул и покрутил головой.
- А ты не фыркай, нашел тоже мне повод для смеху! - шикнула я на него, подготавливая следующий компресс, и предупредила, - Сейчас будет больно.
Влад вздрогнул, запрокинул голову и сдавленно взвыл, матерясь сквозь зубы.
- Влад? - тут же откликнулась на этот вой Ника, принявшись с удвоенной силой колотить в дверь. - Аня, открой! Что ты с ним делаешь?! Влад?
- Да ничего я с ним не делаю! Повязку меняю! Ника, угомонись и прекрати ломать дверь! - огрызнулась я и тихо добавила, - А ты прекрати этот вой, выпендрежник! Не так уж там больно, что б скулить, у девчонки и без тебя нервы на пределе.
- Но ты же сказала - будет больно! - пожал плечами Влад, прислушиваясь к шуму в коридоре.
- Аня, впусти меня! - бесновалась Ника, пиная дверь ногами. - Сейчас же! Открой дверь, слышишь!?
- Похоже, тебе придется ее впустить, - задумчиво заметил он, - Она не успокоится и никуда не уйдет, пока не увидит своими глазами.
- Это я уже поняла, - проворчала я, вот уж навязались на мою голову! - Тебе придется лечь.
- Это тоже понятно, - ухмыльнулся он.
- Ника, перестань ломиться, я сейчас открою! Влад! Что ты делаешь, поганец! Стой! Стой, кому говорят, я сама сниму!
Парень замер, перестав дергать здоровой ногой, пытаясь самостоятельно освободиться от брюк.
- Если сорвутся ранки, видит Бог, высеку, как мальчишку не смотря на твои боевые ранения! - ворчала я, помогая ему раздеться и опуская стол, чтоб ему удобнее было забираться.
- Если сорвутся ранки, я сам себя высеку, - угрюмо пообещал Влад, укладываясь.
- Молчи уже, тоже мне, флагеллант нашелся, - хмыкнула я, доставая из шкафа плотный пакет.
- Кто-кто?
- В словаре посмотри, - мстительно посоветовала я.
Разорвав упаковку, встряхнула плотную широкую салфетку, одну из тех, что используют на операциях для выделения операционного поля. Стерильной салфетки было жалко, но эти шалопаи не оставили другого выхода. Прикрыв парню все предосудительные части тела, оставив снаружи пострадавший участок, закрепила края липкой лентой, чтоб не съезжала и нажала на разблокировку двери. Замок еще не успел полностью открыться, как дверь рывком распахнулась и на пороге возникла перепуганная, но донельзя решительная девчонка.
- Влад, у тебя все в порядке? - осведомилась она, независимо поддернув мужскую рубашку, сползшую с плеча. Впрочем, на Нике рубашка Влада больше походила на платье.
- Да что с ним может сделаться? - устало вздохнула я.
На мои слова не обратили никакого внимания и только после заверений Влада, что все с ним более чем в порядке, девчонка выглянула в коридор и подобрала с пола плед, накинув его на плечи, на манер мантии. Ника прошлепала босыми ногами и подтащив стул уселась у изголовья стола, уцепившись за мужскую руку.
- Ты как? - вполголоса спросил Влад, глядя на нее снизу вверх. - Лучше?
- Да, ты был прав - нужно было поспать. А чего ты кричал? Было так больно?
- Нет, - рассмеялся Влад и добавил заговорческим шепотом, - я баловался. Ты только Ане не говори, а то ругаться будет.
- Я тебя слышала, - фыркнула я, прерывая их шпионские игры, - Паяц!
- А почему тебе так долго повязку меняют?
- Потому что кое-кто ранки сорвал, - проинформировала я, смывая остатки компресса.
- Это из-за меня? Да? Из-за меня!? - заволновалась Ника.
- Нет, - поспешила я успокоить девчонку, - Влад просто слишком резко сел на жесткий табурет.
- Ну, как же ты так? - она сочувственно погладила парня по руке. - Ты же знаешь, что можно только на мягкое!
- Ник, я забыл. Оно уже почти не болело, и я подумал, что уже зажило все.
- Ань, а теперь что будет?
- Да нормально все будет, если только Влад полежит дня три спокойно, то мы выйдем на тот уровень, на котором были до этого.
- Он полежит, я прослежу, - горячо заверила Ника, - я никуда больше не уеду, я стану с ним сидеть и не позволю двигаться!
Я опустила голову, старательно пряча улыбку. Как, интересно, она себе это представляет? Уж если мне не удалось заставить этого упрямца лежать, то уж ей...
- Эй, а может, я как-нибудь сам? Без сиделок обойдусь? - возмутился означенный упрямец.
- Лежи уже! Сам! - фыркнула Ника и наградила его легким щелчком. - Сам ты до второго пришествия выздоравливать будешь, мы уже видели, как ты сам! Анька только за порог, так ты шастать начинаешь.
- Ябедничать нехорошо! - укорил ее Влад.
- Я не ябедничаю, я правду говорю!
- Вы подеритесь еще, - предложила я, сводя на нет их ленивую перебранку. - Тем более я и сама знаю, как кое-кто себя ведет, когда его не видят.
- Аня, а можно посмотреть? - встрепенулась Ника, убоявшись, что я начну ругать Влада по-настоящему.
- Можно, только здесь ничего интересного нет.
- Аня! - попытался возмутиться мужчина, но Ника уже слезла со своего стула и, обойдя стол, с интересом заглянула через мое плечо.
- Да ладно тебе, - протянула она, - жалко, что ли?
- Ему не жалко, ему неудобно, - пояснила я, - что ты пялишься не туда, куда следует. Подержи лампу, ага, вот так, сейчас укреплю.
- А вот эти черные точечки и есть ранки?
- Да.
- Такие маленькие! - удивилась она.
- Может, хватит уже, а? - от неловкости Влад начал злиться.
- А что тут у нас происходит? Коллективный просмотр жесткого порно? - прозвучал с порога развеселый голос Эжена. Влад тихонько застонал и приткнул на голову небольшой валик подушки. Спрятался.
Ника при звуке чужого голоса заметно напряглась, медленно повернула голову, пару секунд испуганно глядя на майора, а потом коротко выдохнула и расплылась в широкой улыбке, узнавая.
Уж не знаю, что Влад говорил ей за закрытыми дверями своей комнаты, но у парня определенно следовало поучиться, что девчонка оттаяла так скоро. Вряд ли психолог справился лучше.
- Да какое ж это порно! - хмыкнула девчонка, кивая на невразумительный квадрат обнаженной кожи, в свете ультрафиолетовой лампы казавшийся синюшным.
- Жесткое! - припечатал Эж, пристраиваясь за другим моим плечом. - Мало того, так это еще и растление малолетних.
- Какое еще растление!? - провыл Влад из-под подушки.
- Эжен имеет в виду, что созерцание твоей голой задницы может расстроить мою и без того хрупкую психику, - любезно пояснила Ника.
- Так! Я даю вам пять секунд, чтоб убраться отсюда, - подпустив в голос строгости, отчеканила я, - иначе вашу психику расстрою я!
- Влад, она всегда такая грозная? - полюбопытствовал Эжен.
- Нет, только когда в мой кабинет вламываются без спроса, - ласково промурлыкала я. Эжен благоразумно отступил.
- Так Ань... того... открыто ж было!
- Воон!!!
Но Эжен не был бы Эженом, уберись он молча.
- Мы подождем вас в кухне, - великосветским тоном объявил он, галантно предлагая Нике руку, - мадмуазель...
Девчонка с полутона подхватила его игру. Плечи распрямились, пальчики невесомо легли в мужскую ладонь, легкий кивок кавалеру и Ника в сопровождении Эжа грациозно покинула кабинет, свободной рукой подхватив волочащийся хвост пледа, мигом превратив клетчатое покрывало в подол вечернего платья.
- Боже, боже! И за что мне такое наказание? - проворчала я в закрывшуюся дверь.
- Какое? - полюбопытствовал Влад, стаскивая с головы подушку и пристраивая ее под щеку.
- Я живу в дурдоме!
- В смысле? - Влад приподнялся на локтях, оглядываясь.
- Меня окружают клоуны.
- А! Так без нас тебе жить будет скучно!
- Угу.
Да уж, скучно, с раздражением подумала я, убирая лампу, зато как спокойно! Как-то за столько лет со скуки не померла.
- Я опущу стол, и ты аккуратно поднимешься. Слышишь? Аккуратно!
Едва слышно вздохнула гидравлика, выбирая высоту, и стол пополз вниз. Не доверяя Владу, помогла сползти со стола, вызвав молчаливую волну недовольства, мало меня, впрочем, тронувшую. Ничего, перетерпит. Наложив тугую повязку и приказав стоять смирно, принесла халат. Парень посмотрел на меня несчастными глазами, но безропотно просунул руки в рукава. Ну, конечно! Мы же герои! Дай нам волю, так мы штаны на себя напрем и плевать, что через полчаса спать укладываться, а значит, снова раздеваться. Мы же не ищем легких путей! Как можно? Нам бы пострадать, преодолевая ненужные трудности, а то вдруг кто заподозрит нас, в чем предосудительном. Слабости, например. Тьфу, черт! Какие стервозности в голову лезут. Вот сейчас как пойду, как завалюсь спать! Я зевнула, не разжимая челюстей, и тряхнула головой. Только сперва гостя выпровожу.
Тот, кто завсегда хуже татарина, вовсю хозяйничал на кухне, доваривая брошенный Владом кофе, попутно изобретая горячие бутерброды и изо всех сил веселя Нику.
- О, Анька! - обрадовался Эжен, будто не видел меня полгода. - Чего-нибудь хочешь?
- Кофе и... - буркнула я и уже хотела добавить 'сигарету', но вовремя тормознула.
- И? - подбодрил майор.
- И кофе! Ты чего пришел-то, на ночь глядя? - поинтересовалась я, прихлебывая из чашки.
- Подчиненного своего проведать. Он уже две недели у меня числится, а я его еще ни разу на рабочем месте не видел. Кстати, где он?
- Здесь я, - недовольно буркнул Влад, - я не виноват, что не могу выйти на работу, меня Аня не пускает.
- Начинается! - взвыла я, - Эжен, шел бы ты домой, а?
- Сейчас пойду, - усмехнувшись, пообещал Эж, и, повернувшись к Владу, - а ты перестань доктору по нервам ездить. Больного к работе не допущу, но и бездельничать больше не дам.
- В смысле?
- В самом прямом, - хмыкнул Эж и ненадолго вышел из кухни, а когда вернулся в руках у него был небольшой рюкзак, который бросил Владу.
- Что здесь?
- Диктофоны и ноутбук. Ты должен прослушать записи, рассортировать их, оформить протоколы и сформировать дела. Короче, провести подготовку дел для передачи в суд.
- Но я не могу... - растерянно пробормотал Влад.
- Не канючь! - резко оборвал его Эж. - Все ты можешь. Протоколы набираются, насколько я помню, руками, а не задницей. В ноутбуке есть пример протоколов и дела, а ты парень неглупый и сумеешь разобраться самостоятельно. Тем более все равно нужно учиться, ты из-за своей безалаберности и так потерял целых две недели.
- Но я не... - попытался защититься Влад.
- Молчать! Потрудись не разевать рта, когда начальство изволит устраивать тебе выволочку. Не терплю!
Две пары глаз уставились на Эжена с удивленной настороженностью, впервые сталкиваясь с майором в начальственной ипостаси. А посмотреть было на что - Эж грозно сверкал глазами и на человека неподготовленного производил устрашающее впечатление. Я едва удержалась от глупого хихиканья, слушая красноречивые паузы в речи полицейского - непривычно бедняге гневаясь подбирать приличные слова. Никак о нас с Никой печется, будь он с Владом наедине, слова были бы несколько другими. Эжен бросил на меня предостерегающий взгляд.
- Да, майор, - смиренно отозвался Влад, всем видом демонстрируя угрызения совести.
- А за подобный цирк и по роже отоварить могу, - предупредил Эжен, немного смягчаясь. - Ты должен отвечать четко и ровно. Понял? Вот и хорошо. Можешь приступать к выполнению. Времени тебе даю трое суток. Ясно?
- Да, майор! - вполголоса рявкнул Влад.
- Вот так-то лучше. А то - не могу, не могу! - и уже обращаясь ко мне с Никой. - Ладно, девушки, пойду я, не то Вика меня из дому выгонит.
...Влад выключил диктофон и, захлопнув крышку ноутбука, ткнулся лицом в подушку, наслаждаясь минутами одиночества. За последние дни их можно пересчитать по пальцам. Ника не шутила, обещая, что станет с ним сидеть. Маленькая поганка не отходила ни на шаг, рыкая всякий раз, когда Влад пытался двигаться. По первости за каждый поход по нужде приходилось сражаться. А тут еще Эжен со своим заданием. Нет, конечно, майор прав, утверждая, что протоколы набираются не задницей, но лежа на животе это делать все же затруднительно. Влад встряхнул руки, пару раз сжал и разжал пальцы. Повозился, пристраивая под грудь подушку, и открыл опостылевший ноутбук. Отдых закончился. Хорошо еще, начальство укатило в командировку и не требует немедленно предъявить выполненную работу. Итак, дело номер... протокол осмотра места происшествия...
- Влад! Влад, черт бы тебя побрал! Вынь бананы из ушей! - От неожиданности мужчина дернулся, и наушники выпали на подушку. Он ошалело оглянулся на девчонку.
- Чего тебе? - буркнул Влад, дергая за проводок застрявший наушник.
- Эжен, говорю, приехал, тебя требует.
- Черт, черт, черт! - он заспешил, безбожно путаясь в пальцах, добирая остаток текста. - Ника, займи его чем-нибудь, а?
- Чем? Сказку рассказать?
- Кофе ему свари, что ли... Я почти закончил. Ника, ну придумай что-нибудь! Пятнадцать минут.
- Хорошо, - задумчиво протянула она, - пятнадцать минут я его придержу, но ты мне будешь должен.
- Как скажешь, - поморщился Влад, заранее представляя, размер счета.
Ника погрозила ему пальцем и вышла из комнаты, почти сразу послышался ее щебет, Эжен что-то протестующе бубнил в ответ. Но от Ники так просто не отделаешься. Влад послушал удаляющиеся голоса, удовлетворенно кивнул и вернулся к прерванной работе.
Он только поставил последнюю точку, как дверь широко распахнулась, даже голову в плечи втянул, ожидая увидеть разгневанного Эжена. Но все оказалось гораздо хуже - в комнату влетела Аня в сопровождении коллеги хирурга.
- Пашка, посмотри, чего тебе стоит? Мне консилиум нужен.
- Да ничего не стоит! Вот уж где банный лист! Привет, Влад, чего лежишь?
- Привет, Паш, - мужчина приподнялся и пожал протянутую ладонь. - Да вот - вставать не дают.
- Бывает. Давай, показывай, что там у тебя, - и, не дожидаясь, сам задрал халат. - Ну, парень, тебя и затянули! Ань, разве ж можно так?
- Можно! - огрызнулась девушка, подавая ножницы. - Когда две недели ни черта не заживает, то только так и можно. Я б его и к кровати еще привязала!
- Что это вы больной доктора не слушаетесь? - попенял Пашка Владу, споро срезая повязку. - Так, что тут у нас?
Паша с присущей всем хирургам безжалостностью помял так оберегаемую часть тела. Влад настороженно затих, прислушиваясь к ощущениям. К его великой радости боли почти не было - так, в пределах нормы.
- И? - поторопила его Аня.
- Я считаю, что пациент практически здоров, - пожал широченными плечами Паша, одергивая задранный халат.
- Не вскроется?
- Не должно. Ранки затянулись хорошо, так что вполне можно выписывать. Нет, если ты сомневаешься, можешь подождать еще дня два, но, на мой взгляд, все в норме. Где там документы - давай подпишу.
Влад, косясь через плечо, переводил взгляд с одного на другую, с беспокойством прислушиваясь к их разговору. Значит, он свободен и может выходить на работу? Как - уже?! Сразу всколыхнулись все прошлые сомнения - а сможет ли? а справится? - и захотелось поболеть еще несколько дней.
- Эй, а мне что делать? - остановил Влад направившуюся к выходу парочку и уже обсуждающую какого-то другого пациента.
- А? - Аня обернулась, недовольно нахмурившись.
- Первое - отучиться перебивать, - наставительно проговорил Паша, - а второе - прекращать симулировать, вставать и одеваться!
- Когда он сможет выйти на работу? - на пороге возник Эжен. Будто стоял под дверью и подслушивал!
- Да хоть сегодня. Но лучше завтра.
- Завтра к восьми утра, что б был в участке, - Эжен ткнул пальцем во Влада, будто тот пытался возражать.
- Эжен, а дела? - Влад, успевший усесться на кровати, протягивал начальнику ноутбук.
- Завтра! Я слишком долго ждал твоей аудиенции, - желчно заметил майор.
Оставшись в одиночестве, Влад задумчиво почесал бровь, да уж, с Эженом неловко вышло. Пойти, что ль повеситься для разнообразия? Но вместо этого сполз с кровати и, вытянув из шкафа чистое полотенце, поплелся в душ...
Влад лежал на диване, затолкав под локоть подушку, лениво щелкая пультом от телевизора, сидеть он по-прежнему не мог. В каюте стояла непривычная тишина. Тишина опутывала невидимой прочной сетью напряжения, которую не мог прорвать даже лопочущий телевизор.
Полторы недели, прошедшие со времени возвращения на станцию были шумными. Наполненными жаркими спорами, порой переходящими в самые натуральные скандалы. А все из-за того злополучного ежа, так не вовремя подвернувшегося Владу под задницу и отодвинувшего выход парня на работу по причине полученной травмы. Влад с пеной у рта доказывал, что раз температура упала, то он вполне здоров и способен работать, и плевать, что сидеть не может, - эка невидаль! Впервой что ли!? - что лекарства нужно принимать по часам и повязку по три раза на дню менять! Я, естественно, доказывала обратное, давя на те же пункты, на которые Влад собирался плевать, прибавляя к ним парочку своих, приправленных неизменно мрачными прогнозами, вплоть до того, что 'поотваливается все'! Влад нахохливался, наклонял голову, зыркал исподлобья и все начиналось сначала. Нет, что Влад мастерски умеет трепать нервы, я знала и раньше, но что вот до такой степени!
Наташка и Ника, когда вместе, когда по отдельности систематически подливали масла в огонь наших ссор, прохаживаясь по поводу боевого ранения Влада, а тот не в силах понять, что его попросту поддразнивают, взвивался до небес. Наташка искренно недоумевала, почему я терплю его выходки. Я вздыхала, закатывала глаза и пожимала плечами, даже не пробуя объяснить подруге, что такова цена будущей свободы. Для того, чтобы заткнуть парня достаточно всего пары фраз, сказанных резким тоном, но... оно того не стоит!
А потом Нике пришел вызов в суд для дачи свидетельских показаний, перепугавший девчонку до заикания. Споры мигом стихли, Влад, забывший все обиды, кинулся ее успокаивать, наобещал, что полетит вместе с ней, за что тут же получил от генерала нагоняй - прежде чем давать обещания, потрудись удостовериться, можешь ли их выполнить. Влад пристыжено замолчал, Ника, доверчиво жавшаяся к руке утешителя, была на гране истерики. Пришлось вмешаться, морально попинав родителя за излишнюю резкость. Я тоже считала, что Влада вполне можно взять с собой, если Нике так будет спокойней. На этот раз отец оказался непреклонен и даже снизошел до объяснения причин. Первое, он не хочет светить перед репортерами своего сотрудника, коим уже считается Влад, второе, в суде везде натыканы металлоискатели, что тоже создаст массу проблем и потом, это же ненадолго, так что нечего лететь всем табором. День, максимум полтора.
Показания растянулись на три дня. С момента вылета Ники в каюте и поселилась эта гнетущая тишина. Вроде как, радоваться надо, что скандалы наконец прекратились, но... уж лучше бы они продолжались!
Внимание Влада полностью переключилось на телевизор, единственный источник информации - все сношения с внешним миром для свидетелей во время дачи показаний запрещены. И теперь парень насиловал несчастную технику, перескакивая с канала на канал, выуживая крупицы информации о процессе. Телевизор мог поведать немногое - свидетелей содержат в надежно охраняемом доме, покидать который можно только для появления в суде. Нику мы увидели единственный раз и то мельком, бледную, напряженную с плотно сжатыми губами, механически шагающую под охраной трех дюжих полицейских сопровождавших ее к машине. Отца рядом, как я не старалась углядеть не сумела. Скорее всего, их разделили, генерал так же выступает свидетелем, отдуваясь за всю свою бригаду. Такова участь начальника не только командовать, но при надобности принимать весь огонь на себя. Светить своих людей, как уже говорилось, генерал позволял лишь в самых крайних случаях.
- Кушать будешь? - позвала я, выглядывая из кухни.
- Нет, спасибо, - отозвался диван. Парня из-за спинки я видеть не могла.
- Влад, - я подошла и опершись локтями о спинку, почесала недовольного мужчину между лопаток, - ты не виноват, что не смог поехать. Не надо так расстраиваться, с Никой все будет в порядке.
- Я видел, в каком она порядке! - досадливо бросил он. - Аня, она же там совсем одна!
- Она не одна, - терпеливо проговорила я, - за ней присматривают, ее охраняют.
- Аня, ты не понимаешь, - зарычал Влад, выплескивая накопившееся за последние дни напряжение, - насколько ей страшно!
- Да, ты прав, - спокойно согласилась я, - я не в силах понять насколько ей страшно, потому что никогда не бывала в ее ситуации, но я совершенно точно знаю - изводя себя, ты не улучшишь ее положение. И еще я знаю, что она не должна видеть ни тебя, ни меня с такими похоронными рожами, - я видела, как парень буквально наливается раздражением и уже готов сказать мне кое-что, о чем после непременно будет жалеть. Я не стала доводить его до такого состояния, приняв радикальное решение взять на слабо, - Так что прекрати истерику и пойдем, поедим.
- Нет у меня никакой истерики! - послушно взвился заподозренный в малодушии Влад.
- Конечно, нету, - тут же сдала я назад, - это у тебя от голода. Ты ж сегодня завтрак решил отдать врагу. Вставай, кому говорю, я ужин приготовила.
Я шутливо спихнула его на пол. Влад поднялся, сердито запахнул полы длинной кофты и едва слышно бурча, поплелся в кухню. Я прикусила губу стараясь скрыть улыбку, слушая его ворчание. Вот, так лучше. Пусть лучше сердится, чем тянет себе нервы.
Влад кое-как приткнул себя в кресло, специально для него перебазированное в кухню. Сколько нервов стоило убедить упрямца, что для его гордости, чести и достоинства не будет никакого урона, если на время выздоровления он станет пользоваться мягким сиденьем. Пришлось даже персонально для Ники и Наташки прочитать лекцию, чтоб не вздумали тыкать парня этим креслом.
Я поставила на стол тарелки, Влад потянул носом и непроизвольно сглотнул. Я неодобрительно покачала головой и наградила его щелбаном.
- За что? - обиженно протянул он, потирая лоб.
- За лень, - любезно просветила я, берясь за вилку, - за весь день не мог себе еды раздобыть? В полном холодильнике?
- Я не хотел!
- Ври больше! - фыркнула я, отправляя в рот кусок мяса. - Тебе было просто в лом подняться с дивана и приготовить пожрать.
- Если бы хотел - приготовил, - задумчиво отозвался Влад, уткнувшись носом в тарелку, занятый потрошением куриной ножки и раскладыванием кусочков мяса по краю тарелки.
Н-да, испортила я парня. Помнится, еще совсем недавно он втягивал со скоростью пылесоса любую еду, оказавшуюся в зоне его досягаемости, не говоря уж о том, что не забывал пообедать. Ага, а еще он тебе не хамил, смотрел в пол и шугался всякий раз, когда ты поднимала руку!
Я убрала пустые тарелки в посудомойку, и только успела налить чай, когда в комнате раздалась трель вызова. Мы с Владом настороженно переглянулись и дружно бросились к видеофону. Я успела первая и уже включала вопящий переговорщик, а Влад только показался из кухни.
- Анька, твои на подлете, будут через двадцать минут, - без излишних церемоний отчеканила Алиса и отключилась.
Я кивнула потухшему экрану, и не думая обижаться на подругу. Ей сейчас не до меня, ей нужно принять и подвести подлетающий транспорт, вообще удивительно, что нашла время сообщить о прибытии. Интересно другое, почему мне не сообщил об этом сам отец. Хотя, причин может быть масса, начиная с банальной забывчивости генерала и заканчивая магнитной активностью или метеоритным штормом, нередкими в этом квадрате галактики.
- Что она сказала?
- Пошли встречать. Транспорт будет минут через двадцать. И сними ты этот балахон, - я кивнула кофту, - ты похож на старую бабку.
- Зато тепло! - заспорил Влад, вцепившись в отвороты полюбившейся кофты, будто я собралась с него силком стягивать.
- Черт с тобой, - махнула я рукой, - у меня сейчас нет времени спорить. Но если над тобой будут смеяться, потом чур не жаловаться!
- И не подумаю, - бросил он через плечо, ковыляя к выходу, - да никто и не обратит на меня внимания. Такое ощущение, что людям на станции больше делать нечего, как только смотреть, что на мне надето!
- На тебя-то им, может, и плевать, - не успокаивалась я из вредности, - а вот мне лишний раз косточки перемыть очень даже!
Влад подозрительно засопел, останавливаясь у лифта, нерешительно оглянулся на меня, а потом передернул плечами.
- Да? - нахмурился он, нажимая кнопку. - Но в любом случае, возвращаться поздно.
- Поздно, - согласилась я, входя за ним в лифт.
Счетчик лифта мерно отсчитывал уровни, опуская нас на самый нижний, нервозность, в каюте смирно сидевшая где-то глубоко начала прорываться на поверхность, заставляя молча подгонять медлительный лифт.
На табло высветилась надпись 'Ангар', кабина остановилась, но двери и не подумали раздвигаться.
- Черт! Опоздали! - недовольно поморщился Влад.
- Да, что-то они быстро, - я изо всех сил старалась сохранять спокойствие. Одного нервничающего вполне достаточно. Впрочем, Владу очень даже полезно понервничать за кого-то другого. Пусть учится. Беспокоиться тоже надо уметь.
- И надолго мы здесь застряли?
- А бес его знает, - я пожала плечами, - от пяти до пятнадцати минут, смотря, как транспорт будет шлюзы проходить. Главное, чтоб никому не взбрело воспользоваться этим лифтом, а то полночи будем по всей станции кататься.
Нам повезло. Все десять минут ожидания лифт смирно простоял на месте. Опершись спиной о прохладную стену кабинки, с интересом наблюдала за Владом. Парень отвернулся от меня, упершись руками в широкие перила, ткнулся лбом в стену.
Из-за закрытых дверей донесся протяжный вой сирены, предупреждающий об открытии внешнего шлюза. Я замерла, считая секунды. Если все в порядке, через полторы минуты сирена умолкнет, когда тяжелая переборка герметично задраит хрупкое человеческое жилище. Восемьдесят восемь, и, восемьдесят девять, и... Сирена послушно захлебнулась.
- Ну, давай уже! - буркнула я на дверь, едва сдерживаясь, чтоб не пнуть медлительные створки.
- Быстрей, чем откроются, не откроются, - рассудительно заметил Влад, отлепляясь от перил и поворачиваясь ко мне.
Парень выглядел совершенно спокойным, о сумасшествии последних трех суток напоминали лишь тревожные искорки, изредка проскакивающие в глубине серых глаз. Похоже, мое полуиздевательское замечание не прошло даром.
Надо бы похвалить его, что сумел взять себя в руки, но хвалить совсем не хотелось. Из вредности. Впрочем, Влад этого, похоже, не ждал. Я покосилась на него и недовольно сопнула носом, прихватывая язвительное замечание. В наступившей тишине было слышно, как щелкнул магнитный замок, тяжелая створка сдвинулась, выпуская нас на свободу и не дав вволю поскандалить.
Я огляделась, отыскивая Лису за стеклянной перегородкой диспетчерской галереи. Алиса помахала рукой, я вопросительно подняла брови. Подруга махнула в сторону и показала три пальца.
- Нам на третий причал, - сообщила я Владу, разворачиваясь в нужном направлении.
- Я понял, - подчеркнуто любезно отозвался он и тут же был заподозрен в преступлении.
- Не хами!
- Извини, - любезности в голосе прибавилось.
- А в морду?
- Вот и поговорили! - тяжко вздохнул Влад, и не преминул поныть, мастерски доводя меня до бешенства, - тяжела ты рабская доля, чуть что, так в морду дать норовят.
- Еще одно слово... - прорычала я, уже понимая, что меня поймали так же, как и я его совсем недавно в комнате, но продолжая по инерции.
- И ты мне дашь в морду, - оболтус расплылся в ухмылке, выражая полное довольство жизнью.
- Вы сволочь, Романов! - с чувством припечатала я, попытавшись впихнуть в одну фразу все, что о нем думала.
- Пришли, однако, - посерьезнел Влад, враз забывая о нашей перепалке.
Полицейский транспорт уже стоял на причале и вокруг суетились техники в ярко-оранжевых комбинезонах заканчивая швартовку и опуская трап. Пассажиров было немного, но я все равно едва дождалась, когда появятся отец и Ника. Генерал вел девчонку, обнимая ее за плечи, и выглядел бесконечно уставшим и слегка встревоженным. Ника смотрела строго перед собой, не обращая внимания на окружающую ее суету и так же, как тогда в репортаже, механически переставляла ноги.
Рядом длинно выругался Влад и со всей возможной скоростью заковылял им навстречу.
Девчонку срочно нужно напоить успокоительным, помыть в ванной и уложить в постель, предварительно уколов снотворное, а когда выспится, будем решать, что делать дальше. А хотя...
Влад перехватил их на середине трапа, опустился перед Никой на колени, став с ней почти одного роста, взял ее руки в свои, стараясь поймать взгляд девчонки. Отец нахмурился, глядя на парня и, кажется, собрался отчитать того, я положила ладонь на отцовский локоть и чуть покачала головой, приказывая, чтоб не смел. Я отвела отца в сторону.
- Не мешай, - попросила я.
Влад нашептывал Нике что-то успокоительное, все отыскивая ее взгляд. Ника длинно вздрогнула, вырвала руки из мужских пальцев и крепко обняла Влада за шею. Он погладил узкую девичью спину с выступающими лопатками и осторожно подхватив, поднялся на ноги, укутывая Нику в длинные полы своей кофты, отгораживая ее от мира и прихрамывая, заковылял в сторону лифтов. Мы с отцом переглянулись и двинули следом.
- Тяжко было?
- Да, - согласился отец.
- Тебе поесть надо и выспаться, - заметила я.
- Я за Нику волнуюсь.
- Я тоже, но пусть Влад... он лучше знает.
- Что он лучше знает? - в голосе генерала сквозило раздражение.
- Как успокоить, - пожала я плечами.
- А ты...
- А я не знаю! - отрезала я. - Не тяни мне нервы, а? Пусть идет, как идет. Не получится у него, буду пробовать я.
- Хорошо, - тряхнул головой отец. - Я на работу зайду.
- На какую к черту работу! Сейчас ко мне, я тебя накормлю, а потом полстакана водки и спать!
- Почему водки? - хмыкнул отец, вызывая лифт.
- Потому что на успокоительное ты все одно не согласишься, а водку, как всякий железный мужик, не опускающийся до растрепанных чувств, вылакаешь, и, может даже не полстакана. Такого слона поди ували с полстакана!
- Язва, - отец обнял меня за плечи и чмокнул в макушку, - но от водки... вот возьму и не откажусь!
- Что и требовалось доказать! - рассмеялась я.
Накормив отца и влив в него положенное количество антистресса для настоящих мужчин, проводила до дверей, взяв клятвенное обещание сейчас же отправиться в постель и не думать ни о какой работе. В конце концов, мир же не рухнул, оттого, что генерал три дня отсутствовал в родном отделе. Пусть преступность еще одну ночку поспит спокойно.
Отделавшись от генерала, осторожно заглянула в комнату Влада. Парень сидел на кровати, все так же держа Нику на руках, вполголоса что-то рассказывал притихшей девчонке. Увидав меня, скроил предостерегающую рожу и взглядом приказал убираться. Я пожала плечами и тихонько прикрыла дверь.
Влад появился в кухне только полтора часа спустя, когда я уже выбрала все лимиты на ожидание. Хромая больше обычного он протиснулся к своему креслу и с облегчением приткнул себя на мягкое сиденье, откинулся на спинку, прикрыв глаза.
Парень был бледен, под глазами проступила отчетливая синева. Да уж, успокаивать человека, находящегося на грани помешательства это вам, Владислав Дмитриевич, не палку сырокопченой колбасы в одно лицо всосать, оно, знаете ли, остатки нервов запросто вытянет. Что, похоже, с Владом и произошло. Ох-хо-хонюшки... Валерьянки ему, что ли накапать или лучше спирту плеснуть? Водку-то папаня всю выдул.
- Как Ника? - после недолгого молчания спросила я, давая парню немного передохнуть.
- Вроде успокоилась, - не открывая глаз, бесцветно проговорил он, - молчала долго, потом плакала, потом я ее в душ отвел, - Влад поставил локти на стол, зажав голову ладонями, - сейчас, вроде, уснула.
- Вот и хорошо, что уснула, - я почесала бровь, курить хотелось жутко, но я пересилила себя. Раз бросила, значит, бросила! Та ночь не в счет. Ведь не в счет, правда же?
- Сволочи! Боже, какие же сволочи! - в сердцах рявкнул Влад, отвечая каким-то своим мыслям, я даже подскочила от неожиданности. - Ань, ну как же так!? Ладно я, взрослый здоровый мужик, я многое могу, а ей-то это за что!?
- Так бывает, - вздохнула я.
- Ань, как так!? - вызверился он. - Мало девчонке в жизни досталось, так ей еще и эти судьи с адвокатами всю душу вымотали! Они ж ее повторно во все то дерьмо с головой окунули! - он поднял на меня больные непонимающие глаза, ожидая, что я как всегда растолкую то, что он не в силах понять.
Как я могу объяснить то, чего сама понять не в состоянии! Я искренно не понимаю, почему свидетеля в суде можно вывалять в грязи и почему свидетель, а тем паче потерпевший, должен доказывать свою правоту. Может, для каких других дел оно и правильно, но уж вовсе не для дел подобного порядка.
А вот глаза мне ваши, Владислав Дмитриевич, совсем не нравятся. Нет, валерьянка отменяется. Тут нужно что-то более действенное. Ой, занимаюсь я сегодня какими-то непотребствами!
Поднявшись, покопалась в кухонном шкафчике, искомое, как ему и положено, обнаружилось в самом дальнем углу. Металлическая плоская фляжечка полнехонькая самым лучшим расслабляющим средством девяносто шестого оборота. Вытащив из того же шкафчика рюмку с сомнением покрутила в пальцах и отставив в сторону достала небольшой стакан, плеснула прозрачной жидкости почти до краев, отрезала хлеба и достала из холодильника нарезанного вяленого мяса. Влад наблюдал за моими действиями с интересом.
- Значит так, Романов, слушай внимательно, - я выставила все на стол и пододвинула ему стакан, - вдыхаешь, выпиваешь залпом, глотаешь и медленно выдыхаешь носом. Понял?
- Какие сложности, - покрутил головой Влад, подозрительно поглядывая на стакан.
- Советую им следовать, - хохотнула я, - давай, давай, не тяни на тебя смотреть страшно.
- Вот спасибо, - скривился Влад и глубоко вдохнув, опрокинул в рот стакан.
- Глотай! Быстро! - прикрикнула я, видя, как лицо парня наливается краской, а на глазах выступают слезы. - Вот так. Теперь выыыыдох. Не смей ртом хапать! Через нос. Молодец. Молчи! Через нос вдоооох, выыыдох.
- Что... что это было? - продышавшись, прохрипел Влад, оттирая ладонями глаза.
- Спирт, - пожала я плечами, подталкивая к нему тарелку, - ты закусывай, закусывай. Отпустило?
Парень кивнул, сосредоточено жуя бутерброд. После стакана спиртного Влад выглядел уже не столь удручающе.
- Хорошо, но если учую, что ты без разрешения таким макаром нервы подлечиваешь - руки отобью! Понял?
- Как скажешь, - покладисто согласился Влад, - пойду, посмотрю, как там Ника.
- Не надо. Разбудишь еще, пусть поспит. Если проснется, мы и так узнаем. Кофе хочешь?
- А может еще спирту?
- Влад!
- Молчу! - он поднял руки защищаясь.
- Так тебе кофе сварить? - пряча улыбку, переспросила я, глядя, как глаза парня приобретают несколько бессмысленное выражение, спирт делал свое черное дело. С дозой я, кажись, промахнулась.
- Не-е-е, я сам, - строго контролируя язык и от этого смешно растягивая слова, ответил он и принялся подниматься.
У него получилось. С третьей попытки. Определенно, я промахнулась с дозой и существенно. Парень удивленно нахмурился, разглядывая свои руки. Да, дражайший, вы совершенно правильно поняли - не слушаются, побочный эффект, что поделаешь. Ну, ничего, это спирт, это не водка, он выветривается быстро.
Влад меж тем воевал с кофейными зернами, никак не желающими попадать в кофемолку.
- Давай помогу, - все же предложила я.
- Я сам!
- Сам, так сам, - покладисто отступилась я, - чего кричать-то?
- Я не кричу. Я... - дальнейшие слова потонули в грохоте кофемолки, которую ему, наконец, удалось победить.
Надо заставить его что-нибудь съесть, а то вон как развозит. Ругаясь сквозь зубы, Влад отмеривал в турку положенное количество порошка, рассыпая половину по столу. Я терпеливо наблюдала за этим безобразием, попутно просчитывая, хватит ли у меня силенок дотащить стокилограммовую тушу до дивана, если у парня закончатся батарейки или придется звать эвакуационную команду в лице Никиты.
Всегда спокойная чайная ложка в пальцах Влада повела себя неестественно, выскользнула и резво проскакала по рабочему столу. Мужчина постарался выловить вертлявый прибор, но только придал ему скорости, ложка со звоном упала на пол, проехалась немного и скрылась под ближайшей тумбочкой. Влад, возмущенно зарычав, опустился на четвереньки, полез следом, вознамерившись во что бы то ни стало вернуть ложку наместо.
- Оставь, - не сдержавшись, фыркнула я, - потом достанем.
- Нет, сейчас! - запротестовал он, запуская руку под шкафчик.
Вот ведь, упрямая зараза, покачала я головой, а Владу все не удавалось добраться до ложки. И не удастся, злорадно отметила я, если опираться на локти. Словно подслушав мои мысли мое недоразумение прилегло на плечо, сунувшись лицом под тумбочку, стараясь обнаружить неуловимый столовый прибор. Цирк уехал, а Владушка остался! Я уже собиралась прикрикнуть, чтоб прекратить балаган, когда парень особенно глубоко засунул руку в пыльную темноту, длинная кофта задралась, открывая темно-бордовое пятно, расплывшееся по светлой ткани брюк, заставившее меня болезненно поморщиться. Успокаивая Нику Влад, конечно же, забыл о собственном состоянии. Теперь понятно, почему так сильно хромал. Одно непонятно - как он заставил себя сесть! Боль должна быть адская.
- Владушка, - осторожно позвала я, - вылезай, черт с ней с ложкой. Пошли повязку поменяем, пока Ника спит.
- Зачем? - голос из-под тумбочки звучал глухо, с напряжением.
- Затем, что это положено делать четыре раза в день, - терпеливо пояснила я, не спеша открывать истинную причину, чтоб еще больше не расстраивать. Ему разговора с Никой за глаза.
- Что-то вы темните, благородная госпожа, - протянул он, разглядывая меня из-под мышки.
- Ничего я не темню! - возмутилась я, оставляя 'госпожу' без внимания, отнеся ее на не совсем вменяемое состояние мужчины.
- Что - все так плохо? - насторожился Влад, мигом вываливаясь из-под тумбочки.
- Да чего же плохо-то?! - уже всерьез рассердилась я.
- Ты ни слова не сказала за 'госпожу', - мотнул головой Влад, - и замена повязки на сегодня будет... пятая.
- У тебя повязка промокла, сменить надо, - тихо проговорила я.
- Сильно?
- Насквозь. Давай-давай, живенько!
Влад тяжело поднялся и, пошатываясь, побрел из кухни.
Хмурый и почти протрезвевший Влад стоял посреди кабинета, держа руки на поясе брюк, ожидая, когда я помою руки и подготовлю перевязку.
- Да не расстраивайся ты так, - я ободряюще похлопала его по плечу, - может все не так страшно.
- Это я во всем виноват, нужно было аккуратнее.
- Угу, аккуратнее, - хмыкнула я, - и ты бы не стал усаживать Нику к себе на колени и укачивать. Я готова. Может, ляжешь? Процедура возможно затянется.
- Нет, я лучше так или тебе неудобно?
- Да все равно. Заголяйся и не оглядывайся так на дверь, я закрыла.
Влад что-то недовольно проворчал, привычно упираясь локтями в стол. Я сняла промокшую повязку, в который раз за вечер болезненно поморщившись, кровь не собиралась останавливаться, она сочилась из ранок, медленно набухала, собираясь в тяжелые капли. Две недели лечения псу под хвост. Придется все начинать сначала. Я медленно выдохнула и принялась промывать ранки.
Влад молчал, опустив голову на сомкнутые в замок руки и мне вдруг подумалось, что ему крайне неловко стоять вот так - полусогнутым с нелепо задранной рубашкой и штанами, соскользнувшими до колен. А еще я подумала, что моя профессия на человека неподготовленного может производить весьма странное впечатление что-то среднее между извращенцем и садистом.
- И надолго? - поинтересовался Влад, оглядываясь через плечо, вопреки моим мыслям парень смущенным не выглядел. Впрочем, он умеет врать ничуть не хуже, чем играть на нервах.
- Влад, я не знаю! - бросив на него быстрый взгляд, честно ответила я. - Если ты будешь в точности выполнять все мои предписания, как то - поменьше двигаться, принимать лекарства и не канючить, недели должно хватить!
- Да что же это такое!? - прорычал мужчина и от избытка чувств проделал две совершенно бессмысленные, но чисто мужские вещи - длинно и заковыристо выругался, мешая с пяток языков и саданул со всей дури кулаком по столу.
- В следующий раз так же, только головой и об стену, - посоветовала я, снимая кровоостанавливающую пленку и накладывая компресс, - и желательно с разбегу.
- Извини, - буркнул Влад.
- Ничего. Просто не надо нервничать.
- Я не нервничаю, - мрачно заявил он, - я бешусь!
- Что тоже лишнее, - наставительно произнесла я, - стой спокойно!
- Стою. А долго еще?
- Минут двадцать. Потерпи.
- Терплю, - вздохнул Влад и, помолчав недолго, продолжил меня доставать, - Ань, ну почему так!? На мне же всегда, как на собаке! Почему оно не заживает?
- Такова особенность почти всех морских животных, типа вот этого ежа - ранки вроде крохотные, а заживают долго и болезненно. А с Альварданскими ежами так и вовсе сплошное мучение. Первые поселенцы их вообще годами лечили, пока не научились, а до этого шли по наименьшему...
В коридоре послышалось шевеление, и встревоженный голос Ники позвал:
- Влад, Аня, где вы?
- Ника, мы здесь, в кабинете. Подожди в кухне, мы скоро закончим.
Ручку двери подергали и, убедившись, что дверь заперта тихо поскреблись.
- Что вы там делаете? Где Влад?
- Повязку меняем, - ответила я за двоих, - Влад здесь, где ж ему еще быть?
- Влад?
- Я здесь, - отозвался Влад.
- А почему дверь заперта?
Я даже брови подняла от удивления, не ожидая от Ники настолько глупых вопросов.
- Наверное, потому, - предположила я, - что посреди кабинета стоит мужик со спущенными штанами и это ужасающее зрелище не для нежных девичьих глаз.
Влад фыркнул и покрутил головой.
- А ты не фыркай, нашел тоже мне повод для смеху! - шикнула я на него, подготавливая следующий компресс, и предупредила, - Сейчас будет больно.
Влад вздрогнул, запрокинул голову и сдавленно взвыл, матерясь сквозь зубы.
- Влад? - тут же откликнулась на этот вой Ника, принявшись с удвоенной силой колотить в дверь. - Аня, открой! Что ты с ним делаешь?! Влад?
- Да ничего я с ним не делаю! Повязку меняю! Ника, угомонись и прекрати ломать дверь! - огрызнулась я и тихо добавила, - А ты прекрати этот вой, выпендрежник! Не так уж там больно, что б скулить, у девчонки и без тебя нервы на пределе.
- Но ты же сказала - будет больно! - пожал плечами Влад, прислушиваясь к шуму в коридоре.
- Аня, впусти меня! - бесновалась Ника, пиная дверь ногами. - Сейчас же! Открой дверь, слышишь!?
- Похоже, тебе придется ее впустить, - задумчиво заметил он, - Она не успокоится и никуда не уйдет, пока не увидит своими глазами.
- Это я уже поняла, - проворчала я, вот уж навязались на мою голову! - Тебе придется лечь.
- Это тоже понятно, - ухмыльнулся он.
- Ника, перестань ломиться, я сейчас открою! Влад! Что ты делаешь, поганец! Стой! Стой, кому говорят, я сама сниму!
Парень замер, перестав дергать здоровой ногой, пытаясь самостоятельно освободиться от брюк.
- Если сорвутся ранки, видит Бог, высеку, как мальчишку не смотря на твои боевые ранения! - ворчала я, помогая ему раздеться и опуская стол, чтоб ему удобнее было забираться.
- Если сорвутся ранки, я сам себя высеку, - угрюмо пообещал Влад, укладываясь.
- Молчи уже, тоже мне, флагеллант нашелся, - хмыкнула я, доставая из шкафа плотный пакет.
- Кто-кто?
- В словаре посмотри, - мстительно посоветовала я.
Разорвав упаковку, встряхнула плотную широкую салфетку, одну из тех, что используют на операциях для выделения операционного поля. Стерильной салфетки было жалко, но эти шалопаи не оставили другого выхода. Прикрыв парню все предосудительные части тела, оставив снаружи пострадавший участок, закрепила края липкой лентой, чтоб не съезжала и нажала на разблокировку двери. Замок еще не успел полностью открыться, как дверь рывком распахнулась и на пороге возникла перепуганная, но донельзя решительная девчонка.
- Влад, у тебя все в порядке? - осведомилась она, независимо поддернув мужскую рубашку, сползшую с плеча. Впрочем, на Нике рубашка Влада больше походила на платье.
- Да что с ним может сделаться? - устало вздохнула я.
На мои слова не обратили никакого внимания и только после заверений Влада, что все с ним более чем в порядке, девчонка выглянула в коридор и подобрала с пола плед, накинув его на плечи, на манер мантии. Ника прошлепала босыми ногами и подтащив стул уселась у изголовья стола, уцепившись за мужскую руку.
- Ты как? - вполголоса спросил Влад, глядя на нее снизу вверх. - Лучше?
- Да, ты был прав - нужно было поспать. А чего ты кричал? Было так больно?
- Нет, - рассмеялся Влад и добавил заговорческим шепотом, - я баловался. Ты только Ане не говори, а то ругаться будет.
- Я тебя слышала, - фыркнула я, прерывая их шпионские игры, - Паяц!
- А почему тебе так долго повязку меняют?
- Потому что кое-кто ранки сорвал, - проинформировала я, смывая остатки компресса.
- Это из-за меня? Да? Из-за меня!? - заволновалась Ника.
- Нет, - поспешила я успокоить девчонку, - Влад просто слишком резко сел на жесткий табурет.
- Ну, как же ты так? - она сочувственно погладила парня по руке. - Ты же знаешь, что можно только на мягкое!
- Ник, я забыл. Оно уже почти не болело, и я подумал, что уже зажило все.
- Ань, а теперь что будет?
- Да нормально все будет, если только Влад полежит дня три спокойно, то мы выйдем на тот уровень, на котором были до этого.
- Он полежит, я прослежу, - горячо заверила Ника, - я никуда больше не уеду, я стану с ним сидеть и не позволю двигаться!
Я опустила голову, старательно пряча улыбку. Как, интересно, она себе это представляет? Уж если мне не удалось заставить этого упрямца лежать, то уж ей...
- Эй, а может, я как-нибудь сам? Без сиделок обойдусь? - возмутился означенный упрямец.
- Лежи уже! Сам! - фыркнула Ника и наградила его легким щелчком. - Сам ты до второго пришествия выздоравливать будешь, мы уже видели, как ты сам! Анька только за порог, так ты шастать начинаешь.
- Ябедничать нехорошо! - укорил ее Влад.
- Я не ябедничаю, я правду говорю!
- Вы подеритесь еще, - предложила я, сводя на нет их ленивую перебранку. - Тем более я и сама знаю, как кое-кто себя ведет, когда его не видят.
- Аня, а можно посмотреть? - встрепенулась Ника, убоявшись, что я начну ругать Влада по-настоящему.
- Можно, только здесь ничего интересного нет.
- Аня! - попытался возмутиться мужчина, но Ника уже слезла со своего стула и, обойдя стол, с интересом заглянула через мое плечо.
- Да ладно тебе, - протянула она, - жалко, что ли?
- Ему не жалко, ему неудобно, - пояснила я, - что ты пялишься не туда, куда следует. Подержи лампу, ага, вот так, сейчас укреплю.
- А вот эти черные точечки и есть ранки?
- Да.
- Такие маленькие! - удивилась она.
- Может, хватит уже, а? - от неловкости Влад начал злиться.
- А что тут у нас происходит? Коллективный просмотр жесткого порно? - прозвучал с порога развеселый голос Эжена. Влад тихонько застонал и приткнул на голову небольшой валик подушки. Спрятался.
Ника при звуке чужого голоса заметно напряглась, медленно повернула голову, пару секунд испуганно глядя на майора, а потом коротко выдохнула и расплылась в широкой улыбке, узнавая.
Уж не знаю, что Влад говорил ей за закрытыми дверями своей комнаты, но у парня определенно следовало поучиться, что девчонка оттаяла так скоро. Вряд ли психолог справился лучше.
- Да какое ж это порно! - хмыкнула девчонка, кивая на невразумительный квадрат обнаженной кожи, в свете ультрафиолетовой лампы казавшийся синюшным.
- Жесткое! - припечатал Эж, пристраиваясь за другим моим плечом. - Мало того, так это еще и растление малолетних.
- Какое еще растление!? - провыл Влад из-под подушки.
- Эжен имеет в виду, что созерцание твоей голой задницы может расстроить мою и без того хрупкую психику, - любезно пояснила Ника.
- Так! Я даю вам пять секунд, чтоб убраться отсюда, - подпустив в голос строгости, отчеканила я, - иначе вашу психику расстрою я!
- Влад, она всегда такая грозная? - полюбопытствовал Эжен.
- Нет, только когда в мой кабинет вламываются без спроса, - ласково промурлыкала я. Эжен благоразумно отступил.
- Так Ань... того... открыто ж было!
- Воон!!!
Но Эжен не был бы Эженом, уберись он молча.
- Мы подождем вас в кухне, - великосветским тоном объявил он, галантно предлагая Нике руку, - мадмуазель...
Девчонка с полутона подхватила его игру. Плечи распрямились, пальчики невесомо легли в мужскую ладонь, легкий кивок кавалеру и Ника в сопровождении Эжа грациозно покинула кабинет, свободной рукой подхватив волочащийся хвост пледа, мигом превратив клетчатое покрывало в подол вечернего платья.
- Боже, боже! И за что мне такое наказание? - проворчала я в закрывшуюся дверь.
- Какое? - полюбопытствовал Влад, стаскивая с головы подушку и пристраивая ее под щеку.
- Я живу в дурдоме!
- В смысле? - Влад приподнялся на локтях, оглядываясь.
- Меня окружают клоуны.
- А! Так без нас тебе жить будет скучно!
- Угу.
Да уж, скучно, с раздражением подумала я, убирая лампу, зато как спокойно! Как-то за столько лет со скуки не померла.
- Я опущу стол, и ты аккуратно поднимешься. Слышишь? Аккуратно!
Едва слышно вздохнула гидравлика, выбирая высоту, и стол пополз вниз. Не доверяя Владу, помогла сползти со стола, вызвав молчаливую волну недовольства, мало меня, впрочем, тронувшую. Ничего, перетерпит. Наложив тугую повязку и приказав стоять смирно, принесла халат. Парень посмотрел на меня несчастными глазами, но безропотно просунул руки в рукава. Ну, конечно! Мы же герои! Дай нам волю, так мы штаны на себя напрем и плевать, что через полчаса спать укладываться, а значит, снова раздеваться. Мы же не ищем легких путей! Как можно? Нам бы пострадать, преодолевая ненужные трудности, а то вдруг кто заподозрит нас, в чем предосудительном. Слабости, например. Тьфу, черт! Какие стервозности в голову лезут. Вот сейчас как пойду, как завалюсь спать! Я зевнула, не разжимая челюстей, и тряхнула головой. Только сперва гостя выпровожу.
Тот, кто завсегда хуже татарина, вовсю хозяйничал на кухне, доваривая брошенный Владом кофе, попутно изобретая горячие бутерброды и изо всех сил веселя Нику.
- О, Анька! - обрадовался Эжен, будто не видел меня полгода. - Чего-нибудь хочешь?
- Кофе и... - буркнула я и уже хотела добавить 'сигарету', но вовремя тормознула.
- И? - подбодрил майор.
- И кофе! Ты чего пришел-то, на ночь глядя? - поинтересовалась я, прихлебывая из чашки.
- Подчиненного своего проведать. Он уже две недели у меня числится, а я его еще ни разу на рабочем месте не видел. Кстати, где он?
- Здесь я, - недовольно буркнул Влад, - я не виноват, что не могу выйти на работу, меня Аня не пускает.
- Начинается! - взвыла я, - Эжен, шел бы ты домой, а?
- Сейчас пойду, - усмехнувшись, пообещал Эж, и, повернувшись к Владу, - а ты перестань доктору по нервам ездить. Больного к работе не допущу, но и бездельничать больше не дам.
- В смысле?
- В самом прямом, - хмыкнул Эж и ненадолго вышел из кухни, а когда вернулся в руках у него был небольшой рюкзак, который бросил Владу.
- Что здесь?
- Диктофоны и ноутбук. Ты должен прослушать записи, рассортировать их, оформить протоколы и сформировать дела. Короче, провести подготовку дел для передачи в суд.
- Но я не могу... - растерянно пробормотал Влад.
- Не канючь! - резко оборвал его Эж. - Все ты можешь. Протоколы набираются, насколько я помню, руками, а не задницей. В ноутбуке есть пример протоколов и дела, а ты парень неглупый и сумеешь разобраться самостоятельно. Тем более все равно нужно учиться, ты из-за своей безалаберности и так потерял целых две недели.
- Но я не... - попытался защититься Влад.
- Молчать! Потрудись не разевать рта, когда начальство изволит устраивать тебе выволочку. Не терплю!
Две пары глаз уставились на Эжена с удивленной настороженностью, впервые сталкиваясь с майором в начальственной ипостаси. А посмотреть было на что - Эж грозно сверкал глазами и на человека неподготовленного производил устрашающее впечатление. Я едва удержалась от глупого хихиканья, слушая красноречивые паузы в речи полицейского - непривычно бедняге гневаясь подбирать приличные слова. Никак о нас с Никой печется, будь он с Владом наедине, слова были бы несколько другими. Эжен бросил на меня предостерегающий взгляд.
- Да, майор, - смиренно отозвался Влад, всем видом демонстрируя угрызения совести.
- А за подобный цирк и по роже отоварить могу, - предупредил Эжен, немного смягчаясь. - Ты должен отвечать четко и ровно. Понял? Вот и хорошо. Можешь приступать к выполнению. Времени тебе даю трое суток. Ясно?
- Да, майор! - вполголоса рявкнул Влад.
- Вот так-то лучше. А то - не могу, не могу! - и уже обращаясь ко мне с Никой. - Ладно, девушки, пойду я, не то Вика меня из дому выгонит.
...Влад выключил диктофон и, захлопнув крышку ноутбука, ткнулся лицом в подушку, наслаждаясь минутами одиночества. За последние дни их можно пересчитать по пальцам. Ника не шутила, обещая, что станет с ним сидеть. Маленькая поганка не отходила ни на шаг, рыкая всякий раз, когда Влад пытался двигаться. По первости за каждый поход по нужде приходилось сражаться. А тут еще Эжен со своим заданием. Нет, конечно, майор прав, утверждая, что протоколы набираются не задницей, но лежа на животе это делать все же затруднительно. Влад встряхнул руки, пару раз сжал и разжал пальцы. Повозился, пристраивая под грудь подушку, и открыл опостылевший ноутбук. Отдых закончился. Хорошо еще, начальство укатило в командировку и не требует немедленно предъявить выполненную работу. Итак, дело номер... протокол осмотра места происшествия...
- Влад! Влад, черт бы тебя побрал! Вынь бананы из ушей! - От неожиданности мужчина дернулся, и наушники выпали на подушку. Он ошалело оглянулся на девчонку.
- Чего тебе? - буркнул Влад, дергая за проводок застрявший наушник.
- Эжен, говорю, приехал, тебя требует.
- Черт, черт, черт! - он заспешил, безбожно путаясь в пальцах, добирая остаток текста. - Ника, займи его чем-нибудь, а?
- Чем? Сказку рассказать?
- Кофе ему свари, что ли... Я почти закончил. Ника, ну придумай что-нибудь! Пятнадцать минут.
- Хорошо, - задумчиво протянула она, - пятнадцать минут я его придержу, но ты мне будешь должен.
- Как скажешь, - поморщился Влад, заранее представляя, размер счета.
Ника погрозила ему пальцем и вышла из комнаты, почти сразу послышался ее щебет, Эжен что-то протестующе бубнил в ответ. Но от Ники так просто не отделаешься. Влад послушал удаляющиеся голоса, удовлетворенно кивнул и вернулся к прерванной работе.
Он только поставил последнюю точку, как дверь широко распахнулась, даже голову в плечи втянул, ожидая увидеть разгневанного Эжена. Но все оказалось гораздо хуже - в комнату влетела Аня в сопровождении коллеги хирурга.
- Пашка, посмотри, чего тебе стоит? Мне консилиум нужен.
- Да ничего не стоит! Вот уж где банный лист! Привет, Влад, чего лежишь?
- Привет, Паш, - мужчина приподнялся и пожал протянутую ладонь. - Да вот - вставать не дают.
- Бывает. Давай, показывай, что там у тебя, - и, не дожидаясь, сам задрал халат. - Ну, парень, тебя и затянули! Ань, разве ж можно так?
- Можно! - огрызнулась девушка, подавая ножницы. - Когда две недели ни черта не заживает, то только так и можно. Я б его и к кровати еще привязала!
- Что это вы больной доктора не слушаетесь? - попенял Пашка Владу, споро срезая повязку. - Так, что тут у нас?
Паша с присущей всем хирургам безжалостностью помял так оберегаемую часть тела. Влад настороженно затих, прислушиваясь к ощущениям. К его великой радости боли почти не было - так, в пределах нормы.
- И? - поторопила его Аня.
- Я считаю, что пациент практически здоров, - пожал широченными плечами Паша, одергивая задранный халат.
- Не вскроется?
- Не должно. Ранки затянулись хорошо, так что вполне можно выписывать. Нет, если ты сомневаешься, можешь подождать еще дня два, но, на мой взгляд, все в норме. Где там документы - давай подпишу.
Влад, косясь через плечо, переводил взгляд с одного на другую, с беспокойством прислушиваясь к их разговору. Значит, он свободен и может выходить на работу? Как - уже?! Сразу всколыхнулись все прошлые сомнения - а сможет ли? а справится? - и захотелось поболеть еще несколько дней.
- Эй, а мне что делать? - остановил Влад направившуюся к выходу парочку и уже обсуждающую какого-то другого пациента.
- А? - Аня обернулась, недовольно нахмурившись.
- Первое - отучиться перебивать, - наставительно проговорил Паша, - а второе - прекращать симулировать, вставать и одеваться!
- Когда он сможет выйти на работу? - на пороге возник Эжен. Будто стоял под дверью и подслушивал!
- Да хоть сегодня. Но лучше завтра.
- Завтра к восьми утра, что б был в участке, - Эжен ткнул пальцем во Влада, будто тот пытался возражать.
- Эжен, а дела? - Влад, успевший усесться на кровати, протягивал начальнику ноутбук.
- Завтра! Я слишком долго ждал твоей аудиенции, - желчно заметил майор.
Оставшись в одиночестве, Влад задумчиво почесал бровь, да уж, с Эженом неловко вышло. Пойти, что ль повеситься для разнообразия? Но вместо этого сполз с кровати и, вытянув из шкафа чистое полотенце, поплелся в душ...
Iuppiter iratus ergo nefas
Юпитер, ты сердишься, значит, ты не прав!
Юпитер, ты сердишься, значит, ты не прав!
Re: а тут то, что я терпеть не могу, но и не отвязаться от э
Глава 19.
Я выключила душ, смахнула лишнюю воду с волос и, выйдя из кабинки, встала под фен. На работе придется задержаться, но страшного в этом ничего нет - Влад заступил на дежурство, и сутки будет безвылазно сидеть в отделе, так что на сегодня я освобождена от приготовления ужина.
Я блаженно потянулась, подставляя другой бок под ласковые воздушные струи. Эжен подчиненным доволен, отец к Владу так же не имел претензий, а раз довольны они, то и мне грех жаловаться. В бригаде к Владу отнеслись с пониманием, особенно те, кто участвовал в операции на Леоне.
Единственный, кто вызывал глухое раздражение это Водопьянов. Не нравилось ему, что приходится работать с рабом! Да и испорченные ботинки он Владу никак забыть не мог, а скорее не столько ботинки, сколько мою трепку. И теперь Гена искал малейший повод, чтоб задеть Влада, я же никак не могла повлиять на ситуацию и немного дергалась от этого. А еще беспокоило, что Влад стал невольной причиной раскола в бригаде. С Геной и раньше-то не очень общались из-за его излишней заносчивости, а как появился Влад, так и вовсе сторониться стали. От понимания, что проигрывает рабу Гена, бесился все больше, и от придирок перешел к прямым оскорблениям, правда, сказанным исподтишка и в спину. Влад приученный сносить и не такое на конфликт не шел. А менее терпеливый Никита, услышавший оброненное Геной замечание о наших с Владом отношениях, попытался поговорить, но разговор как-то быстро переместился из коридора в уборную, где капитан прижал Водопьянова в углу и от всей души разъяснил товарищу, о чем не следует говорить.
За тот разговор Никита получил от Эжена выговор, Гена строгое предупреждение 'фильтровать базар', а я, узнавшая обо всем от Ники, и прилетевшая к майору за советом, не менее категоричный совет не совать свой нос в чисто мужские дела! 'Ты хочешь, чтоб Влад мужиком остался и стал самостоятельным или тряпку из него сотворить? - жестко поинтересовался у меня Эжен. - Молчишь? Вот и не лезь, куда не просят. Мужики сами разберутся!' Так что пришлось отступиться и наблюдать со стороны и молча мучиться от невозможности не то, что помочь, просто подстраховать.
- Анна Дмитриевна, подойдите в реанимацию, - из-под потолка голосом Инго попросил динамик, обрывая мои безрадостные мысли.
- Уже бегу, - отозвалась я, выключая фен и на ходу натягивая свежую форму.
...Работа, в которую окунулся Влад, придя в бригаду, на удивление оказалась не такой уж кровавой, как он себе представлял. Скорей уж рутина, омутом втянувшая в себя глупого человечишку. Работать в основном приходилось головой и ногами. Почти с первого дня Эжен поставил стажера на вылет за пределы станции.
Уже сидя в транспорте с группой из трех человек, Влад как-то вяло подивился, что никаких маячков на него не нацепили. Откинувшись на высокую спинку кресла, мужчина ненадолго задумался, осмысливая происходящее, и едва не свалился, бессознательно подавшись вперед от пришедшей догадки. Никита, сидящий справа, понимающе усмехнулся и, толкнув Влада на подушки, посоветовал пристегнуться.
Выходило, дело совсем не в том, что вокруг были полицейские, от которых не сбежишь. Владу доверяли. И это уже не его собственная хозяйка, чьи поступки порой граничили с безумством и ставили несчастного раба в непроходимые тупики. Это нечто другое, отчего приятно теплеет в груди и голову кружит неуместное в его возрасте счастье. На него надеются. В нем уверены. Он свой! Неотличимый от ребят в соседних креслах, ни о каком втором сорте и речи не идет и становится кристально, доподлинно и совершенно твердо понятно, что за этих людей Влад порвет любого. Вытащит на горбу из передряги, а возникни в том необходимость, то прикроет собой. За одно лишь это чувство причастности!
И Влад делал все возможное, чтоб люди, принявшие его в свой круг, ни на секунду об этом не пожалели. Надо - осматривал трупы разной степени давности, надо - копался в помойках в поисках улик, забираясь в такие уголки, куда не каждый полезет. Рабская жизнь быстро отучает от брезгливости, так что прошлый опыт здорово выручал. Хорошо хоть с трупами, встречались редко, в самом начале расследования. В основном же он имел дело с уликами и свидетелями. Впрочем, к последним стажера не очень-то подпускали, позволяя наблюдать работу следователей издалека. Из-за стекла Гизела, зеркального со стороны, допросной и прозрачного у наблюдателей.
Владу нравилось приходить в участок одним из первых и брести по длинному полутемному залу, беспорядочно заставленному столами с темными, выключенными экранами компьютеров, за которыми обычно сидели его теперешние коллеги. Влад приветливо кивал дежурным, а после усаживался за свой стол и принимался по мере сил и возможностей помогать своей группе.
Единственным минусом, но весьма жирным, в теперешнем существовании был Гена. Водопьянов представлялся Владу жирной навозной мухой, назойливо жужжащей под ухом без возможности от нее отмахнуться. Гена не упускал возможности задеть, всячески напоминая, что Влад никакой не человек, а вещь, по недоразумению забывшая свое место и как не старался держаться подальше, пакостник все равно оказывался рядом. Влад встречал все выпады со вселенским спокойствием, уговаривая себя, что рано или поздно Водопьянову попросту надоест цепляться, и он отстанет. Единственный раз Влад взбесился по-настоящему. Когда придя на работу позже обычного, обнаружил на своем столе ошейник с металлической цепочкой. Это почему-то сильно задело и внутри все перевернулось, всколыхнув то, что забывалось с таким трудом. Личность, с такими усилиями вытащенная Аней из глубин, взбунтовалась, ударив в голову горячей волной ненависти, руки сами с собой сжались в кулаки, но Влад усилием воли заставил себя успокоиться и, до ломоты, сжав зубы, спрятал ошейник в стол - конфликты ему сейчас совсем не к чему, а уж драка тем более. Затолкнув поглубже бешенство, мужчина попытался заняться текущей работой. Проходивший мимо Эжен, низко наклонившись к Владу, тихо посоветовал: 'Набил бы ты ему морду, сразу отстанет'. Влад попытался пропустить этот совет друга мимо ушей, памятуя об отношении Ани к дракам. Но чем дальше, тем все труднее было держать себя в руках.
Гена же, решив, что над Владом можно издеваться бесконечно и не получать при этом должного отпора в наглую нарывался на кулак. Не соображал блаженный, насколько близок Влад к тому, чтоб начистить обидчику морду. Усевшись на стол Влада, Водопьянов сдвинул бумаги, в которых пытался разобраться стажер, смешав их при этом.
- Гена, слезь с моего стола, пожалуйста, - с вежливым металлом в голосе попросил Влад, умело скрывая раздражение.
- Ага, сейчас, только ответь мне на один вопрос, - нацепив гадкую ухмылку на лицо, проговорил Водопьянов.
- Хорошо, задавай свой вопрос, - смирился Влад с неизбежным.
Он откинулся на спинку стула и, закинув руки за голову, для пущей безопасности собеседника, приготовился смиренно выслушать очередную гадость, надеясь поскорее отделаться от неприятного человека. Но то, что он услышал, превзошло все допустимые границы.
- Ты мне ответь, - допытывался Гена, - когда тебя хозяйка имеет, накладной член использует или у нее свой собственный имеется?
Ну, все! Точка невозврата. Влад медленно опустил руки, примериваясь половчее зацепить придурка за шею и со всем прилежанием познакомить со столешницей. Да так, чтоб хрустнули, сминаясь, нежные хрящики переносицы.
В отделе воцарилась гнетущая тишина, и все повернулись к ним, с неприкрытой враждебностью глядя на Водопьянова. Влад подался вперед, вцепившись в край стола с такой силой, что пальцы побелели. Неизвестно, чем бы это все закончилось, если бы ни голос Ники, громом разорвавший тишину.
- Сидеть на столе неприлично, - упрекнула Гену девочка.
- Что ты сказала? - то ли не понял, то ли не расслышал он.
- Убери жопу со стола, говорю, - ласково проворковала она, - гиена ты тифозная, документы важные загадишь!
- Как ты меня назвала? - пораженный Гена повернулся к Нике, недоверчиво уставившись на девочку.
- Гиена тифозная! - громко сообщила она, сияя широкой улыбкой, по комнате прошелестел выдох облегчения и смешки.
- Да я тебя... - задохнулся Гена от злобы, осознав, что все смеются над ним, но не до конца понимая, что Ника только что не много ни мало жизнь ему спасла.
- Что ты меня? - склонив голову на бок, поинтересовалась Ника, извлекая из кармана большой пистолет, картинно сняла с предохранителя и направила Водопьянову прямо в грудь. Твою мать и всех богов вселенной!!! Откуда у девчонки пистолет, про себя возопил Влад. Те же мысли, судя по вытянувшимся лицам и округлившимся глазам, занимали и окружающих полицейских. Ребята подобрались, стараясь не делать лишних движений, чтоб не спугнуть вооруженного подростка.
- Влад, можно я его пристрелю? - капризно попросила Ника, будто клянчила десятую порцию мороженного.
- Ника, не надо, - облизнув вмиг пересохшие губы, попросил Влад, лихорадочно соображая, как без потерь отобрать у нее пистолет.
- Надо, надо! - настаивала на своем Ника. - Он придурок и мне надоел!
- Ника, девочка, послушай... - Влад начал медленно подниматься из-за стола.
- Эй! Вы мне все испортите! - вскричала бандитка и дернула курок.
Из ствола, вылетела темно красная струя и попав на рубашку обидчика, превратилась в жуткое пятно. Водопьянов расширенными глазами уставился на свою грудь, удивляясь, отчего совершенно не чувствует боли, ведь его пристрелили? Тут же по комнате разнеслась отвратительная вонь, чем-то напоминающая сероводород и навевающая определенные мысли по поводу выделений организма.
- Фу, - Ника скривилась, и картинно зажав нос, прогнусавила, - ты ж мужик, а так обделался! Это же всего лишь шутка дебильного ребенка! А вы чего так смотрите? Он же водяной!
- Ника, я тебя убью! - пробормотал Влад, без сил падая обратно на стул.
- Я первый! - рявкнул из-за соседнего стола Игорь.
- Да лааадно вам! - легкомысленно отмахнулась Ника от жаждущих ее крови мужиков. - Это ж шутка была. Плоская, правда.
- И вонючая к тому же, - из-за дальнего стола флегматично заметил Ланс.
По залу пронеслись одиночные смешки, а Водопьянов наливаясь густой краской бросился в сторону уборных, сопровождаемый уже общим хохотом. Ника проводила его презрительным взглядом, и хитро подмигнув Владу, принялась отлеплять его пальцы от стола.
- Пошли обедать, это теперь надолго, - девчонка потянула его за руку, заставляя подняться, - Лешка такой классный составчик сварганил - этот придурок теперь неделю не отмоется, - и, мечтательно закатив глаза, протянула, - вонять будет!..
Во время обеда хмурый Влад ковырял вилкой в салате. Решив следовать совету Эжена и не показывать своей осведомленности о проблемах моего подопечного, все же не удержавшись, спросила:
- У тебя все в порядке?
- Трудное дело, - попытался улыбнуться он.
- Может, я могу чем-нибудь помочь? - осторожно спросила я.
- Сам разберусь! - невпопад буркнул он и, так и не попробовав салат, поспешно ушел на работу.
- Ну и как с ним разговаривать? - спросила я у Ники, - Думает, я не вижу, что происходит, конспиратор хренов.
- Он просто не хочет тебя расстраивать, - ответила она, убирая со стола посуду, - он же видит, что у тебя неприятности с твоим исследованием, вот и не желает прибавлять тебе еще и свои проблемы.
Ника была права, Геннадий Васильевич уже неоднократно намекал, что пора бы сдать нетленку, но засесть за труд как-то не получалось. Пациенты точно взбесились - шли нескончаемым потоком. У Ники наклевывались экзамены. Отцу спихнули дело маньяка, и за генералом надо следить, чтоб он ел хотя бы раз в сутки. Когда он ведет такого рода дела, то становится рассеян ко всему, что напрямую не касается работы. А теперь еще и у Влада неприятности из-за какого-то недоделка. Ну и как в таких условиях ваять бессмертный труд? И кого вы пытаетесь убедить, доктор? Да лениво вам и все тут! А за Владом все же стоит приглядывать, не ровен час сорвется парень.
...Разъяренный Влад стоял посреди главного зала отделения. Все, присутствующие полицейские покинули свои места и с интересом подтянулись к месту разгорающейся ссоры. Прав был Эжен - не понимает Гена слов и намеков прямых не понимает! Что окончательно допекло Влада, точно припомнить не мог, но прозвучавшая фраза касалась теперь уже не только Ани, но и Ники.
Водопьянов, не ожидавший от своей, обычно спокойной, жертвы такой бурной реакции немного опешил, но рот прикрыть даже не подумал. Лицо Влада окаменело и он, почти не размахиваясь, нанес короткий удар обидчику в солнечное сплетение. Гена согнулся пополам, с усилием проталкивая в легкие воздух.
- Ах, ты сука! - прохрипел не желающий успокаиваться Водопьянов и головой вперед кинулся на ненавистного раба, собираясь сбить того с ног. Влад сделал плавный шаг в сторону и пинком придал свободному ускорение. Не совладав с инерцией, Гена со всего маху врезался брюхом в пол. Считая, что на этом можно заканчивать Влад нагнулся поднять опрокинутый во время потасовки стул и на секунду выпустил противника из виду.
Тень, замеченная краем глаза, заставила Влада отклониться, и только это спасло от серьезных увечий, носок тяжелого ботинка, метивший в глаз, прошел по касательной, вызвав резкую вспышку боли в скуле. Зарычав, Влад отбросил стул, разворачиваясь к противнику. Шутки кончились. Пришедший к тому же выводу Гена с кривым оскалом выхватил пистолет. Будь свободный чуть быстрее и выстрели сразу, Владу пришлось бы худо, но противник замешкался, а когда понял, что противник не собирается застывать в ужасе, было поздно. Влад пригнулся и стремительно перетек вперед, оказавшись как раз под локтем руки, державшей пистолет. Простенький захват на скрещенные руки, рывок, сухой треск ломаемых костей и сдавленный вой, лишь подхлестнули сорвавшееся с цепи бешенство. Несколько коротких ударов локтем в лицо, придерживая за увечную конечность, подсечка, а теперь размазать скотину по полу. Влад вкладывал в драку всю душу и умение, успевшее накопиться за нелегкую жизнь раба, и вскоре драка переросла в самое вульгарное избиение.
На плечи будто кинули по мешку с песком, а руки словно сжали чьи-то медвежьи объятья, рывок и Влад уже стоит на ногах. Выплюнув что-то матерное, мужчина попытался извернуться, где-то на грани сознания кляня себя, что позволил ярости взять верх и перестал контролировать окружающих. Ну, ничего! Он сейчас... Влад резко дернулся вперед, чтобы тут же с силой откинуться назад, нанося сокрушительный удар головой. По лицу не попал. Затылок наткнулся на что-то твердое, почти каменное, в глазах вспыхнул самый натуральный фейерверк.
- Отставить! - рявкнули над ухом, мигом приводя распаленного раба в чувство.
- Ну, все, все! Побаловался и хватит, успокойся, - добродушно пророкотал генерал, для надежности перехватывая ошеломленного подчиненного поперек груди и придерживая в таком положении пару секунд. - Успокоился? Пойди лицо умой, в мозгах сразу прояснится, а ребята здесь пока приберут. Я тебя отпускаю?
Влад невразумительно замычал и почти сразу тиски исчезли, заставив пошатнуться без поддержки.
- Марш умываться, я кому сказал!
Мужчина только мотнул головой, говорить пока сил не хватало, и, пошатываясь, побрел в сторону уборной. Сперва помыл руки со сбитыми в кровь костяшками, а потом, пустив холодную воду, сунул голову под тугую струю. В мозгах действительно прояснилось и до Влада только сейчас в полной мере дошло, что он сотворил. Он только что, при попустительстве окружающих и начальства избил человека, мало того, так еще и генерала боднул. Звучало это более чем отвратительно, не смотря на благие намерения, коими Влад руководствовался.
Выключив воду, потряс головой, стряхивая с волос излишки влаги. Болезненно морщась, сполз по стене, раздумывая, что делать дальше. Выходить не хотелось, ребятам в глаза смотреть стыдно, а генералу так и вовсе боязно. И сколько не пытался убедить себя, что всего лишь защищал честь хозяйки и Ники, которые совсем не заслужили, чтобы чей-то поганый язык трепал их имена, ничего из этого не выходило. Все звучало неубедительно, а от этого становилось только хуже.
Влад длинно выматерился и от избытка чувств стукнулся головой о переборку. Ушибленный генеральским плечом затылок протестующее заныл. Что он скажет Ане? Как объяснит? Она не поймет подобного способа решать спор и никаких оправданий слушать не станет. Накажет и вся недолга! Ведь предупреждала несколько раз, как относится к подобным вещам, тем более в его авторстве и эта выходка ему уж точно с рук не сойдет. Как же быть? Не то, чтобы Влад боялся наказания, да ни черта он не боялся и готов вытерпеть любое, страшно лишь по собственной глупости разрушить тот хрупкий мир, который только восстановился после его последнего проступка.
Ему приглянулась коллекция камушков в небольшой лавке сувениров на одной из планет, куда летал в командировку. Камушки были особенные ровного изумрудного цвета с золотистыми искорками. Если их долго и медленно нагревать, а потом резко охладить, то минерал становился прозрачным, а золотистые искорки начинали испускать мягкое теплое свечение. Влад знал об этом, потому что сам добывал подобные камушки в каменных лабиринтах рудника. И не дай боги, испортить камушек или расколоть! За это не то, что шкуру, голову сдернут. Заполучить коллекцию хотелось, аж зубы сводило, но она стоила дорого - целых двести кредов, когда как за него самого заплатили всего пятнадцать. У Влада таких денег, естественно не было, впрочем, у него никаких не было, Аня не считала нужным снабжать его наличными (да и к чему они рабу, что живет на всем готовом!?). Но у него была ее пластиковая карта, которой расплачивался на станции за продукты. И денег на ней было более чем достаточно, но потратить их без спросу означало не много, ни мало - своровать. Все два дня, что он был на планете Влад ходил вокруг коллекции, как кот у крынки со сметаною - и хочется и взять нельзя. А потом, перед самым вылетом решился и купил. И весь перелет домой уговаривал себя, что Аня вполне возможно и не заметит его покупки. Он ни разу не видел, что б она просматривала детализацию счета. Влад не учел одного - отчет о покупках вне станции тут же поступают владельцу карточки. Как потом разъяснил честивший его на все лады Никита, это делалось, чтоб свести к минимуму кражи с электронных счетов.
Аня, конечно же, в тот же день все узнала и после ужина велела придти к ней в комнату. Влад, прекрасно зная, зачем его зовут, пошел на негнущихся ногах, чувствуя, как предательский, унизительный пот выступает на виске. Каким-то шестым чувством он понимал, бить его не станут, но от этого было не менее страшно. Прожив с Аней под одной крышей достаточно долго, по крайней мере, дольше, чем с кем другим, Влад твердо усвоил - можно жестоко наказать, не прибегая при этом к плетке.
В ее комнате все было как всегда - приглушенный свет, легкий беспорядок на столе. Сама она сидела за компьютером, и что-то быстро печатала. Влад тихонько постучался в открытую дверь.
- Заходи и закрой дверь, - не отрываясь от своего занятия, спокойно приказала она. Влад тихо прикрыл дверь и нерешительно топтался на пороге, ожидая справедливого хозяйского гнева, - садись.
Все больше недоумевающий Влад осторожно опустился на краешек стоящего рядом стула, он-то ожидал крика или еще чего-нибудь в этом роде. Анино спокойствие пугало больше, чем все возможные военные действия. Внутри все противно дрожало, готовое вот-вот разорваться. Она допечатала, резко поднялась, шагнула к нему и протянула руку, так, что Влад даже отшатнулся от этой руки. В протянутой к нему ладони была всего лишь кредитная карта, Влад удивленно посмотрел на нее снизу вверх.
- Возьми, и больше не воруй, - усталым голосом тихо попросила Аня, вкладывая в его ладонь прохладный пластиковый прямоугольник, - это не хорошо и мне это не нравится. Каждый месяц твой счет будет пополняться до определенной суммы, это только твои деньги и ты волен делать с ними, что посчитаешь нужным, отчета в этом я спрашивать не буду. Кстати, воровать было не обязательно, достаточно было просто попросить. Ты все понял?
Влад молча кивнул, стискивая в кулаке ставшую скользкой от пота карточку, чувствуя, как уши и шея покрываются огненно-красным румянцем. Стыдно было невыносимо, а еще хотелось, чтобы она закричала или ударила его, он это заслужил, но только не так, почти молча. Аня удостоверилась, что ее слова дошли до него в полной мере, и продолжила все тем же ровным и каким-то тусклым голосом:
- А теперь уйди отсюда, видеть тебя не могу, - это было все, что она сказала, Аня вернулась за свой компьютер и продолжила работать.
Влад выскочил из ее комнаты, чувствуя, что еще немного и из глаз его польются самые настоящие слезы. Аня не разговаривала тогда с ним неделю или больше, сейчас он этого точно сказать не мог. Нет, она не просто с ним не разговаривала, она его не видела, так, будто никакого Влада и не существовало в природе. Парень впервые за свою жизнь почувствовал, что такое, когда тебя нет! Ты не вещь, которую можно переставить с места на место или обойти при надобности, ты пустота! Тебя не существует. А он ходил за ней тенью, не зная, как можно помириться, если она его не видит. Он не мог есть, не мог спать и, вконец измучившись, предложил ей выпороть его, вот так подошел и прямо предложил, не сумев придумать ничего лучшего, чтобы прекратить эту пытку. Она посмотрела на него, впервые за неделю, покачала головой и ушла в свою комнату, но потом все же стала постепенно с ним разговаривать. И вот теперь эта драка. Что же делать? А если дать Ане пару дней, ну, что б успокоилась? Спасет ли это положение? Надо поговорить об этом с генералом, пусть запрет в камере, а Ане скажет, что Влад арестован за потасовку. А что? Вполне может выгореть! Получится, что Влад уже наказан, а два раза за одну вину не наказывают. Вон даже в законах прописано! От ворчания это, конечно же, не убережет, но это мелочи.
- Таак! Вот ты где! - щелкнул кнутом рык Эжена. - Встать!
Влад мигом взмыл на ноги, вытягиваясь по струнке, и как-то сразу стало наплевать, что уборная это не то место, где воспитывают проштрафившихся подчиненных и что майор утром сам посоветовал набить морду Водопьянову. Эжен прошелся от стены к стене, со всех сторон рассматривая застывшего Влада.
- Орел! Да что там - богатырь! Драка в общественном месте, порча имущества, - майор менторским голосом перечислял преступления подчиненного, - нанесение старшему по званию телесных средней тяжести, покушение на генерала и в довершении всего самому рожу разбили! И как это понимать!? Месяца не прошло, как ты пришел в отдел и уже такие художества!
Влад внимал начальству с благоговейным молчанием, внутри корчась от стыда. Эжен еще долго распекал стажера, со всем мастерством опытного командира, подводя проступки под расстрельную статью. К концу Влад, от осознания вины, был готов сам застрелиться, не дожидаясь суда и следствия.
- Бить будешь? - бросив на майора смурной взгляд, уточнил он.
- Совсем идиот!? - обиженно поперхнулся Эжен. - Я никогда подчиненных не бью, хотя тебя и следовало бы! Но, думаю, тут и без меня охотников найдется. Ладно, будем считать, что воспитательную беседу я с тобой провел, и ты все осознал.
- Осознал, - вздохнул Влад, задумчиво рассматривая сбитые костяшки.
- Хорошо, и надеюсь, подобное не повторится. А если все же соберешься еще раз делай это где-нибудь в уединенном месте, да вот тут хотя бы, а то устроил балаган на глазах у всего отдела! Приспичило ему, видите ли!
- Не будут так цеплять, не повторится, - пообещал он, с благодарностью покосившись на майора.
- Дай рожу посмотрю. Не дай бог, скулу своротили, Анька меня порвет. Кстати, как думаешь с ней объясняться?
- Не знаю. Домой идти боязно, - честно признался Влад и рассказал, о чем надумал сидя на полу под раковиной.
- А черт его... - Эжен поскреб затылок. - С этим лучше к генералу, он тебя все равно ждет. Все, иди отсюда!
Влад накинул на шею короткое полотенце и поплелся к генералу, внутренне готовясь к очередной взбучке. Остановившись у дверей, осторожно поскребся и, дождавшись разрешения, вошел. Генерал сидел в кресле, отвернувшись от посетителей, о чем-то ругался по селектору с экспертами. Китель и рубашка небрежно свешивались с дивана. Расположившаяся на том же диване Ника оторвалась от книжки и сочувственно посмотрела на Влада. Дмитрий Петрович закончил разговор раздраженным щелчком и развернулся в кресле, явив Владу обнаженный торс с перекинутым через плечо полотенцем.
- Ну и здоров же ты, зараза! - с уважением заметил генерал, приподняв полотенце, продемонстрировал синяк, разлившийся по плечу.
Влад аж голову в плечи втянул, ожидая, что его сейчас со стеной начнут знакомить. И поделом! Но генерал ругаться не стал, только посоветовал башкой поменьше размахивать, пообещав в следующий раз непременно оторвать означенную часть тела и задал тот же вопрос об Ане. Влад повторил уже сказанное Эжену. Дмитрий Петрович выслушал его с не меньшим вниманием и обещал подумать. Ника, сидящая на подлокотнике кресла, в котором устроился Влад, сочувственно прижимала к его разбитой скуле мешочек со льдом...
Что на деле означает фраза Влада: 'Сам разберусь' я поняла ближе к окончанию дежурства. В приемное отделение, поступил парень, в котором получалось опознать старшего лейтенанта Водопьянова, лишь напрягши всю свою фантазию. Больше он напоминал человека сдуру решившего поменяться местами с боксерской грушей. Превратившееся в гротескную маску лицо, по цвету могло смело потягаться с перезрелой сливой, к этому еще прилагались сломанная рука и несколько ребер. Я спросила пострадавшего имя, и тот с усилием разлепил распухшие губы, пробормотав:
- Геннадий Водопьянов.
- Кто же это тебя так, милок? - осведомилась я, заранее зная ответ.
- Да есть у нас один придурок в бригаде, - речь у него стала более внятной после укола обезболивающего, - представляете себе - я окончил лучший юридический институт в галактике и вынужден работать с грязным рабом, который даже ложку держать не умеет, не говоря о том, что бы думать. А знаете, почему его взяли в бригаду?
- Нет, - я поправила маску, про себя считая до десяти и обратно.
- Потому что трахает дочку генерала или она его. Кто их там знает, этих ненормальных! Она, наверное, жуткая уродина, раз мужика надо покупать, видно ни один нормальный не согласился.
- Похоже на то, - и еще раз до десяти, я набрала в грудь побольше воздуха, борясь с желанием докончить то, что начал Влад. В человеческом теле примерно двести шестьдесят костей, а Влад сломал всего четыре, так что у меня остается обширное поле деятельности.
Верочка тронула меня за локоть и прошептала на ухо:
- Анна Дмитриевна, давайте я позову Наталью Станиславовну, вам лучше прогуляться в сторону дома. Вы не думайте, я в вас как в докторе не сомневаюсь, просто надо посмотреть как там дела.
- Нет, Верочка, - покачала я головой, - это мой пациент, я его принимала, мне его и вести.
Быстро закончив с неприятным пациентом, я выскочила из смотровой. Ощущение было, будто в грязи выкачалась. Если мне так, то каково же Владу!? Я стояла в коридоре, пытаясь справиться с бешенством. Дверь в смотровую комнату осталась приоткрытой, так что разговор между Верочкой и Водопьяновым я слышала отчетливо.
- Хорошая доктор, - заметил он.
- Самая лучшая, - откликнулась Верочка.
- Она свободна? Может можно с ней встретиться после работы? - продолжал выспрашивать он.
- Не думаю, что она захочет, - голос Верочки дрогнул, из деликатности она не стала напоминать пациенту, что с такой рожей к девушкам вообще не стоит приближаться. Если только не имеешь цели сделать из прелестницы заику.
- Конечно, захочет, - он усмехнулся, и продолжил властно, - желание мужчины - закон. Как ее зовут?
- Анна Дмитриевна Романова.
- Так это... - он поперхнулся.
- Слушай сюда, - перебила его всегда вежливая и кроткая Верочка, - лежи, где лежишь. Пока я, по ошибке, не завезла тебя в морг, а то ведь всяко бывает - ошибка, недослышала, медсестры, они ведь тупые, почти как рабы. А патологоанатомы, те сильно не разбираются: доктор сказал в морг, значит в морг. И еще, - она обернулась на пороге, - послушай моего совета: сваливай отсюда поскорее, а то ведь много несчастных случаев происходит, - и после секундной паузы повторила, - всяко бывает.
- Да ты что, дура безмозглая, мне угрожаешь? Да ты знаешь кто я такой?
- Козел! - не задумываясь, отозвалась медсестра и, выглянув в коридор рявкнула: Инго!
Из комнаты отдыха высунулся изумленный Инго, мало кто слышал сестричку в ярости.
- Чего? - озабоченно вздернув брови, поинтересовался он.
- Да тут один псих буянит, - всплеснула руками Верочка.
- Ща, сестричка, разберемся, - пообещал Инго, расплываясь в кровожадной ухмылке.
Не прошло и пяти минут, как по коридору в сторону психиатрии прогрохотали носилки, на них жестко зафиксированный дергался и орал Гена Водопьянов.
- Да я полицейский! - грозно возвещал он.
- Ага, я ж не спорю, - добродушно соглашался Инго.
- Да я старший лейтенант!
- Вот и замечательно! - Инго продемонстрировал самый натуральный восторг, - А мы тебя сделаем капитаном! Хочешь быть капитаном? У нас в палатах все капитаны, вот честное слово!
- Э... это как? - опешил Гена.
- Да у каждого есть свое судно! - со всей возможной серьезностью выдал Инго.
Оказавшийся поблизости персонал тихо сатанел от сдерживаемого смеха, а Гена отчего-то ругался матом. Громко.
- Да, ла-адно тебе, - протянул Инго, - не хочешь быть капитаном - пожалуйста. Я ж не настаиваю и судно тебе не дам. И будешь ты у нас несравненной Ундиной. А как ты думал? Император галактиона Охиненус первый у нас уже есть, а повторяться нехорошо. Не качественно это - повторяться! О, слушай, у нас есть даже глава безопасности галактиона, я тебя с ним обязательно сведу, и ты ему и обо всех пожалуешься!
Что ответил Гена на столь щедрое предложение, я не узнала, двери психиатрии закрылись, глуша пронзительные вопли.
- Спасибо, - пробормотала я, когда Верочка и Инго зашли в комнату отдыха.
- Анна Дмитриевна, какие вопросы, обращайтесь, ежили чего, - со счастливой улыбкой пророкотал Инго.
Пока сдавала дежурство, вектор моей ярости сместился и теперь был направлен на Влада, казалось, попадись сейчас парень под руку, в порошок сотру! Я столько сил положила, чтобы этого поганца ввести в нормальную жизнь, а он одним своим необдуманным поступком все усилия мог свести на нет! Кто его знает этого Водопьянова, какие у него покровители! Черт! Черт! Черт! Что же делать!? А потом душной волной накатило беспокойство - если Водопьянов в таком состоянии, то в каком состоянии Влад? Вдруг ему еще хуже, а он, боясь гнева ко мне не пошел, и лежит сейчас в своей комнате и молча терпит. Он всегда молча терпит, только над верхней губой выступают крупные бисеринки пота, а когда совсем худо, то почти беззвучно стонет. Злость куда-то улетучилась, оставив только тихий, пронизывающий до костей страх. Не став дожидаться лифта я полетела по лестнице, перескакивая через две ступеньки.
- Влад! - я быстрым шагом ворвалась в каюту.
- Нет его, на работе, - Ника выглянула из кухни, - и не ори так, перепугала!
- Извини, - пробормотала я, страх чуть отступил - если на работе, значит все не так уж плохо, - только тут такое произошло...
- Знаю, - хмыкнула девочка, - он набрался смелости и набил ублюдку морду!
- Ника! Прекрати, девочки так не говорят! - возмутилась я.
- Ага, вот только я говорю то, что есть, - бросила она, скрываясь в кухне, и уже оттуда продолжила, - я кофе недавно сварила, будешь?
- Угу, налей, пожалуйста, - попросила я, вслед за ней входя в кухню и устраиваясь в кресле. - А откуда ты знаешь, что была драка?
- Так я заходила к папе на работу, - ответила девочка, возясь с кофеваркой.
- А ты Влада видела? - продолжала я расспросы, боясь голосом показать, насколько волнуюсь.
- Видела, он с папой разговаривал, просил, что бы папа его в камеру посадил, папа сперва согласился, а потом передумал, сказал, что прятаться это не выход, а Влад сказал, что домой идти боится, потому что ты ругаться будешь, - бесхитростно вещал ребенок.
- А с ним все в порядке?
- С кем? С Владом? - Ника задумалась, - Ну если не принимать во внимание огромный синяк под глазом, ссадину на скуле, сбитые руки и то, что глаз не открывается - то все в порядке.
- Слава Богу, - выдохнула я, страх, терзавший меня, отпустил и на его место вновь вернулись злость и возмущение. В конце концов, он далеко не наивный мальчик и имея за плечами гладиаторскую школу, прекрасно понимал, что намного превосходит противника.
- Ты за него волновалась? - обрадовалась она, - Это хорошо, значит, ему можно возвращаться домой и не сидеть в камере.
- Тут все немножко сложнее, чем ты думаешь...
- Ты его все равно накажешь? - печально спросила она, поднимая на меня умоляющие глаза.
- Наверное, но скорее 'да', чем 'нет'.
- Так вот ты какая! - вспылила Ника, - Он же за тебя дрался, так не по-честному, ему лицо разбили, а ты... - она захлебнулась от негодования.
- Послушай меня, пожалуйста, - я схватила ее за руки, - ты еще много не знаешь. Такие люди, как Водопьянов способны основательно подгадить жизнь окружающим, особенно Владу.
- Да, - согласилась она со мной, - дрянь еще та.
- Ну, вот видишь, ты сама все понимаешь. Водопьянов - дрянь, но и Влад показал себя не с лучшей стороны, когда начал кулаками размахивать.
- Ань, он домой идти боится, он думает, что ты его убьешь. Ты ведь не будешь его убивать?
- Ну, убить, пожалуй, не убью, - мрачно пообещала я и, видя ее просящий взгляд, возмутилась, - не смотри на меня так! Прощать просто так я его не намерена, даже не проси! Я не попка-дурак повторять одно и то же по несколько раз! Лучше пойди к Владу и скажи, чтоб шел домой.
- Не пойду! - заартачилась она, - он придет, а ты его отлупишь.
- Что мне с ним делать я, пожалуй, решу сама, - начала я злиться, - вот только если я за ним пойду сама, будет только хуже.
- Ладно, - недовольно согласилась Ника, - я скажу, что бы они пришли.
Ника напоследок окатила меня еще одним неодобрительным взглядом и удалилась. Я забегала по комнате, ругать Влада совсем не хотелось, тем более, как правильно заметила Ника, он заступился за мою честь. И, что самое обидное, даже посоветоваться не с кем. Любой намек на воспитательные действия вызовет у окружающих такую бурю, что и думать не хочется. Еще неплохо бы Влада осмотреть, то, что Ника увидела синяк под глазом, еще не означает, что только он и есть. Да вот как это сделать, чтоб не выпадать из образа карающей длани? И что делать с Водопьяновым? Ну с неделю мы его продержим, а дальше что? Нужно время, совсем немного времени, а где его взять? Как выиграть хотя бы еще неделю, да так, чтоб два потерявших всякую привязку к мозгам дятла не встретились и вусмерть не задолбили друг дружку? Вдоволь набегавшись, но так ничего не решив, опустилась на диван.
...Влад остановился на пороге прихожей, с тоской поглядывая на дверь, ведущую в саму каюту. Ноги будто приросли к полу, и пересечь небольшой коридор, всего в каких-то три шага, оказалось выше сил. Еще в лифте он начал остро сожалеть, что поддался уговорам генерала и отправился домой. Ника, позвонившая отцу, дала недвусмысленно понять, что Аня сильно злиться и встречаться с ней сейчас смерти подобно. Да Влад и сам это понимал и сбежал бы при первой же возможности, не будь в провожатых генерала.
- Я не пойду, - нерешительно сказал Влад, пытаясь подольше оттянуть встречу с Аней, - она меня повесит.
- Успокойся, мы ей объясним, что ты не виноват, - тихим голосом ответил ему генерал, и продолжил ободряюще, - не трусь, я с ней поговорю. Ну, не будет же она тебя бить, в конце концов! - как-то неуверенно закончил он.
- Ох, не знаю я, не знаю, - протянул Влад, все больше чувствующий потребность бежать отсюда сломя голову, - ведь когда-то же закончится ее терпение. А как вы думаете, она уже слышала, что мы пришли? Может мне не стоит под горячую руку-то? Может перекантоваться где-нибудь пару дней, пока все не уляжется?
- Сбежать, конечно, можно, но тогда она уж точно тебя пришибет, - в который раз повторил генерал, и потянул Влада за рукав. - Давай, я первый, ты главное держись сзади и молчи, пока не спросят. Ну, с Богом!..
Дверь в комнату открылась, и в проеме показался папа, намерено становясь так, что бы я ни видела ничего за ним. Я сидела на диване, заложив ногу за ногу, усиленно хмурясь и заставляя себя не вытягивать шею, в попытке заглянуть за спину родителя.
- Привел нашего героя?
- Ань, подожди ругаться - заискивающе начал он, пропуская мимо ушей мой вопрос, - Послушай, своего старого отца, парень не виноват, ну, если только чуть-чуть! Вспылил, с кем не бывает. Не ругай...
- Вспылил, говоришь? - грозно прервала я его, - С кем не бывает? Да уж, не каждому выпадет влезть в драку, разукрасить оппоненту физиономию, свернуть нос, сломать два ребра и правую руку, при этом отделаться только синяком на морде. Это уж, знаешь, слишком, за это, между прочим, срок дают.
- А он все это сделал? - с плохо скрываемым удовлетворением спросил отец.
- К его сожалению - да, и теперь пустыми нотациями не отделается.
- Наказать скорее надо того, кто спровоцировал драку своими придирками и намеками. Он Влада которую неделю терроризировал. Пока дело касалось только его, парень терпел, но когда Водопьянов заговорил о тебе, он не выдержал, и случилось... то, что случилось, - произнес папа проникновенную речь.
- На то, что касается меня, есть ты. Надо было пойти к тебе за помощью и решить все это мирно, без драк. И вообще, защитник ты наш, что ж допустил такое? Где ж твои глаза-то были, а еще генерал!
- Каюсь, виноват, - папа повесил свою буйную головушку, - но ребята должны были решить все сами, без моего участия. Хотя, допускать до такого не стоило.
- А где же наш герой? - прервала я папины раскаяния, - Выдь, покажись, дай на тебя поближе посмотреть.
Папа сделал шаг в сторону, пропуская Влада в комнату, тот сделал несколько нерешительных шагов и остановился, виновато опустив голову, боясь поднять на меня глаза.
- Ну что ты мне расскажешь, агрессивный ты мой? - с акульей лаской в голосе осведомилась я.
- Извини меня, пожалуйста, - тихо попросил он, - я больше так не буду.
- Это все, что ты можешь мне поведать? - задохнулась я от восторга. - И двух месяцев не прошло, как ты на этом же месте клялся не лезть в драки, и вот опять стоишь передо мной и мямлишь, прося прощения. Сколько я еще должна закрывать глаза на твои выходки? Значит так, - немного помолчав, продолжила я, - мне очень этого не хочется, но придется тебя наказать. - Влад еще ниже опустил голову.
- Аня, - начал было отец.
- Папа, - повысила я голос на полтона, - это мое решение и обсуждать здесь нечего. Все, аудиенция закончена. Тебя маньяк ждет.
Папа с тяжким вздохом повернулся к двери и, взглянув на Влада, только развел руками: мол, извини, брат - сделал все что мог. Проводив отца, я вернулась в комнату, обошла статую, в которую превратилось мое горюшко, лихорадочно соображая, что делать дальше. Влад стоял не шелохнувшись. Раскаяние, которое он демонстрировал минуту назад, куда-то улетучилось, и теперь парень имел вид независимый, но при этом готовый понести любое назначенное мною наказание. Да твою же мать, гаер! Невозмутимый странник, не убоявшийся ада! Гордый полководец разбитой армии! Плененный, но не покорившийся, в упор не видящий стражу. С таким договариваться себе дороже, а как было бы проще и мне и ему. Ну и черт с тобой, упрямец! Наказывать, так наказывать, в конце концов, я хозяйка или пописать вышла!? Решение пришло мгновенно.
- Раздевайся, - почти мирно приказала я.
Несколько секунд понаблюдав мужской стриптиз, удалилась в его комнату и за каких-то пять минут произвела перестановку мебели. Точнее убрала все к чертям собачьим в стены, не забыв заблокировать замки. После моей разрушительной деятельности из мебели остался лишь матрас, укрытый простынкой, а из удобств - дверь в уборную. Арестантам душ не полагается! Оглядев плоды своих трудов, осталась довольна.
- Иди сюда, - позвала я.
Влад переступил порог комнаты с гордо поднятой головой, держа руки строго по швам (вот зараза!), на невозмутимой роже аршинными буквами написано, что такая малость, как отсутствие одежды его ничуть не трогает. Правда, разглядев заметно поредевшую обстановку парень немного стушевался и образ полководца как-то поблек. Я мазнула по нему коротким взглядом, с облегчением отмечая, что никаких незапланированных синяков на парне не проявилось. И это хорошо, а то вместо воспитания пришлось бы заниматься его пошатнувшимся здоровьем.
- Домашний арест, пятнадцать суток, - сообщила я приговор, стараясь не смотреть на свое растерянное недоразумение, - еда два раза в сутки. Запрещается: выходить из комнаты и разговаривать, если что-нибудь нарушишь, срок прибавляется на сутки. Все.
Я вышла из комнаты, тихо прикрыв за собой дверь, запирать на замок посчитала лишним, зная, что Влад и так никуда не выйдет, даже будь он одет. Правила игры парень соблюдает неукоснительно. Возможно, отбирать одежду перебор, но что сделано, то сделано, и мне спокойней - лишняя гарантия никогда не повредит. По крайней мере, это единственная возможность удержать упрямца дома, пока папаня будет разгребать ситуацию. Генерал что-нибудь придумает, что б убрать со станции эту заносчивую ошибку природы. Расскажи я это Владу, он бы со мной не согласился и принялся скандалить, объясняя, что никого не боится. А так сидит и сидит себе, заодно успокоится немного и в мозгах просветление настанет.
...Дверь закрылась, и Влад остался в полном одиночестве. Оглядел себя и с тяжелым вздохом потянулся за простыней, завернулся в нее наподобие плаща. Хозяйка как всегда неподражаема! Только Аня могла придумать раздеть догола и запереть в комнате, да еще и разговаривать запретила. Ой, кто бы ныл, одернул себя Влад. Давно такой переборчивый стал? Радуйся, что сидеть можешь, другой бы не просто без одежды, но и без шкуры оставил, да еще и в кандалы заковал! И был бы прав. Свободного побил, хозяйку подвел, еще и генералу синяк поставил. А все равно обидно. Да, вот именно обидно! И наказали незаслуженно. Он же не за себя, за нее...
Побродив по пустой комнате, подтащил матрас на то место, где раньше стояла кровать, и уселся на него, скрестив ноги. От непривычной позы ноги быстро затекли, вынуждая вытянуться на матрасе, пошевелив ступнями, Влад сердито скрестил руки на груди и уставился в потолок. Сколько прошло времени, точно сказать не мог, но бока и спина начали противно ныть от долгого лежания, Влад перевернулся на живот, но и это не принесло облегчения.
Вдоволь намаявшись, встал и сделал около десяти приседаний, чувствуя, как кровь побежала быстрее, потом лег на пол, упершись руками, несколько раз отжался. Закончив с гимнастикой, потянулся, до хруста в суставах и едва успел усесться обратно на матрас и накинуть простыню, когда легкий стук в дверь предупредил о посетителях. Аня проскользнула в комнату призрачной тенью, поставила на пол поднос с едой и так же молча вышла. Запах еды закружил голову, а рот наполнился слюной. Желудок, свернувшийся в тугой узел, напомнил, что в нем ничего не было с самого утра. Влад, волоча за собой простыню, подошел к подносу и уставился на него с удивлением - из посуды на нем стояла деревянная миска, наполненная картофельным пюре, наполовину закрывавшим котлету, нормальный столовый прибор заменяла растрескавшаяся ложка, то же из дерева. Кружка наполненная теплым чаем, правда, была железной. Вот так, значит! Крылья носа возмущенно дрогнули. Нет, конечно, она в своем праве, но унижать подобным образом совершенно необязательно. С такой посуды разве что свиней кормить, а он все же человек и с обеда рыла не отрастил. Пусть он по ее мнению виноват, пусть его даже заперли, но издеваться он над собой не позволит. Да он вообще к еде не притронется, чем станет есть из такой тарелки! А еще хорошо бы поскандалить. Не сейчас, так в будущем. Аниного упорства хватит дня на три, а дальше она начнет выяснять отношения. Вот тогда-то он ей все и выскажет. Влад вернулся на свой матрас, сердито завернувшись в простыню с головой - так меньше долетал запах еды.
Прошло около получаса, прежде чем в комнате опять появилась Аня, предварив свое появление тем же тихим стуком. Чертова деликатность! Влад чуть приподнял простыню, как раз, чтобы одним глазом проследить за хозяйкой. Она остановилась возле нетронутого подноса с едой, мельком посмотрела на белую гору, очертанием слабо напоминающую мужскую фигуру, и взяв поднос, вышла из комнаты, оставив Влада неудовлетворенным и голодным. Через несколько минут после ее ухода свет погас, и комната погрузилась в кромешную темноту, заявляя, что наступила ночь. Интересно, сколько сейчас времени?
Влад откинул простыню и на ощупь пробрался к двери и буквально прилип к ней ухом, похоже, к ним зашли друзья, значит сейчас около десяти часов вечера. Ну, хорошо хоть узнал примерное время отбоя.
С тяжелым вздохом вернулся к своему ложу, и был крайне удивлен, не обнаружив его на месте. Пошарив в темноте руками, понял, что просто немного промахнулся. Улегся, пытаясь устроится поудобнее, матрац вдруг показался жестким и страшно неудобным. 'Радуйся, что голым пузом по полу не возишь', - одернул он себя и, перевернувшись на живот, положил руки под голову, даже не надеясь уснуть из-за голода. Но тут уж Аню упрекать не в чем - сам дурак! Несмотря на голод, непривычное ложе и неудобство позы, в которой лежал Влад через некоторое время понял, что начал засыпать.
Ночь была отвратительной и тянулась неправдоподобно долго. Желудок, не советуясь с остальным организмом, завел свои протяжные песни, чем крайне раздражал, а к утру почему-то стало холоднее, или это только показалось?..
Вечером заявилась миротворческая миссия. Эжен с Викой и Никита с Алисой, которой стало немного полегче, шел второй триместр и состояние стабилизировалась, но она все равно радовала окружающих своим мерзким характером. Мы очень мило посидели, о дневном инциденте почти не вспоминали, хотя, после красноречивых переглядываний все же было высказано пожелание быть чуть помягче, к некоторым представителям человечества.
Я выключила душ, смахнула лишнюю воду с волос и, выйдя из кабинки, встала под фен. На работе придется задержаться, но страшного в этом ничего нет - Влад заступил на дежурство, и сутки будет безвылазно сидеть в отделе, так что на сегодня я освобождена от приготовления ужина.
Я блаженно потянулась, подставляя другой бок под ласковые воздушные струи. Эжен подчиненным доволен, отец к Владу так же не имел претензий, а раз довольны они, то и мне грех жаловаться. В бригаде к Владу отнеслись с пониманием, особенно те, кто участвовал в операции на Леоне.
Единственный, кто вызывал глухое раздражение это Водопьянов. Не нравилось ему, что приходится работать с рабом! Да и испорченные ботинки он Владу никак забыть не мог, а скорее не столько ботинки, сколько мою трепку. И теперь Гена искал малейший повод, чтоб задеть Влада, я же никак не могла повлиять на ситуацию и немного дергалась от этого. А еще беспокоило, что Влад стал невольной причиной раскола в бригаде. С Геной и раньше-то не очень общались из-за его излишней заносчивости, а как появился Влад, так и вовсе сторониться стали. От понимания, что проигрывает рабу Гена, бесился все больше, и от придирок перешел к прямым оскорблениям, правда, сказанным исподтишка и в спину. Влад приученный сносить и не такое на конфликт не шел. А менее терпеливый Никита, услышавший оброненное Геной замечание о наших с Владом отношениях, попытался поговорить, но разговор как-то быстро переместился из коридора в уборную, где капитан прижал Водопьянова в углу и от всей души разъяснил товарищу, о чем не следует говорить.
За тот разговор Никита получил от Эжена выговор, Гена строгое предупреждение 'фильтровать базар', а я, узнавшая обо всем от Ники, и прилетевшая к майору за советом, не менее категоричный совет не совать свой нос в чисто мужские дела! 'Ты хочешь, чтоб Влад мужиком остался и стал самостоятельным или тряпку из него сотворить? - жестко поинтересовался у меня Эжен. - Молчишь? Вот и не лезь, куда не просят. Мужики сами разберутся!' Так что пришлось отступиться и наблюдать со стороны и молча мучиться от невозможности не то, что помочь, просто подстраховать.
- Анна Дмитриевна, подойдите в реанимацию, - из-под потолка голосом Инго попросил динамик, обрывая мои безрадостные мысли.
- Уже бегу, - отозвалась я, выключая фен и на ходу натягивая свежую форму.
...Работа, в которую окунулся Влад, придя в бригаду, на удивление оказалась не такой уж кровавой, как он себе представлял. Скорей уж рутина, омутом втянувшая в себя глупого человечишку. Работать в основном приходилось головой и ногами. Почти с первого дня Эжен поставил стажера на вылет за пределы станции.
Уже сидя в транспорте с группой из трех человек, Влад как-то вяло подивился, что никаких маячков на него не нацепили. Откинувшись на высокую спинку кресла, мужчина ненадолго задумался, осмысливая происходящее, и едва не свалился, бессознательно подавшись вперед от пришедшей догадки. Никита, сидящий справа, понимающе усмехнулся и, толкнув Влада на подушки, посоветовал пристегнуться.
Выходило, дело совсем не в том, что вокруг были полицейские, от которых не сбежишь. Владу доверяли. И это уже не его собственная хозяйка, чьи поступки порой граничили с безумством и ставили несчастного раба в непроходимые тупики. Это нечто другое, отчего приятно теплеет в груди и голову кружит неуместное в его возрасте счастье. На него надеются. В нем уверены. Он свой! Неотличимый от ребят в соседних креслах, ни о каком втором сорте и речи не идет и становится кристально, доподлинно и совершенно твердо понятно, что за этих людей Влад порвет любого. Вытащит на горбу из передряги, а возникни в том необходимость, то прикроет собой. За одно лишь это чувство причастности!
И Влад делал все возможное, чтоб люди, принявшие его в свой круг, ни на секунду об этом не пожалели. Надо - осматривал трупы разной степени давности, надо - копался в помойках в поисках улик, забираясь в такие уголки, куда не каждый полезет. Рабская жизнь быстро отучает от брезгливости, так что прошлый опыт здорово выручал. Хорошо хоть с трупами, встречались редко, в самом начале расследования. В основном же он имел дело с уликами и свидетелями. Впрочем, к последним стажера не очень-то подпускали, позволяя наблюдать работу следователей издалека. Из-за стекла Гизела, зеркального со стороны, допросной и прозрачного у наблюдателей.
Владу нравилось приходить в участок одним из первых и брести по длинному полутемному залу, беспорядочно заставленному столами с темными, выключенными экранами компьютеров, за которыми обычно сидели его теперешние коллеги. Влад приветливо кивал дежурным, а после усаживался за свой стол и принимался по мере сил и возможностей помогать своей группе.
Единственным минусом, но весьма жирным, в теперешнем существовании был Гена. Водопьянов представлялся Владу жирной навозной мухой, назойливо жужжащей под ухом без возможности от нее отмахнуться. Гена не упускал возможности задеть, всячески напоминая, что Влад никакой не человек, а вещь, по недоразумению забывшая свое место и как не старался держаться подальше, пакостник все равно оказывался рядом. Влад встречал все выпады со вселенским спокойствием, уговаривая себя, что рано или поздно Водопьянову попросту надоест цепляться, и он отстанет. Единственный раз Влад взбесился по-настоящему. Когда придя на работу позже обычного, обнаружил на своем столе ошейник с металлической цепочкой. Это почему-то сильно задело и внутри все перевернулось, всколыхнув то, что забывалось с таким трудом. Личность, с такими усилиями вытащенная Аней из глубин, взбунтовалась, ударив в голову горячей волной ненависти, руки сами с собой сжались в кулаки, но Влад усилием воли заставил себя успокоиться и, до ломоты, сжав зубы, спрятал ошейник в стол - конфликты ему сейчас совсем не к чему, а уж драка тем более. Затолкнув поглубже бешенство, мужчина попытался заняться текущей работой. Проходивший мимо Эжен, низко наклонившись к Владу, тихо посоветовал: 'Набил бы ты ему морду, сразу отстанет'. Влад попытался пропустить этот совет друга мимо ушей, памятуя об отношении Ани к дракам. Но чем дальше, тем все труднее было держать себя в руках.
Гена же, решив, что над Владом можно издеваться бесконечно и не получать при этом должного отпора в наглую нарывался на кулак. Не соображал блаженный, насколько близок Влад к тому, чтоб начистить обидчику морду. Усевшись на стол Влада, Водопьянов сдвинул бумаги, в которых пытался разобраться стажер, смешав их при этом.
- Гена, слезь с моего стола, пожалуйста, - с вежливым металлом в голосе попросил Влад, умело скрывая раздражение.
- Ага, сейчас, только ответь мне на один вопрос, - нацепив гадкую ухмылку на лицо, проговорил Водопьянов.
- Хорошо, задавай свой вопрос, - смирился Влад с неизбежным.
Он откинулся на спинку стула и, закинув руки за голову, для пущей безопасности собеседника, приготовился смиренно выслушать очередную гадость, надеясь поскорее отделаться от неприятного человека. Но то, что он услышал, превзошло все допустимые границы.
- Ты мне ответь, - допытывался Гена, - когда тебя хозяйка имеет, накладной член использует или у нее свой собственный имеется?
Ну, все! Точка невозврата. Влад медленно опустил руки, примериваясь половчее зацепить придурка за шею и со всем прилежанием познакомить со столешницей. Да так, чтоб хрустнули, сминаясь, нежные хрящики переносицы.
В отделе воцарилась гнетущая тишина, и все повернулись к ним, с неприкрытой враждебностью глядя на Водопьянова. Влад подался вперед, вцепившись в край стола с такой силой, что пальцы побелели. Неизвестно, чем бы это все закончилось, если бы ни голос Ники, громом разорвавший тишину.
- Сидеть на столе неприлично, - упрекнула Гену девочка.
- Что ты сказала? - то ли не понял, то ли не расслышал он.
- Убери жопу со стола, говорю, - ласково проворковала она, - гиена ты тифозная, документы важные загадишь!
- Как ты меня назвала? - пораженный Гена повернулся к Нике, недоверчиво уставившись на девочку.
- Гиена тифозная! - громко сообщила она, сияя широкой улыбкой, по комнате прошелестел выдох облегчения и смешки.
- Да я тебя... - задохнулся Гена от злобы, осознав, что все смеются над ним, но не до конца понимая, что Ника только что не много ни мало жизнь ему спасла.
- Что ты меня? - склонив голову на бок, поинтересовалась Ника, извлекая из кармана большой пистолет, картинно сняла с предохранителя и направила Водопьянову прямо в грудь. Твою мать и всех богов вселенной!!! Откуда у девчонки пистолет, про себя возопил Влад. Те же мысли, судя по вытянувшимся лицам и округлившимся глазам, занимали и окружающих полицейских. Ребята подобрались, стараясь не делать лишних движений, чтоб не спугнуть вооруженного подростка.
- Влад, можно я его пристрелю? - капризно попросила Ника, будто клянчила десятую порцию мороженного.
- Ника, не надо, - облизнув вмиг пересохшие губы, попросил Влад, лихорадочно соображая, как без потерь отобрать у нее пистолет.
- Надо, надо! - настаивала на своем Ника. - Он придурок и мне надоел!
- Ника, девочка, послушай... - Влад начал медленно подниматься из-за стола.
- Эй! Вы мне все испортите! - вскричала бандитка и дернула курок.
Из ствола, вылетела темно красная струя и попав на рубашку обидчика, превратилась в жуткое пятно. Водопьянов расширенными глазами уставился на свою грудь, удивляясь, отчего совершенно не чувствует боли, ведь его пристрелили? Тут же по комнате разнеслась отвратительная вонь, чем-то напоминающая сероводород и навевающая определенные мысли по поводу выделений организма.
- Фу, - Ника скривилась, и картинно зажав нос, прогнусавила, - ты ж мужик, а так обделался! Это же всего лишь шутка дебильного ребенка! А вы чего так смотрите? Он же водяной!
- Ника, я тебя убью! - пробормотал Влад, без сил падая обратно на стул.
- Я первый! - рявкнул из-за соседнего стола Игорь.
- Да лааадно вам! - легкомысленно отмахнулась Ника от жаждущих ее крови мужиков. - Это ж шутка была. Плоская, правда.
- И вонючая к тому же, - из-за дальнего стола флегматично заметил Ланс.
По залу пронеслись одиночные смешки, а Водопьянов наливаясь густой краской бросился в сторону уборных, сопровождаемый уже общим хохотом. Ника проводила его презрительным взглядом, и хитро подмигнув Владу, принялась отлеплять его пальцы от стола.
- Пошли обедать, это теперь надолго, - девчонка потянула его за руку, заставляя подняться, - Лешка такой классный составчик сварганил - этот придурок теперь неделю не отмоется, - и, мечтательно закатив глаза, протянула, - вонять будет!..
Во время обеда хмурый Влад ковырял вилкой в салате. Решив следовать совету Эжена и не показывать своей осведомленности о проблемах моего подопечного, все же не удержавшись, спросила:
- У тебя все в порядке?
- Трудное дело, - попытался улыбнуться он.
- Может, я могу чем-нибудь помочь? - осторожно спросила я.
- Сам разберусь! - невпопад буркнул он и, так и не попробовав салат, поспешно ушел на работу.
- Ну и как с ним разговаривать? - спросила я у Ники, - Думает, я не вижу, что происходит, конспиратор хренов.
- Он просто не хочет тебя расстраивать, - ответила она, убирая со стола посуду, - он же видит, что у тебя неприятности с твоим исследованием, вот и не желает прибавлять тебе еще и свои проблемы.
Ника была права, Геннадий Васильевич уже неоднократно намекал, что пора бы сдать нетленку, но засесть за труд как-то не получалось. Пациенты точно взбесились - шли нескончаемым потоком. У Ники наклевывались экзамены. Отцу спихнули дело маньяка, и за генералом надо следить, чтоб он ел хотя бы раз в сутки. Когда он ведет такого рода дела, то становится рассеян ко всему, что напрямую не касается работы. А теперь еще и у Влада неприятности из-за какого-то недоделка. Ну и как в таких условиях ваять бессмертный труд? И кого вы пытаетесь убедить, доктор? Да лениво вам и все тут! А за Владом все же стоит приглядывать, не ровен час сорвется парень.
...Разъяренный Влад стоял посреди главного зала отделения. Все, присутствующие полицейские покинули свои места и с интересом подтянулись к месту разгорающейся ссоры. Прав был Эжен - не понимает Гена слов и намеков прямых не понимает! Что окончательно допекло Влада, точно припомнить не мог, но прозвучавшая фраза касалась теперь уже не только Ани, но и Ники.
Водопьянов, не ожидавший от своей, обычно спокойной, жертвы такой бурной реакции немного опешил, но рот прикрыть даже не подумал. Лицо Влада окаменело и он, почти не размахиваясь, нанес короткий удар обидчику в солнечное сплетение. Гена согнулся пополам, с усилием проталкивая в легкие воздух.
- Ах, ты сука! - прохрипел не желающий успокаиваться Водопьянов и головой вперед кинулся на ненавистного раба, собираясь сбить того с ног. Влад сделал плавный шаг в сторону и пинком придал свободному ускорение. Не совладав с инерцией, Гена со всего маху врезался брюхом в пол. Считая, что на этом можно заканчивать Влад нагнулся поднять опрокинутый во время потасовки стул и на секунду выпустил противника из виду.
Тень, замеченная краем глаза, заставила Влада отклониться, и только это спасло от серьезных увечий, носок тяжелого ботинка, метивший в глаз, прошел по касательной, вызвав резкую вспышку боли в скуле. Зарычав, Влад отбросил стул, разворачиваясь к противнику. Шутки кончились. Пришедший к тому же выводу Гена с кривым оскалом выхватил пистолет. Будь свободный чуть быстрее и выстрели сразу, Владу пришлось бы худо, но противник замешкался, а когда понял, что противник не собирается застывать в ужасе, было поздно. Влад пригнулся и стремительно перетек вперед, оказавшись как раз под локтем руки, державшей пистолет. Простенький захват на скрещенные руки, рывок, сухой треск ломаемых костей и сдавленный вой, лишь подхлестнули сорвавшееся с цепи бешенство. Несколько коротких ударов локтем в лицо, придерживая за увечную конечность, подсечка, а теперь размазать скотину по полу. Влад вкладывал в драку всю душу и умение, успевшее накопиться за нелегкую жизнь раба, и вскоре драка переросла в самое вульгарное избиение.
На плечи будто кинули по мешку с песком, а руки словно сжали чьи-то медвежьи объятья, рывок и Влад уже стоит на ногах. Выплюнув что-то матерное, мужчина попытался извернуться, где-то на грани сознания кляня себя, что позволил ярости взять верх и перестал контролировать окружающих. Ну, ничего! Он сейчас... Влад резко дернулся вперед, чтобы тут же с силой откинуться назад, нанося сокрушительный удар головой. По лицу не попал. Затылок наткнулся на что-то твердое, почти каменное, в глазах вспыхнул самый натуральный фейерверк.
- Отставить! - рявкнули над ухом, мигом приводя распаленного раба в чувство.
- Ну, все, все! Побаловался и хватит, успокойся, - добродушно пророкотал генерал, для надежности перехватывая ошеломленного подчиненного поперек груди и придерживая в таком положении пару секунд. - Успокоился? Пойди лицо умой, в мозгах сразу прояснится, а ребята здесь пока приберут. Я тебя отпускаю?
Влад невразумительно замычал и почти сразу тиски исчезли, заставив пошатнуться без поддержки.
- Марш умываться, я кому сказал!
Мужчина только мотнул головой, говорить пока сил не хватало, и, пошатываясь, побрел в сторону уборной. Сперва помыл руки со сбитыми в кровь костяшками, а потом, пустив холодную воду, сунул голову под тугую струю. В мозгах действительно прояснилось и до Влада только сейчас в полной мере дошло, что он сотворил. Он только что, при попустительстве окружающих и начальства избил человека, мало того, так еще и генерала боднул. Звучало это более чем отвратительно, не смотря на благие намерения, коими Влад руководствовался.
Выключив воду, потряс головой, стряхивая с волос излишки влаги. Болезненно морщась, сполз по стене, раздумывая, что делать дальше. Выходить не хотелось, ребятам в глаза смотреть стыдно, а генералу так и вовсе боязно. И сколько не пытался убедить себя, что всего лишь защищал честь хозяйки и Ники, которые совсем не заслужили, чтобы чей-то поганый язык трепал их имена, ничего из этого не выходило. Все звучало неубедительно, а от этого становилось только хуже.
Влад длинно выматерился и от избытка чувств стукнулся головой о переборку. Ушибленный генеральским плечом затылок протестующее заныл. Что он скажет Ане? Как объяснит? Она не поймет подобного способа решать спор и никаких оправданий слушать не станет. Накажет и вся недолга! Ведь предупреждала несколько раз, как относится к подобным вещам, тем более в его авторстве и эта выходка ему уж точно с рук не сойдет. Как же быть? Не то, чтобы Влад боялся наказания, да ни черта он не боялся и готов вытерпеть любое, страшно лишь по собственной глупости разрушить тот хрупкий мир, который только восстановился после его последнего проступка.
Ему приглянулась коллекция камушков в небольшой лавке сувениров на одной из планет, куда летал в командировку. Камушки были особенные ровного изумрудного цвета с золотистыми искорками. Если их долго и медленно нагревать, а потом резко охладить, то минерал становился прозрачным, а золотистые искорки начинали испускать мягкое теплое свечение. Влад знал об этом, потому что сам добывал подобные камушки в каменных лабиринтах рудника. И не дай боги, испортить камушек или расколоть! За это не то, что шкуру, голову сдернут. Заполучить коллекцию хотелось, аж зубы сводило, но она стоила дорого - целых двести кредов, когда как за него самого заплатили всего пятнадцать. У Влада таких денег, естественно не было, впрочем, у него никаких не было, Аня не считала нужным снабжать его наличными (да и к чему они рабу, что живет на всем готовом!?). Но у него была ее пластиковая карта, которой расплачивался на станции за продукты. И денег на ней было более чем достаточно, но потратить их без спросу означало не много, ни мало - своровать. Все два дня, что он был на планете Влад ходил вокруг коллекции, как кот у крынки со сметаною - и хочется и взять нельзя. А потом, перед самым вылетом решился и купил. И весь перелет домой уговаривал себя, что Аня вполне возможно и не заметит его покупки. Он ни разу не видел, что б она просматривала детализацию счета. Влад не учел одного - отчет о покупках вне станции тут же поступают владельцу карточки. Как потом разъяснил честивший его на все лады Никита, это делалось, чтоб свести к минимуму кражи с электронных счетов.
Аня, конечно же, в тот же день все узнала и после ужина велела придти к ней в комнату. Влад, прекрасно зная, зачем его зовут, пошел на негнущихся ногах, чувствуя, как предательский, унизительный пот выступает на виске. Каким-то шестым чувством он понимал, бить его не станут, но от этого было не менее страшно. Прожив с Аней под одной крышей достаточно долго, по крайней мере, дольше, чем с кем другим, Влад твердо усвоил - можно жестоко наказать, не прибегая при этом к плетке.
В ее комнате все было как всегда - приглушенный свет, легкий беспорядок на столе. Сама она сидела за компьютером, и что-то быстро печатала. Влад тихонько постучался в открытую дверь.
- Заходи и закрой дверь, - не отрываясь от своего занятия, спокойно приказала она. Влад тихо прикрыл дверь и нерешительно топтался на пороге, ожидая справедливого хозяйского гнева, - садись.
Все больше недоумевающий Влад осторожно опустился на краешек стоящего рядом стула, он-то ожидал крика или еще чего-нибудь в этом роде. Анино спокойствие пугало больше, чем все возможные военные действия. Внутри все противно дрожало, готовое вот-вот разорваться. Она допечатала, резко поднялась, шагнула к нему и протянула руку, так, что Влад даже отшатнулся от этой руки. В протянутой к нему ладони была всего лишь кредитная карта, Влад удивленно посмотрел на нее снизу вверх.
- Возьми, и больше не воруй, - усталым голосом тихо попросила Аня, вкладывая в его ладонь прохладный пластиковый прямоугольник, - это не хорошо и мне это не нравится. Каждый месяц твой счет будет пополняться до определенной суммы, это только твои деньги и ты волен делать с ними, что посчитаешь нужным, отчета в этом я спрашивать не буду. Кстати, воровать было не обязательно, достаточно было просто попросить. Ты все понял?
Влад молча кивнул, стискивая в кулаке ставшую скользкой от пота карточку, чувствуя, как уши и шея покрываются огненно-красным румянцем. Стыдно было невыносимо, а еще хотелось, чтобы она закричала или ударила его, он это заслужил, но только не так, почти молча. Аня удостоверилась, что ее слова дошли до него в полной мере, и продолжила все тем же ровным и каким-то тусклым голосом:
- А теперь уйди отсюда, видеть тебя не могу, - это было все, что она сказала, Аня вернулась за свой компьютер и продолжила работать.
Влад выскочил из ее комнаты, чувствуя, что еще немного и из глаз его польются самые настоящие слезы. Аня не разговаривала тогда с ним неделю или больше, сейчас он этого точно сказать не мог. Нет, она не просто с ним не разговаривала, она его не видела, так, будто никакого Влада и не существовало в природе. Парень впервые за свою жизнь почувствовал, что такое, когда тебя нет! Ты не вещь, которую можно переставить с места на место или обойти при надобности, ты пустота! Тебя не существует. А он ходил за ней тенью, не зная, как можно помириться, если она его не видит. Он не мог есть, не мог спать и, вконец измучившись, предложил ей выпороть его, вот так подошел и прямо предложил, не сумев придумать ничего лучшего, чтобы прекратить эту пытку. Она посмотрела на него, впервые за неделю, покачала головой и ушла в свою комнату, но потом все же стала постепенно с ним разговаривать. И вот теперь эта драка. Что же делать? А если дать Ане пару дней, ну, что б успокоилась? Спасет ли это положение? Надо поговорить об этом с генералом, пусть запрет в камере, а Ане скажет, что Влад арестован за потасовку. А что? Вполне может выгореть! Получится, что Влад уже наказан, а два раза за одну вину не наказывают. Вон даже в законах прописано! От ворчания это, конечно же, не убережет, но это мелочи.
- Таак! Вот ты где! - щелкнул кнутом рык Эжена. - Встать!
Влад мигом взмыл на ноги, вытягиваясь по струнке, и как-то сразу стало наплевать, что уборная это не то место, где воспитывают проштрафившихся подчиненных и что майор утром сам посоветовал набить морду Водопьянову. Эжен прошелся от стены к стене, со всех сторон рассматривая застывшего Влада.
- Орел! Да что там - богатырь! Драка в общественном месте, порча имущества, - майор менторским голосом перечислял преступления подчиненного, - нанесение старшему по званию телесных средней тяжести, покушение на генерала и в довершении всего самому рожу разбили! И как это понимать!? Месяца не прошло, как ты пришел в отдел и уже такие художества!
Влад внимал начальству с благоговейным молчанием, внутри корчась от стыда. Эжен еще долго распекал стажера, со всем мастерством опытного командира, подводя проступки под расстрельную статью. К концу Влад, от осознания вины, был готов сам застрелиться, не дожидаясь суда и следствия.
- Бить будешь? - бросив на майора смурной взгляд, уточнил он.
- Совсем идиот!? - обиженно поперхнулся Эжен. - Я никогда подчиненных не бью, хотя тебя и следовало бы! Но, думаю, тут и без меня охотников найдется. Ладно, будем считать, что воспитательную беседу я с тобой провел, и ты все осознал.
- Осознал, - вздохнул Влад, задумчиво рассматривая сбитые костяшки.
- Хорошо, и надеюсь, подобное не повторится. А если все же соберешься еще раз делай это где-нибудь в уединенном месте, да вот тут хотя бы, а то устроил балаган на глазах у всего отдела! Приспичило ему, видите ли!
- Не будут так цеплять, не повторится, - пообещал он, с благодарностью покосившись на майора.
- Дай рожу посмотрю. Не дай бог, скулу своротили, Анька меня порвет. Кстати, как думаешь с ней объясняться?
- Не знаю. Домой идти боязно, - честно признался Влад и рассказал, о чем надумал сидя на полу под раковиной.
- А черт его... - Эжен поскреб затылок. - С этим лучше к генералу, он тебя все равно ждет. Все, иди отсюда!
Влад накинул на шею короткое полотенце и поплелся к генералу, внутренне готовясь к очередной взбучке. Остановившись у дверей, осторожно поскребся и, дождавшись разрешения, вошел. Генерал сидел в кресле, отвернувшись от посетителей, о чем-то ругался по селектору с экспертами. Китель и рубашка небрежно свешивались с дивана. Расположившаяся на том же диване Ника оторвалась от книжки и сочувственно посмотрела на Влада. Дмитрий Петрович закончил разговор раздраженным щелчком и развернулся в кресле, явив Владу обнаженный торс с перекинутым через плечо полотенцем.
- Ну и здоров же ты, зараза! - с уважением заметил генерал, приподняв полотенце, продемонстрировал синяк, разлившийся по плечу.
Влад аж голову в плечи втянул, ожидая, что его сейчас со стеной начнут знакомить. И поделом! Но генерал ругаться не стал, только посоветовал башкой поменьше размахивать, пообещав в следующий раз непременно оторвать означенную часть тела и задал тот же вопрос об Ане. Влад повторил уже сказанное Эжену. Дмитрий Петрович выслушал его с не меньшим вниманием и обещал подумать. Ника, сидящая на подлокотнике кресла, в котором устроился Влад, сочувственно прижимала к его разбитой скуле мешочек со льдом...
Что на деле означает фраза Влада: 'Сам разберусь' я поняла ближе к окончанию дежурства. В приемное отделение, поступил парень, в котором получалось опознать старшего лейтенанта Водопьянова, лишь напрягши всю свою фантазию. Больше он напоминал человека сдуру решившего поменяться местами с боксерской грушей. Превратившееся в гротескную маску лицо, по цвету могло смело потягаться с перезрелой сливой, к этому еще прилагались сломанная рука и несколько ребер. Я спросила пострадавшего имя, и тот с усилием разлепил распухшие губы, пробормотав:
- Геннадий Водопьянов.
- Кто же это тебя так, милок? - осведомилась я, заранее зная ответ.
- Да есть у нас один придурок в бригаде, - речь у него стала более внятной после укола обезболивающего, - представляете себе - я окончил лучший юридический институт в галактике и вынужден работать с грязным рабом, который даже ложку держать не умеет, не говоря о том, что бы думать. А знаете, почему его взяли в бригаду?
- Нет, - я поправила маску, про себя считая до десяти и обратно.
- Потому что трахает дочку генерала или она его. Кто их там знает, этих ненормальных! Она, наверное, жуткая уродина, раз мужика надо покупать, видно ни один нормальный не согласился.
- Похоже на то, - и еще раз до десяти, я набрала в грудь побольше воздуха, борясь с желанием докончить то, что начал Влад. В человеческом теле примерно двести шестьдесят костей, а Влад сломал всего четыре, так что у меня остается обширное поле деятельности.
Верочка тронула меня за локоть и прошептала на ухо:
- Анна Дмитриевна, давайте я позову Наталью Станиславовну, вам лучше прогуляться в сторону дома. Вы не думайте, я в вас как в докторе не сомневаюсь, просто надо посмотреть как там дела.
- Нет, Верочка, - покачала я головой, - это мой пациент, я его принимала, мне его и вести.
Быстро закончив с неприятным пациентом, я выскочила из смотровой. Ощущение было, будто в грязи выкачалась. Если мне так, то каково же Владу!? Я стояла в коридоре, пытаясь справиться с бешенством. Дверь в смотровую комнату осталась приоткрытой, так что разговор между Верочкой и Водопьяновым я слышала отчетливо.
- Хорошая доктор, - заметил он.
- Самая лучшая, - откликнулась Верочка.
- Она свободна? Может можно с ней встретиться после работы? - продолжал выспрашивать он.
- Не думаю, что она захочет, - голос Верочки дрогнул, из деликатности она не стала напоминать пациенту, что с такой рожей к девушкам вообще не стоит приближаться. Если только не имеешь цели сделать из прелестницы заику.
- Конечно, захочет, - он усмехнулся, и продолжил властно, - желание мужчины - закон. Как ее зовут?
- Анна Дмитриевна Романова.
- Так это... - он поперхнулся.
- Слушай сюда, - перебила его всегда вежливая и кроткая Верочка, - лежи, где лежишь. Пока я, по ошибке, не завезла тебя в морг, а то ведь всяко бывает - ошибка, недослышала, медсестры, они ведь тупые, почти как рабы. А патологоанатомы, те сильно не разбираются: доктор сказал в морг, значит в морг. И еще, - она обернулась на пороге, - послушай моего совета: сваливай отсюда поскорее, а то ведь много несчастных случаев происходит, - и после секундной паузы повторила, - всяко бывает.
- Да ты что, дура безмозглая, мне угрожаешь? Да ты знаешь кто я такой?
- Козел! - не задумываясь, отозвалась медсестра и, выглянув в коридор рявкнула: Инго!
Из комнаты отдыха высунулся изумленный Инго, мало кто слышал сестричку в ярости.
- Чего? - озабоченно вздернув брови, поинтересовался он.
- Да тут один псих буянит, - всплеснула руками Верочка.
- Ща, сестричка, разберемся, - пообещал Инго, расплываясь в кровожадной ухмылке.
Не прошло и пяти минут, как по коридору в сторону психиатрии прогрохотали носилки, на них жестко зафиксированный дергался и орал Гена Водопьянов.
- Да я полицейский! - грозно возвещал он.
- Ага, я ж не спорю, - добродушно соглашался Инго.
- Да я старший лейтенант!
- Вот и замечательно! - Инго продемонстрировал самый натуральный восторг, - А мы тебя сделаем капитаном! Хочешь быть капитаном? У нас в палатах все капитаны, вот честное слово!
- Э... это как? - опешил Гена.
- Да у каждого есть свое судно! - со всей возможной серьезностью выдал Инго.
Оказавшийся поблизости персонал тихо сатанел от сдерживаемого смеха, а Гена отчего-то ругался матом. Громко.
- Да, ла-адно тебе, - протянул Инго, - не хочешь быть капитаном - пожалуйста. Я ж не настаиваю и судно тебе не дам. И будешь ты у нас несравненной Ундиной. А как ты думал? Император галактиона Охиненус первый у нас уже есть, а повторяться нехорошо. Не качественно это - повторяться! О, слушай, у нас есть даже глава безопасности галактиона, я тебя с ним обязательно сведу, и ты ему и обо всех пожалуешься!
Что ответил Гена на столь щедрое предложение, я не узнала, двери психиатрии закрылись, глуша пронзительные вопли.
- Спасибо, - пробормотала я, когда Верочка и Инго зашли в комнату отдыха.
- Анна Дмитриевна, какие вопросы, обращайтесь, ежили чего, - со счастливой улыбкой пророкотал Инго.
Пока сдавала дежурство, вектор моей ярости сместился и теперь был направлен на Влада, казалось, попадись сейчас парень под руку, в порошок сотру! Я столько сил положила, чтобы этого поганца ввести в нормальную жизнь, а он одним своим необдуманным поступком все усилия мог свести на нет! Кто его знает этого Водопьянова, какие у него покровители! Черт! Черт! Черт! Что же делать!? А потом душной волной накатило беспокойство - если Водопьянов в таком состоянии, то в каком состоянии Влад? Вдруг ему еще хуже, а он, боясь гнева ко мне не пошел, и лежит сейчас в своей комнате и молча терпит. Он всегда молча терпит, только над верхней губой выступают крупные бисеринки пота, а когда совсем худо, то почти беззвучно стонет. Злость куда-то улетучилась, оставив только тихий, пронизывающий до костей страх. Не став дожидаться лифта я полетела по лестнице, перескакивая через две ступеньки.
- Влад! - я быстрым шагом ворвалась в каюту.
- Нет его, на работе, - Ника выглянула из кухни, - и не ори так, перепугала!
- Извини, - пробормотала я, страх чуть отступил - если на работе, значит все не так уж плохо, - только тут такое произошло...
- Знаю, - хмыкнула девочка, - он набрался смелости и набил ублюдку морду!
- Ника! Прекрати, девочки так не говорят! - возмутилась я.
- Ага, вот только я говорю то, что есть, - бросила она, скрываясь в кухне, и уже оттуда продолжила, - я кофе недавно сварила, будешь?
- Угу, налей, пожалуйста, - попросила я, вслед за ней входя в кухню и устраиваясь в кресле. - А откуда ты знаешь, что была драка?
- Так я заходила к папе на работу, - ответила девочка, возясь с кофеваркой.
- А ты Влада видела? - продолжала я расспросы, боясь голосом показать, насколько волнуюсь.
- Видела, он с папой разговаривал, просил, что бы папа его в камеру посадил, папа сперва согласился, а потом передумал, сказал, что прятаться это не выход, а Влад сказал, что домой идти боится, потому что ты ругаться будешь, - бесхитростно вещал ребенок.
- А с ним все в порядке?
- С кем? С Владом? - Ника задумалась, - Ну если не принимать во внимание огромный синяк под глазом, ссадину на скуле, сбитые руки и то, что глаз не открывается - то все в порядке.
- Слава Богу, - выдохнула я, страх, терзавший меня, отпустил и на его место вновь вернулись злость и возмущение. В конце концов, он далеко не наивный мальчик и имея за плечами гладиаторскую школу, прекрасно понимал, что намного превосходит противника.
- Ты за него волновалась? - обрадовалась она, - Это хорошо, значит, ему можно возвращаться домой и не сидеть в камере.
- Тут все немножко сложнее, чем ты думаешь...
- Ты его все равно накажешь? - печально спросила она, поднимая на меня умоляющие глаза.
- Наверное, но скорее 'да', чем 'нет'.
- Так вот ты какая! - вспылила Ника, - Он же за тебя дрался, так не по-честному, ему лицо разбили, а ты... - она захлебнулась от негодования.
- Послушай меня, пожалуйста, - я схватила ее за руки, - ты еще много не знаешь. Такие люди, как Водопьянов способны основательно подгадить жизнь окружающим, особенно Владу.
- Да, - согласилась она со мной, - дрянь еще та.
- Ну, вот видишь, ты сама все понимаешь. Водопьянов - дрянь, но и Влад показал себя не с лучшей стороны, когда начал кулаками размахивать.
- Ань, он домой идти боится, он думает, что ты его убьешь. Ты ведь не будешь его убивать?
- Ну, убить, пожалуй, не убью, - мрачно пообещала я и, видя ее просящий взгляд, возмутилась, - не смотри на меня так! Прощать просто так я его не намерена, даже не проси! Я не попка-дурак повторять одно и то же по несколько раз! Лучше пойди к Владу и скажи, чтоб шел домой.
- Не пойду! - заартачилась она, - он придет, а ты его отлупишь.
- Что мне с ним делать я, пожалуй, решу сама, - начала я злиться, - вот только если я за ним пойду сама, будет только хуже.
- Ладно, - недовольно согласилась Ника, - я скажу, что бы они пришли.
Ника напоследок окатила меня еще одним неодобрительным взглядом и удалилась. Я забегала по комнате, ругать Влада совсем не хотелось, тем более, как правильно заметила Ника, он заступился за мою честь. И, что самое обидное, даже посоветоваться не с кем. Любой намек на воспитательные действия вызовет у окружающих такую бурю, что и думать не хочется. Еще неплохо бы Влада осмотреть, то, что Ника увидела синяк под глазом, еще не означает, что только он и есть. Да вот как это сделать, чтоб не выпадать из образа карающей длани? И что делать с Водопьяновым? Ну с неделю мы его продержим, а дальше что? Нужно время, совсем немного времени, а где его взять? Как выиграть хотя бы еще неделю, да так, чтоб два потерявших всякую привязку к мозгам дятла не встретились и вусмерть не задолбили друг дружку? Вдоволь набегавшись, но так ничего не решив, опустилась на диван.
...Влад остановился на пороге прихожей, с тоской поглядывая на дверь, ведущую в саму каюту. Ноги будто приросли к полу, и пересечь небольшой коридор, всего в каких-то три шага, оказалось выше сил. Еще в лифте он начал остро сожалеть, что поддался уговорам генерала и отправился домой. Ника, позвонившая отцу, дала недвусмысленно понять, что Аня сильно злиться и встречаться с ней сейчас смерти подобно. Да Влад и сам это понимал и сбежал бы при первой же возможности, не будь в провожатых генерала.
- Я не пойду, - нерешительно сказал Влад, пытаясь подольше оттянуть встречу с Аней, - она меня повесит.
- Успокойся, мы ей объясним, что ты не виноват, - тихим голосом ответил ему генерал, и продолжил ободряюще, - не трусь, я с ней поговорю. Ну, не будет же она тебя бить, в конце концов! - как-то неуверенно закончил он.
- Ох, не знаю я, не знаю, - протянул Влад, все больше чувствующий потребность бежать отсюда сломя голову, - ведь когда-то же закончится ее терпение. А как вы думаете, она уже слышала, что мы пришли? Может мне не стоит под горячую руку-то? Может перекантоваться где-нибудь пару дней, пока все не уляжется?
- Сбежать, конечно, можно, но тогда она уж точно тебя пришибет, - в который раз повторил генерал, и потянул Влада за рукав. - Давай, я первый, ты главное держись сзади и молчи, пока не спросят. Ну, с Богом!..
Дверь в комнату открылась, и в проеме показался папа, намерено становясь так, что бы я ни видела ничего за ним. Я сидела на диване, заложив ногу за ногу, усиленно хмурясь и заставляя себя не вытягивать шею, в попытке заглянуть за спину родителя.
- Привел нашего героя?
- Ань, подожди ругаться - заискивающе начал он, пропуская мимо ушей мой вопрос, - Послушай, своего старого отца, парень не виноват, ну, если только чуть-чуть! Вспылил, с кем не бывает. Не ругай...
- Вспылил, говоришь? - грозно прервала я его, - С кем не бывает? Да уж, не каждому выпадет влезть в драку, разукрасить оппоненту физиономию, свернуть нос, сломать два ребра и правую руку, при этом отделаться только синяком на морде. Это уж, знаешь, слишком, за это, между прочим, срок дают.
- А он все это сделал? - с плохо скрываемым удовлетворением спросил отец.
- К его сожалению - да, и теперь пустыми нотациями не отделается.
- Наказать скорее надо того, кто спровоцировал драку своими придирками и намеками. Он Влада которую неделю терроризировал. Пока дело касалось только его, парень терпел, но когда Водопьянов заговорил о тебе, он не выдержал, и случилось... то, что случилось, - произнес папа проникновенную речь.
- На то, что касается меня, есть ты. Надо было пойти к тебе за помощью и решить все это мирно, без драк. И вообще, защитник ты наш, что ж допустил такое? Где ж твои глаза-то были, а еще генерал!
- Каюсь, виноват, - папа повесил свою буйную головушку, - но ребята должны были решить все сами, без моего участия. Хотя, допускать до такого не стоило.
- А где же наш герой? - прервала я папины раскаяния, - Выдь, покажись, дай на тебя поближе посмотреть.
Папа сделал шаг в сторону, пропуская Влада в комнату, тот сделал несколько нерешительных шагов и остановился, виновато опустив голову, боясь поднять на меня глаза.
- Ну что ты мне расскажешь, агрессивный ты мой? - с акульей лаской в голосе осведомилась я.
- Извини меня, пожалуйста, - тихо попросил он, - я больше так не буду.
- Это все, что ты можешь мне поведать? - задохнулась я от восторга. - И двух месяцев не прошло, как ты на этом же месте клялся не лезть в драки, и вот опять стоишь передо мной и мямлишь, прося прощения. Сколько я еще должна закрывать глаза на твои выходки? Значит так, - немного помолчав, продолжила я, - мне очень этого не хочется, но придется тебя наказать. - Влад еще ниже опустил голову.
- Аня, - начал было отец.
- Папа, - повысила я голос на полтона, - это мое решение и обсуждать здесь нечего. Все, аудиенция закончена. Тебя маньяк ждет.
Папа с тяжким вздохом повернулся к двери и, взглянув на Влада, только развел руками: мол, извини, брат - сделал все что мог. Проводив отца, я вернулась в комнату, обошла статую, в которую превратилось мое горюшко, лихорадочно соображая, что делать дальше. Влад стоял не шелохнувшись. Раскаяние, которое он демонстрировал минуту назад, куда-то улетучилось, и теперь парень имел вид независимый, но при этом готовый понести любое назначенное мною наказание. Да твою же мать, гаер! Невозмутимый странник, не убоявшийся ада! Гордый полководец разбитой армии! Плененный, но не покорившийся, в упор не видящий стражу. С таким договариваться себе дороже, а как было бы проще и мне и ему. Ну и черт с тобой, упрямец! Наказывать, так наказывать, в конце концов, я хозяйка или пописать вышла!? Решение пришло мгновенно.
- Раздевайся, - почти мирно приказала я.
Несколько секунд понаблюдав мужской стриптиз, удалилась в его комнату и за каких-то пять минут произвела перестановку мебели. Точнее убрала все к чертям собачьим в стены, не забыв заблокировать замки. После моей разрушительной деятельности из мебели остался лишь матрас, укрытый простынкой, а из удобств - дверь в уборную. Арестантам душ не полагается! Оглядев плоды своих трудов, осталась довольна.
- Иди сюда, - позвала я.
Влад переступил порог комнаты с гордо поднятой головой, держа руки строго по швам (вот зараза!), на невозмутимой роже аршинными буквами написано, что такая малость, как отсутствие одежды его ничуть не трогает. Правда, разглядев заметно поредевшую обстановку парень немного стушевался и образ полководца как-то поблек. Я мазнула по нему коротким взглядом, с облегчением отмечая, что никаких незапланированных синяков на парне не проявилось. И это хорошо, а то вместо воспитания пришлось бы заниматься его пошатнувшимся здоровьем.
- Домашний арест, пятнадцать суток, - сообщила я приговор, стараясь не смотреть на свое растерянное недоразумение, - еда два раза в сутки. Запрещается: выходить из комнаты и разговаривать, если что-нибудь нарушишь, срок прибавляется на сутки. Все.
Я вышла из комнаты, тихо прикрыв за собой дверь, запирать на замок посчитала лишним, зная, что Влад и так никуда не выйдет, даже будь он одет. Правила игры парень соблюдает неукоснительно. Возможно, отбирать одежду перебор, но что сделано, то сделано, и мне спокойней - лишняя гарантия никогда не повредит. По крайней мере, это единственная возможность удержать упрямца дома, пока папаня будет разгребать ситуацию. Генерал что-нибудь придумает, что б убрать со станции эту заносчивую ошибку природы. Расскажи я это Владу, он бы со мной не согласился и принялся скандалить, объясняя, что никого не боится. А так сидит и сидит себе, заодно успокоится немного и в мозгах просветление настанет.
...Дверь закрылась, и Влад остался в полном одиночестве. Оглядел себя и с тяжелым вздохом потянулся за простыней, завернулся в нее наподобие плаща. Хозяйка как всегда неподражаема! Только Аня могла придумать раздеть догола и запереть в комнате, да еще и разговаривать запретила. Ой, кто бы ныл, одернул себя Влад. Давно такой переборчивый стал? Радуйся, что сидеть можешь, другой бы не просто без одежды, но и без шкуры оставил, да еще и в кандалы заковал! И был бы прав. Свободного побил, хозяйку подвел, еще и генералу синяк поставил. А все равно обидно. Да, вот именно обидно! И наказали незаслуженно. Он же не за себя, за нее...
Побродив по пустой комнате, подтащил матрас на то место, где раньше стояла кровать, и уселся на него, скрестив ноги. От непривычной позы ноги быстро затекли, вынуждая вытянуться на матрасе, пошевелив ступнями, Влад сердито скрестил руки на груди и уставился в потолок. Сколько прошло времени, точно сказать не мог, но бока и спина начали противно ныть от долгого лежания, Влад перевернулся на живот, но и это не принесло облегчения.
Вдоволь намаявшись, встал и сделал около десяти приседаний, чувствуя, как кровь побежала быстрее, потом лег на пол, упершись руками, несколько раз отжался. Закончив с гимнастикой, потянулся, до хруста в суставах и едва успел усесться обратно на матрас и накинуть простыню, когда легкий стук в дверь предупредил о посетителях. Аня проскользнула в комнату призрачной тенью, поставила на пол поднос с едой и так же молча вышла. Запах еды закружил голову, а рот наполнился слюной. Желудок, свернувшийся в тугой узел, напомнил, что в нем ничего не было с самого утра. Влад, волоча за собой простыню, подошел к подносу и уставился на него с удивлением - из посуды на нем стояла деревянная миска, наполненная картофельным пюре, наполовину закрывавшим котлету, нормальный столовый прибор заменяла растрескавшаяся ложка, то же из дерева. Кружка наполненная теплым чаем, правда, была железной. Вот так, значит! Крылья носа возмущенно дрогнули. Нет, конечно, она в своем праве, но унижать подобным образом совершенно необязательно. С такой посуды разве что свиней кормить, а он все же человек и с обеда рыла не отрастил. Пусть он по ее мнению виноват, пусть его даже заперли, но издеваться он над собой не позволит. Да он вообще к еде не притронется, чем станет есть из такой тарелки! А еще хорошо бы поскандалить. Не сейчас, так в будущем. Аниного упорства хватит дня на три, а дальше она начнет выяснять отношения. Вот тогда-то он ей все и выскажет. Влад вернулся на свой матрас, сердито завернувшись в простыню с головой - так меньше долетал запах еды.
Прошло около получаса, прежде чем в комнате опять появилась Аня, предварив свое появление тем же тихим стуком. Чертова деликатность! Влад чуть приподнял простыню, как раз, чтобы одним глазом проследить за хозяйкой. Она остановилась возле нетронутого подноса с едой, мельком посмотрела на белую гору, очертанием слабо напоминающую мужскую фигуру, и взяв поднос, вышла из комнаты, оставив Влада неудовлетворенным и голодным. Через несколько минут после ее ухода свет погас, и комната погрузилась в кромешную темноту, заявляя, что наступила ночь. Интересно, сколько сейчас времени?
Влад откинул простыню и на ощупь пробрался к двери и буквально прилип к ней ухом, похоже, к ним зашли друзья, значит сейчас около десяти часов вечера. Ну, хорошо хоть узнал примерное время отбоя.
С тяжелым вздохом вернулся к своему ложу, и был крайне удивлен, не обнаружив его на месте. Пошарив в темноте руками, понял, что просто немного промахнулся. Улегся, пытаясь устроится поудобнее, матрац вдруг показался жестким и страшно неудобным. 'Радуйся, что голым пузом по полу не возишь', - одернул он себя и, перевернувшись на живот, положил руки под голову, даже не надеясь уснуть из-за голода. Но тут уж Аню упрекать не в чем - сам дурак! Несмотря на голод, непривычное ложе и неудобство позы, в которой лежал Влад через некоторое время понял, что начал засыпать.
Ночь была отвратительной и тянулась неправдоподобно долго. Желудок, не советуясь с остальным организмом, завел свои протяжные песни, чем крайне раздражал, а к утру почему-то стало холоднее, или это только показалось?..
Вечером заявилась миротворческая миссия. Эжен с Викой и Никита с Алисой, которой стало немного полегче, шел второй триместр и состояние стабилизировалась, но она все равно радовала окружающих своим мерзким характером. Мы очень мило посидели, о дневном инциденте почти не вспоминали, хотя, после красноречивых переглядываний все же было высказано пожелание быть чуть помягче, к некоторым представителям человечества.
Iuppiter iratus ergo nefas
Юпитер, ты сердишься, значит, ты не прав!
Юпитер, ты сердишься, значит, ты не прав!
Re: а тут то, что я терпеть не могу, но и не отвязаться от э
Глава 20.
Без еды человек может прожить около тридцати суток, так написано во всех учебниках по выживанию. Но там ни черта не сказано, что за это время человек гарантировано приобретет устойчивые проблемы с желудком. Наше противостояние все больше походило на абсурд. Я приносила ему еду, а он заворачивался в простыню и демонстративно тыкался носом в стенку. Я уже всерьез подумывала, что придется спеленать строптивца и, вставив трубку в глотку накормить насильно. Единственное, что удерживало от этого поступка - упрямство, не меньшее, чем у Влада. Так тренируя выдержку друг друга мы протянули десять дней.
В том, что мое беспокойное хозяйство сидит под арестом была еще одна положительная сторона - я могла спокойно заниматься переработкой материалов исследования, не отвлекаясь на то, чтоб вытаскивать Влада из всяческих неприятностей, куда он стремился с упорством осла. Я подумала, грешным делом, если его запереть в комнате на оставшееся срок до подачи документов, то смогу без проблем закончить научный труд. О, мечты, мечты...
Я покосилась на часы и отставила чашку с недопитым кофе, пора разогревать ужин и кормить арестанта. Достав из холодильника, сунула в печку деревянную плошку с овсяной кашей. Чайник, весело зафыркав, выпустил клуб серебристого пара, сообщая, что закипел. Заварив чай, выставила на поднос железную кружку и плошку с кашей. Так, пусть постоит пару минут, поостынет, и можно будет нести.
- А что ты делаешь? - раздался с порога развеселый голос Ники, что после ареста Влада с ней случалось редко. - Привет, Ань!
- Привет, ничего не делаю.
- Анька, а папа сказал, чтобы ты прекратила маяться дурью и выпустила Влада!
- Это не папиного ума дело! - огрызнулась я.
- Его, его! Геночка сегодня собрал вещички, братца и отчалил со станции!
- Куда? - не поняла я.
- В славный город Зажопинск без права восстановления! - фыркнула Ника. - Там ему самое место, будет местную гопоту фуфайкой гонять. Знаю! Девочки так не говорят! Так что можешь выпускать Влада.
- Ну, уж нет! Если сказано - пятнадцать суток, значит пятнадцать суток и не днем меньше. И не смотри на меня так!
- Какая же ты вредная, - скривилась Ника, - ой, а это что? Ужин? Владу, да?
- Да, ужин. Да, Владу.
- А почему ты даешь ему такую гадость? - сморщила девчонка нос, переливая ложкой жидкую кашу. - Он же это не ест!
- Он и другое не ест, так что нечего продукты зазря переводить. Но если все же соберется поесть, каша в самый раз будет.
- Что, вообще не ест? Уже десять дней!? - забеспокоилась она, мигом бросив ложку. - Аня! Так же нельзя! Ну, так прикажи ему, в конце концов! Вы что с ним - с ума окончательно посходили? Кто кого пересидит!?
- Ника, он именно этого и добивается, - терпеливо пояснила я, - вытянуть меня на разговор. В крайнем случае, на ссору.
- И что ты собираешься делать? Ждать пятнадцатого дня?
- Нет, я ж не изверг какой. Если он сегодня не поест, придется кормить.
- Это как? С ложки что ли, как маленького? - зафыркала она, очевидно представив себе процесс.
Отрицательно мотнув головой, я с удовольствием посвятила девчонку в секреты подобной процедуры, Ника неодобрительно хмурилась. Закончив красочное повествование, я взялась за поднос, но была вынуждена поставить его на место, заслышав звонок внутренней связи.
- Давай я отнесу, - предложила Ника, - ты пока разговаривать будешь, остынет все.
- Отнеси, - пожала я плечами, выходя из кухни, - только постучать не забудь, мужик все же в непотребном виде.
Ника кивнула и, подхватив поднос, едва не сбила меня с ног.
...Время, казалось, остановилось. Никогда еще у Влада не было столько свободного времени, которое оказалось совершенно нечем занять. Уставая лежать, он вставал и проделывал серию нехитрых упражнений, но выполнять их было все сложнее. Из-за голодовки парень ослаб, а пустой желудок жгло огнем, но он продолжал отказываться от еды, понимая, что если уступит, то потеряет последние крохи уважения к себе.
Аня поняв, что начинать есть, он не собирается, возражать не стала, но вместо привычной еды стала приносить мерзкую овсянку. К вечеру пятого дня голодный Влад уже почти решился отказаться от глупой идеи протеста, поняв, что по собственной воле загоняет себя в угол. Но заглянув в принесенную Аней миску, заполненную на две трети полужидкой сваренной на воде кашей, брезгливо отвернулся, утвердившись в намерении продолжать.
К седьмому дню Влад почувствовал небывалую легкость, и показалось, что краски стали ярче, а стены даже начали испускать легкий приятный свет. Вот и до голодных галлюцинаций дожил, мрачно подумал он и тяжело поднявшись, поплелся к умывальнику напиться. Посмотрев тогда на себя в зеркало, только поморщился. На него смотрел всклоченный голый мужик с осунувшимся лицом, заросшим черной щетиной, под глазом пожелтевший синяк окружающий запекшуюся ниточку ссадины и воспаленными, лихорадочно блестящими от голода глазами. Свят, свят! Таким только детей на ночь стращать!
Ночь. Ночи он ожидал, как приговора, долгую, лениво ползущую и доводящую до исступления. Днем хоть хозяйка заходила, какое ни какое, а развлечение. Ночью голод донимал особенно остро и мужчина, тихонько мыча, качался по матрасу, баюкая ноющий живот. Но, не смотря на все трудности, Влад сдаваться не желал, решив во что бы то ни стало настоять на своем!
Легкий стук и почти сразу по полу прошелся сквозняк от открываемой двери. Влад привычно натянул на голову простыню, не желая видеть хозяйку. Звякнул поставленный на пол поднос. Мужчина напрягся, ожидая, когда хлопнет дверь, и можно будет выползти из-под простыни. Но посетитель уходить не спешил. Легкие шаги и вот уже простыня отлетела в сторону. Влад удивленно заморгал, глядя на Нику снизу вверх, судорожно прикрываясь смятой тканью.
- Ты что это делаешь!? Совсем сдурел!? - зашипела девчонка, воровато оглядываясь на дверь. - Мало тебе неприятностей, так ты еще нарываешься?
Памятуя о том, что говорить запрещено, Влад лишь пожал плечами и собирался отвернуться. Но ему не дали. Ника цепко ухватила его за уши и слегка встряхнула.
- Желудок хочешь испортить? Мало тебе болячек? Слушай сюда, олух, если ты сейчас же не возьмешь ложку и не поешь, Анька тебя через трубку накормит! А она это сделает, уж поверь!
Влад дернул головой, стряхивая ее руки, еще одна воспитательница выискалась!
- Ах, ты так! - шепотом рявкнула девчонка, больно придавив острой коленкой мужское плечо, не позволяя отвернуться.
Сбросить с себя нахалку ничего не стоило, но парень был несколько ошеломлен подобным напором, что замешкался. Нике этого хватило. Не вставая, она перегнулась и, подтянув плошку, зачерпнула полную ложку, с силой ткнув Владу в губы.
- Рот открой, иначе зубы повыбиваю! Ну, живо! Как вы мне надоели, упрямцы, мать вашу!
Дальше Ника выдала матерную тираду, в которой поминала Влада, Аню, генерала и весь полицейский отдел до кучи, сложность их взаимоотношений, как каждого по отдельности, так и всех скопом. Употребленные словарные изыски вызывали уважение, а кое-где и легкую зависть. Одновременно с этим девчонка ловко перехватила Влада за щеки, надавила, оставляя ногтями глубокие ямки, но своего добилась. В приоткрытый рот полилась вязкая каша, попытки сопротивления привели лишь к тому, что ее часть размазалась по щекам и груди. Но цели своей девчонка все же достигла. Владу пришлось проглотить ненавистную еду. Возмущенный подобным насилием мужчина оттолкнул вконец обнаглевшую пиявку и резко сев отодвинулся на дальний конец матраса, принялся, сердито сопя, отряхивать с себя остатки каши. Взбунтовавшийся желудок настоятельно требовал еще.
- Проглотил? - ничуть не обидевшись, ухмыльнулась она. - Вот и хорошо. Можешь заканчивать дурить. Теперь в твоем упрямстве нет никакого смысла, раз ты уже ложку съел, так что на - доедай! - Ника всунула ему в руки плошку. - Давай, давай, жри, а то опять кормить стану! Потерпи немного, генерал Водопьянова со станции вышвырнул, так что...
- Ника! Что ты там делаешь? - в голосе Ани звучало раздражение.
- Ничего я не делаю! Чай я развернула, пол вытираю! - крикнула озорница, вскакивая на ноги, и уже шепотом добавила, - Ты уж извини, но чай тоже придется выпить. Анька через пару дней на дежурство идет, я постараюсь еще заглянуть, в картишки перекинемся.
Подмигнув напоследок вконец ошарашенному парню, выскользнула за дверь.
- И что ты там делала, позволь тебя спросить? - в Анином голосе позвякивал металл.
- Чай развернула, - словно не замечая надвигающейся бури, ответила девчонка, - пока пол вытирала, новости рассказывала, а что?
- Ника! Я же просила!
- А чего? Пфф! Тоже мне - секрет полишинеля! Тем более, даже осужденным на смерть не возбраняется узнавать новости!
- Ну ты и зараза... - только и смогла ответить Аня, очевидно, не найдя больше что возразить.
Влад ухмыльнулся, потер саднящие щеки и взялся за ложку. Все-таки Ника права и ничего он не добьется своими протестами, а есть хочется, аж скулы сводит! Изголодавшийся мужчина быстро расправился с содержимым тарелки и, не удержавшись, вылизал начисто. А что - все равно никто не видит!
В ту ночь Влад впервые спал крепко и спокойно. На сытый желудок заключение уже не казалось таким мучительным. Скучновато, но это вполне можно пережить.
Перекатившись на другой бок, поднялся со своего матраца, привычно накинув на плечи простыню, подобрался к двери. Аня точно собиралась на дежурство и Ника уже пришла. Об этом свидетельствовал ее веселый голосок, доносящийся из-за плохо прикрытой двери. Это хорошо. Надо ведь отыграть у противного ребенка ту самую коллекцию камешков, из-за которых потрачено столько нервов! За пару дней до того, как Влад впал в немилость, Ника уговорила его сыграть в покер. Они раскинули три партии, а потом девчонка сказала, что на интерес играть скучно и самым подлым образом, при помощи слов о его трусости, заставила поставить камушки на кон и выиграла почти все!
Кто-то мазнул костяшками пальцев по двери, и Влад поспешно вернулся на свой матрац, успевший надоесть за это время до тихого бешенства. Дверь приоткрылась и в щель просунулась Никина рожица. Увидев на лице Влада сосредоточенно серьезное выражение, не удержавшись, расхохоталась.
- Ага, испугался! - смеялась она над его мрачным видом. - Анька ушла на всю ночь, и ты можешь прервать свой обет молчания.
- Между прочим, это не моя идея! - заметил Влад, голос звучал с какой-то странной хрипотцой.
- Да не шепчи ты, - махнула она рукой, - Анька не вернется до утра.
Ника просочилась в комнату, оставив дверь полностью открытой и извлекая из кармана распечатанную колоду.
- Сыграем? - весело предложила она, тасуя карты с легкостью заправского шулера.
- Этими картами я играть не буду! - твердо заявил Влад. - Они крапленые.
- Обижаете, начальник, - притворно нахмурилась Ника.
- Я требую замены колоды на новую! - выдвинул Влад свои требования.
- Хорошо, хорошо! - Ника подняла руки, защищаясь, девчонке явно не хотелось злить его и тем самым отказаться от игры, она прекрасно видела в прошлый раз, у него осталось не менее десяти камней.
Она притащила нераспечатанную колоду и, удобно усевшись на его ложе, чем заставила парня переместиться на пол, раздала карты. Влад сначала отыграл двадцать камней из тридцати. Но капризная фортуна оставила его на самой середине игры, и он позорно проиграл их все, включая и ту десятку, которая еще у него оставалась. Ника с ликующим видом сгребла в карман свой выигрыш, взяв с Влада честное слово, что он обязательно отдаст остаток, когда его арест закончится, ему не оставалось ничего другого, как согласиться. Влад, не теряя надежды, все-таки просил разрешения отыграться, но девочка была непреклонна в своем решении - зачем играть, если у него все равно больше ничего нет для нее интересного? Влад немного помолчал, давая ей понять, насколько обижен ее отказом, на что она, лукаво сверкнув глазами, предложила:
- Послушай, у тебя осталась последняя вещь, которую бы ты мог поставить на кон.
- Какая вещь? - насторожился Влад, перебирая в уме все свои немногочисленные богатства, на которые мог бы упасть взор этой алчной личности.
- Твоя простыня! - с ликующим видом провозгласила Ника, прекрасно зная, что на это условие он ни в жизнь не согласится.
- Какая моя простыня? - в замешательстве проговорил Влад, отказываясь верить, в ее коварство и посягательство на единственную вещь, оставшуюся у него.
- Вот эта! - Ника дернула за ткань, обернутую вокруг бедер.
- Ах ты, алчная гарпия, с террористическими наклонностями! - в негодовании прошипел Влад, отбрыкиваясь от нее и плотнее придерживая норовящую соскользнуть простыню. - Да я никогда не соглашусь на это! Развратное ты существо!
- Не хочешь, как хочешь, - пожала плечами Ника, отпуская его и позвякивая в кармане камешками.
Влад мрачно уставился на партнершу по игре. Камешки вернуть хотелось до жути. Соблазн отыграться был настолько велик, что Влад, скрипнув зубами, все-таки согласился на такую большую ставку. Правда, с Анькой придется как-то объясняться, но он на первое время разыграет из себя дурачка - она же сама запретила ему разговаривать, а потом будет проще.
- Ты чего - ошалел? - растерянно пробормотала Ника, никак не рассчитывавшая на подобное бредовое решение с его стороны.
- Отчего же, - хмыкнул Влад, решив поиздеваться над ней за подобную идею, принялся медленно разворачивать простыню, - давай разыграем.
- Влад, прекрати сейчас же! - запаниковала Ника. - Или я сейчас уйду отсюда и оставлю тебя без ужина!
- Тоже мне, напугала! - на лице Влада появилась кривая улыбка.
- Черт с тобой! - в отчаянии выкрикнула Ника. - Выйдешь и отыграешься!
- Так-то лучше, - Влад с самодовольной ухмылкой заворачиваясь в простыню.
- Дурак! - в голосе девочки послышалась самая настоящая обида и она, размахнувшись, звонко шлепнула его по голому плечу, отчего ее ладошка отпечаталась красным пятном на коже.
- Ника, прости, я же шутил, - испугано хлопнув ресницами, тихо попросил Влад, пододвигаясь поближе и поняв, что их шутка зашла слишком далеко.
- Отвали! - грубо выкрикнула она, оттолкнув его, выскочила из комнаты.
Влад с несчастным видом проводил ее взглядом до двери, а затем со стоном сильно стукнулся головой о стену. Ну почему он сначала делает, а только потом думает? Вот и Нику обидел из-за своей дури, нет, что бы подыграть ей, ну хотела девчонка эти камешки и пусть бы они у нее оставались. Зачем было устраивать подобное представление? Жил же он без них до сих пор и еще бы прожил! Влад улегся на свое ложе, уткнувшись носом в холодную стену...
Сегодня мне выпало дежурить на пару с Натой. Мы обошли больных, их было на удивление немного. Дежурство обещало быть спокойным. Закончив с обходом, устроились в комнате отдыха, ожидая, когда заварится кофе. Ната вытащила из холодильника торт-мороженое и старательно кромсала его на кусочки.
- Слышь, мать, - она отложила свой нож, - ужо почти восемь месяцев прошло.
- Чего? - не поняла я.
- Почти восемь месяцев, говорю, прошло, как ты себе товарища завела, - она усмехнулась, извлекая из шкафа фляжку коньяка, - а ты еще ни разу не отступила от своих принципов, надо бы отметить, не пьянства ради, здоровья для.
- Что ж, - я лениво развалилась в кресле, - по ложке в кофе, пожалуй, можно.
- А родственник твой ничего не говорил, как там расследование продвигается, накопал он чего-нибудь?
- Говорит, вроде что-то есть, - я разлила кофе по чашкам, - но история очень темная, он не хочет распространяться раньше времени. Намекнул только, что там какие-то большие титулы замешаны.
- Ух, ты, - развеселилась подруга, - да наш мальчик, видать, королевских кровей.
- Не знаю, каких он там кровей, а ведет себя как самое обычное хулиганье, - проворчала я.
- Это ты брось, нормально он себя ведет. Можно подумать, что другие знакомые тебе мужики ведут себя как-то по-другому.
После недолгого раздумья пришлось признать, что большинство моих знакомых совершают не меньшие глупости.
- Вон я недавно пересматривала у аналитиков сведения по травмам, так представляешь, на патрульном корабле два курсанта поспорили, так один другому яички всмятку расколотил!
- Сильно! - покачала я головой, - А спор-то хоть того стоил?
- Будешь смеяться - они кусок хлеба в столовой не поделили! Кусок был последний и каждый считал, что это его и другому уступать не пожелал.
- Долбоклюи! - протянула я, хватаясь за голову. Причина столь серьезной травмы не укладывалась в голове.
- Вот тебе и долбоклюи! Да ну их, этих мужиков. Ну, за... - Наташка на секунду задумалась, подняв кружку, - за нас хороших, остальные пусть удавятся, - она сделала большой глоток, я последовала ее примеру и закашлялась, когда обжигающая смесь полилась в горло. Наташка влила явно больше одной ложки.
- Эх, хорошо, - зажмурилась я, ломая мерзлые кусочки торта.
Дальше дежурство потекло своим чередом. Я еще раз обошла больных, проверяя показания приборов и выполнение назначений. В приемной скучал Инго, развлекаясь игрой в компьютер. Я согнала его с теплого места и усевшись перед огромным монитором заполнила текущий лист о состоянии дежурства на этот час. Потом пошла в свой кабинет и взялась за проверку карт, уже давно пора было разобрать их и половину отправить в архив, да руки все никак не доходили.
...Влад с удивившим его трудом перевернулся на спину и уставился в потолок, изученный за это время, не хуже собственной ладони. В комнате почему-то стало ужасно душно, а кожу покрыли мелкие бисеринки пота. Ощущения напомнили ему те дни, когда был измотан до крайности как, физически, так и морально, но толком не понимал этого, пока не попал к Ане. Но сейчас-то он сильный и организм в порядке, не такой, каким был тогда. К чувству духоты добавились головная боль и жажда. Надо подняться и сходить напиться. Приняв это решение, Влад поднялся и, пошатываясь, направился через комнату.
Упершись руками в умывальник, Влад включил воду и стал жадно пить ледяную воду. Голова кружилась, вызывая тошноту, и Влад был вынужден опуститься на унитаз. Кое-как утолив жажду, он отправился в обратный путь. Несколько шагов, разделявших его от ложа, показались тяжелым переходом. От непонимания, что с ним происходит, появился страх. Опираясь рукой о стену, рухнул на колени и сполз на матрас. Он накрылся, чтобы тут же сорвать с себя тонкую ткань - стало невыносимо жарко, так будто стены, пол и потолок комнаты вмиг раскалились, подогреваемые адским пламенем.
Жарко... Боже, как же жарко... Проведя языком по потрескавшимся от жара губам, Влад почувствовал солоноватый привкус крови. Надо еще раз подняться и попить воды. Сейчас... сейчас он немного полежит и обязательно сходит в уборную, но с этим пришлось повременить - чувствуя кожей раскаленный воздух Влада начал бить озноб холода, поднимающегося откуда-то изнутри. Потянув на себя простыню, он, насколько возможно, закрутился в нее, пытаясь согреться.
Жарко... Опять жарко... Надо встать! Приказать себе можно, да вот как выполнить? Собравшись с силами, перевернул свое налившееся тяжестью тело и, упершись руками в пол, попытался подняться. Комната заплясала перед глазами, пришлось отказаться от передвижения на ногах, предпочтя этому ненадежному способу четвереньки. Изо всех сил пытаясь удержать равновесие, начал двигаться вперед, волоча за собой простыню, ставшую вдруг непосильной ношей.
Добравшись до уборной, устроился на полу, прислонившись спиной к приятному холоду стены. С трудом подняв руку, включил кран и, подставив руки под струю воды с наслаждением почувствовал ручейки воды, стекающие по разгоряченным бокам. Подняться, что бы утолить мучившую жажду, сил не хватило, и Влад тихонько заскулил от своей беспомощности, слизывая языком капли воды с мокрых плеч. Кое-как затолкал в маленькую раковину простыню посидел немного, отдыхая и дожидаясь, когда она промокнет. Надо завернуться в нее и сразу станет легче.
Потянув на себя мокрую ткань, ставшую от этого тяжелее, кажется на несколько килограмм, решил сперва никуда из уборной не двигаться, но разместиться в малюсеньком помещении было негде, и поэтому пришлось преодолевать несколько метров в обратную сторону. Накинув на спину холодную простыню, Влад со стоном свалился на бок, еле добравшись до своей цели.
Стало легче, но простыня быстро высохла, и жар накинулся с новой силой. На еще одно путешествие к воде у Влада просто не хватило сил. Уставившись слезящимися от ставшего нестерпимо ярким света, глазами на противоположную стену Влад не знал, что ему делать. 'Надо позвать на помощь', - подумал он, но сил на это не оказалось. Влад продолжал молча лежать и смотреть широко раскрытыми глазами в пространство, в котором уже ничего не было - стены комнаты раздвинулись и их начала поглощать темнота, выползающая из углов. То, что осталось, и что он по-прежнему мог видеть, стало заполняться удушливым туманом, грозящим поглотить его. Туман заползал в ноздри, мокрой ватой не давая дышать. Влад сморгнул тягучую слезу, повисшую на реснице, и вдруг увидел тени, неумолимо приближающиеся к нему. Раскрыв рот, попытался позвать на помощь, но из пересохшего горла вырвался только невнятный хрип. Поняв, что никто не придет, что бы спасти его от этих страшных теней, Влад зажмурился, мечтая потерять сознание и не видеть этого ужаса.
И... наступила темнота. Он ощутил, что нет твердого пола под ним, а сам он с головокружительной быстротой падает вниз, в эту самую темноту. Влад попытался рвануться вверх, вырваться из этого омута.
Прохладная ночь, овевающая разгоряченное тело ласковым ветром. Кто-то зовет его по имени, издалека и очень тихо. Девичий голос, прерывающийся рыданиями, умоляет открыть глаза. Влад честно постарался выполнить просьбу девушки, не понимая чем, мог ее так расстроить, но веки, будто налитые свинцом, отказались повиноваться. От усилий, которые он затрачивал на это, мучительно разболелась голова, и нестерпимый жар опять начал преследовать его. Потом почувствовал, что его оставили в покое, и понял, что снова падает, но это падение уже не было встречено страхом, оно было встречено с тупым безразличием - никто не придет и не поможет...
Наташка заглянула в кабинет, окинула строгим взглядом кучи карточек, заявила, что работа не волк и бесцеремонно выключила свет, заставляя покинуть рабочее место и отправиться в комнату отдыха, за очередной чашкой кофе.
- Анна Дмитриевна, - к нам заглянул Инго, - там вас Ника ищет. Не пойми что бормочет. Перепуганная какая-то.
- Может, Влад чего опять натворил? - задумчиво предположила я.
- Может. Все может. От него всего можно ожидать. Иди, красавица, - махнула рукой Наташка, - ежели что, я тебе позвоню, - она подмигнула Инго, - вот так-то, брат, долги надо платить.
Сколько раз я, вот так же, махала рукой, разрешая Наташке удаляться по ее личным делам во время дежурства. Я с благодарностью посмотрела на подругу.
У первой смотровой ожидала встревоженная Ника. Увидав меня, она бросилась навстречу. Вид у нее действительно был перепуганный. И глаза заплаканные.
- Ника, - я обняла девочку и погладила, успокаивая, - что случилось, милая?
- Я... еду... Владу принесла, - прерывающимся голосом начала она, - а он... он даже голову не поднял, я его звала, он не отзывается. Ань, он горячий весь.
- Ти-хо! - ровным голосом приказала я, беря Нику за локоть повела к лифтам. - Не реви! Сейчас разберемся.
Зайдя в каюту, я обнаружила, что дверь в комнату Влада распахнута настежь. Парень лежал ничком на своем матрасе, простыня с него наполовину сползла. Он дышал тяжело и прерывисто. Опустившись на колени, наскоро осмотрела бедолагу, чертыхаясь про себя, похоже на вирусную лихорадку. И когда только успел? Температура не ниже сорока. Нужно срочно сбить, иначе у него мозги сварятся.
- Аня, Анечка, - лепетала за мной Ника, - что с ним? Я не виновата, я ничего не сделала, я просто ужин принесла.
- Успокойся, - прикрикнула я, - ты все сделала, как надо, ты позвала меня. Сейчас слушай, что я тебе скажу: Влад заболел, простудился, но это не страшно. Ты должна мне помочь. Сможешь? - Ника судорожно закивала, прикусывая губы, чтоб не разреветься, - Вот и хорошо. Сходи в мой кабинет, там, у левой стены сложенная каталка. Нажмешь ногой на правую педаль, она разложится, прикатишь ее сюда, ты меня поняла? - она торопливо кивнула и кинулась из комнаты.
Кое-как загрузив на каталку безвольное тело Влада, мы покатили в кабинет. Страх и волнение отступили куда-то за грань. У меня еще будет время поволноваться и распять себя за глупость и невнимательность. Это все потом, а пока есть пациент, и есть работа и оттого насколько быстро все будет сделано, зависит жизнь. Переложить парня на стол, взять анализы, установить точный диагноз и выработать план лечения. На все это ушло не более пятнадцати минут. Я подключила Влада к датчикам и установила капельницу. Работа еще не закончена, теперь связаться с аналитиками и предупредить. Но аналитиков ни о чем предупреждать не надо было. Дежурный сообщил, что в колонии, где Влад был в последней командировке эпидемия красной лихорадки. Поблагодарив дежурного, связалась с Наташкой.
- Натка, как там?
- Нормально. У тебя что?
- Влад подцепил красную лихорадку.
- Понятно. Справишься? - Наташка посерьезнела.
- Обижаешь. Да, собери сведения по всем, кто там был за последние двадцать дней, надо всех проверить. Только эпидемии нам не хватало!
- Хорошо, - кивнула она. - Ты сюда не спеши, дождись, пока стабилизируется, я сама справлюсь.
Температура держалась уже четвертый час, заставляя меня здорово нервничать. Я приняла решения ждать еще час, если не упадет, придется переводить в реанимацию. Все это время парень метался в бреду, лишь изредка замирая. На кушетке не раздеваясь, дремала Ника, вскакивая всякий раз, когда его молчаливая возня стихала. Ой, как вовремя парень под раздачу попал, прикусывая губу думала я, обтирая его влажной салфеткой. Страшно подумать, что было бы, тягайся он по станции. И как я пропустила эту прививку!? Все сделала, а эту пропустила!
Я сидела у стола, на котором лежал бледный и дрожащий Влад, кляня себя на чем свет стоит, поминутно поглядывая на датчик термометра, горящий ровным оранжевым цветом, мысленно умоляя загореться зеленым, или уж на крайний случай синим. Если температура продержится еще несколько часов, за последствия не возьмется отвечать сам господь, не то, что бездарный лекарь. А потом температура упала, как-то сразу слетев почти до нормы, парень задышал ровнее. Теперь в моем присутствии особой надобности не было и можно возвращаться на работу, но я все не решалась оставить его одного.
...Глаза открылись и уставились в потолок. В помещении почему-то стоял туман, да такой, что пришлось долго напрягать глаза, прежде чем сумел хоть что-то рассмотреть. Опять, наверное, плотно не закрыли дырки, служащие окнами и с реки натянуло сырости. Интересно, откуда на потолке взялись эти непонятные ромбы? До того как Влад уснул, их точно не было. Да и ощущения были какие-то не понятные - все тело ломило и болело, как после тяжелой работы, а в голове муть. Влад поднял голову, но тут же с тихим стоном уронил ее обратно - комната самым невероятным образом заплясала перед глазами, судорожно сглотнул тягучую горькую слюну. Еще не хватает, чтоб его вывернуло, беды потом не оберешься. Горло сильно саднило и глотать было больно. Похоже этот непонятный туман не в комнате, а в его несчастной голове. Не диво, что сны такие яркие снились, будто его, раба, купила странная девушка и относилась к нему как к равному. Воспоминания об этом вызвали горькую усмешку. Остается только надеяться, что он не разговаривал во сне, иначе донесут и головы можно не досчитаться за такие-то сны!
Полежав немного с закрытыми глазами и почувствовав, что взбунтовавшийся организм успокаивается, раб осторожно поднес отяжелевшую руку к закрытым глазам и устало потер веки. Что он вчера такого делал, что руку поднять проблема, не то что самому встать? 'Видно тот последний гладиатор оказался слишком проворным и от души прошелся моей головой по стенке арены', - решил он, растирая виски пальцами. Или это был не гладиатор, а один из новых хозяев? Что-то припомнить не получается. Осторожно приоткрыв один глаз, огляделся из-под ладони. Комната чистая, в сине-белых тонах, освещена плохо, только ночник, что-то примерзко пищит над ухом. Это не клетка для гладиаторов и уж точно не барак. Неужели это все не сон, а он и есть Владислав Дмитриевич Романов? Что бы в этом убедиться достаточно дотронуться до шеи - если ошейника нет, значит, все это правда, а если есть... Что ж поделаешь? Несколько секунд собирался с силами, прежде чем почувствовал себя достаточно уверенным и потянулся к шее... Пусто! И это правда, а он идиот!
Почувствовав небывалое облегчение от этого простого факта, Влад тихо рассмеялся над своими страхами. Перекатившись на бок, ухватился за край и с усилием приподнялся, заставляя себя сесть. Это простое действие снова вызвало головокружение и тошноту. Надо свесить ноги и дотронуться ими до пола, тогда будет легче. Ощутив ступнями приятную прохладу, Влад действительно почувствовал себя намного лучше, вместе с этим пришли на память события последних двух недель, что настроения никак не прибавило - он подрался, его наказали и, если он ничего не путает, сидеть взаперти ему осталось еще три дня. Тогда что он здесь делает? Вот черт! Похоже, с ним случилось что-то непонятное. Сперва с Никой играли в карты, потом, вроде, немного повздорили, дальше в комнате стало душно, а дальше провал. Может Ника распылила какой-нибудь газ через вентиляцию? Такие шутки вполне в ее духе. Если это проделки девчонки, то точно придется ее отшлепать! Но сейчас не об этом думать надо - не дай Бог, Аня узнает, что он ослушался приказа и вышел из комнаты, ему точно несдобровать - придется сидеть еще несколько суток.
Расстроено поджав губы, Влад сосредоточенно срывал с себя какие-то трубки, торопясь поскорее вернуться к себе в комнату. Датчики, надежно приклеенные к телу, никак не хотели отлепляться, и пришлось с силой их дергать, причиняя боль, а на клейкой поверхности остался добрый клок шерсти. Но хуже всего стало, когда он оторвал от себя последний датчик - сигнализация жизнеобеспечения взревела через три секунды, заставив Влада замереть от неожиданности...
Сигнал тревоги заставил подскочить, тараща сонные глаза, оказывается, я задремала. Еще не совсем здоровый, но уже вполне дееспособный Влад сидел на краю стола, втянув голову в плечи и ошалело таращился на аппарат жизнеобеспечения. Датчики он отсоединил, этим и объяснялся сигнал тревоги. Я протянула руку и выключила, теперь уже ненужную, аппаратуру.
- Привет, ты как? - он подскочил от неожиданности и испугано оглянулся на меня.
- Я? Ты у меня спрашиваешь?
- А что здесь есть еще кто-то? - оглянулась я кругом, - Ну и напугал же ты нас!
- Что случилось? - осторожно спросил он, поминутно сглатывая.
- Ничего страшного, ты подхватил вирус красной лихорадки. Температура долго держалась, но, похоже, кризис прошел, и ты выздоравливаешь. Ника вовремя к тебе заглянула. Опоздай она хоть на полчаса, неизвестно что было бы. С этой болячкой шутки плохи - если сразу заметить, можно обойтись одним уколом, а если запустить на пять - шесть часов, то ни одна реанимация не поможет. Тебя не знобит?
- Нет, - покачал он головой, - только слабость, ощущение такое, что на шею ядро железное привязали и мышцы все болят.
- Это как раз нормально, вирус все-таки. Ложись, я тебя посмотрю, а потом позавтракаем, - я поднялась и обошла стол, - горло сильно болит?
Влад лежал с отсутствующим выражением на похудевшем лице, слегка прикрыв глаза. Найдя его состояние достаточно удовлетворительным, я заметно расслабилась, конечно, придется его немного поколоть, но это уже ничего страшного. Потерпит.
- Все, можешь подниматься, - разрешила я, подавая ему халат.
Парень с сомнением посмотрел на меня, потом на халат в моей руке и, слегка пожав плечами, накинул его на себя. Пока он одевался я, посмотрев на часы, набрала в шприц лекарство, прикрыла иглу колпаком и кинула в карман формы. У нас еще есть время позавтракать до следующего укола.
Выйдя в коридор, он тут же направился в свою комнату.
- Эй, - остановила я его, - подожди, давай позавтракаем вместе.
- А мне разве не туда? - он удивленно мотнул головой в сторону двери, - Еще три дня осталось, - напомнил Влад.
- Нет, - улыбнулась я, доставая из шкафа чистую одежду и бросая ему, - ты прощен. Так что иди, приведи себя в порядок и будем есть. Только ты в душе сильно не задерживайся, мне уже на работу пора возвращаться - я на дежурстве. Да, кстати, в следующий раз, не снимай сам датчики, дождись доктора.
Пока Влад болтался в душе, я привела его комнату в ее обычное состояние со столом, кроватью и всеми остальными деталями уюта.
Когда мы заканчивали завтрак, на кухню выползла заспанная Ника. Она оглядела нас недовольным взглядом.
- Сами кофей хлебают, а меня никто не позвал, - обижено изрекла она.
- А меня Анька выпустила, - похвастался Влад.
- Ура! Ты же мне поможешь по физике, правда? - Ника и бросилась ему на шею, толкнула Влада под руку, и остывший кофе пролился на чистую рубашку.
- Ну, что ты делаешь! - недовольно пробурчал он.
- Так! Замолчите на минуту, мне уже идти надо. Ника, - напустив в голос строгости сказала я, поднимаясь и включая воду, - предупреждаю, он еще не совсем здоров, так что и не думай загружать его. Влад, ты уже закончил завтракать?
- Да.
- Тогда пошли.
- Куда? - тут же напрягся он.
- Туда, - я махнула рукой в неопределенном направлении.
Влад коротко вздохнув поплелся за мной.
...Влад медленно повернулся к хозяйке, никак выдумала новый способ помучить раба. Так и знал, что что-то подобное будет, ведь не досидел свои положенные три дня. Его не успокоило даже, что комната приобрела привычный вид. Исподлобья глянул на Аню, ожидая указаний.
- Снимай штаны и ложись, - приказала она, что-то доставая из кармана.
- Но почему?..
- Потому что лечиться надо, - Аня красноречиво глянула на часы, - давай скорее, мне уже на работу пора.
Внезапно на него нахлынуло что-то черное и страшное, среди которого выделялся только страх перед болью, огромный, всепоглощающий, заставивший взрослого сильного мужчину позорно задрожать. По спине побежала струйка холодного пота, как совсем недавно в кошмаре. За что? Он же не виноват, это просто случайность, что заболел... Страх, притянувший за собой панику, заставили его попятиться, ища пути спасения.
- Влад, ну что опять такое? У меня времени в обрез! Не хочешь ложиться - не надо, так сделаю!
Она быстро пересекла комнату, рванула застежки на его брюках и резко развернула к себе спиной. Влад и не подумал воспротивиться, покорно опустив голову.
- Рубашку-то поддержи! Это хоть можешь? - сердито поинтересовалась она, слегка кивнув, прижал локтями задранную рубашку.
Секунду ничего не происходило, потом он почувствовал прикосновение чего-то мокрого к коже и почти сразу едва ощутимый укол и вполне терпимая боль, заставившая, однако непроизвольно напрячься в ожидании чего-то большего.
- Тише ты, шальной, - с нажимом забормотала она, - иглу сломаешь, резать придется! Все, можешь быть свободен, - проговорила она, возвращая наместо его штаны.
Словно сквозь вату услышал, как тихо хлопнула дверь душевой и полилась вода, Аня мыла руки. А он все продолжал стоять, крепко прижимая локтями к бокам нелепо задранную рубашку, чувствуя, как щеки начинают нестерпимо гореть от стыда. Он взрослый мужик, а перепугался, как мальчишка! Вода в ванной выключилась, и сзади послышался ровный Анин голос:
- Тебе показалось, что я сержусь и кричу на тебя? - Влад нерешительно кивнул. - Я не сердилась совсем, ты же знаешь, я никогда не кричу на пациентов, а тем более на тебя.
Влад еще ниже опустил голову. Как он мог такое услышать? Видел же, как Аня работает, она никогда не позволяет себе повышать голос, оставаясь всегда ровной и доброжелательной.
- Владушка, не переживай ты так. Тебе нечего стыдиться, это болезнь такая, вирус на психику действует. Ничего страшного не случилось. Это тебе не сифилис, чтоб эротические картинки показывать! Ты еще хорошо держался, вот что значит многолетняя закалка. Другие в этом состоянии такие концерты закатывают, загляденье просто!
Она подошла, сзади отняла от боков сведенные локти, расправила рубашку и, обняв за талию погладила по животу. Влад не двинулся с места, все еще глубоко переживая свой позор. Она чуть развернула его, и подтолкнула к кровати, мужчина послушно дал уложить себя...
Я присела рядом и погладила по волосам, удовлетворенно ощущая, как уходит напряжение, вызванное болезненным наваждением. Бедный, ты мой бедный, что ж тебе привиделось и услышалось, что ты так перепугался? И ведь не расскажешь же, постесняешься. Вовремя успела лекарство вколоть, а то неизвестно, куда бы этот морок завел. Вирус вгрызаясь в сознание вытягивает наружу самые сильные страхи. Бывали случаи, когда человек из окна выбрасывался, спасаясь от придуманных демонов.
- Я пойду сейчас на работу и не появлюсь до полудня, пообещай мне, что не будет никаких лишних нагрузок, а еще лучше, если ты немного поспишь, ладно?
- Но я не хочу спать, - слабо запротестовал он в подушку.
- Романов! Если ты не будешь слушаться, к вечеру опять поднимется температура и придется положить тебя в госпиталь!
Ответом мне было отрицательное мотание головой и клятвенные заверения, что все мои пожелания будут выполнены.
Без еды человек может прожить около тридцати суток, так написано во всех учебниках по выживанию. Но там ни черта не сказано, что за это время человек гарантировано приобретет устойчивые проблемы с желудком. Наше противостояние все больше походило на абсурд. Я приносила ему еду, а он заворачивался в простыню и демонстративно тыкался носом в стенку. Я уже всерьез подумывала, что придется спеленать строптивца и, вставив трубку в глотку накормить насильно. Единственное, что удерживало от этого поступка - упрямство, не меньшее, чем у Влада. Так тренируя выдержку друг друга мы протянули десять дней.
В том, что мое беспокойное хозяйство сидит под арестом была еще одна положительная сторона - я могла спокойно заниматься переработкой материалов исследования, не отвлекаясь на то, чтоб вытаскивать Влада из всяческих неприятностей, куда он стремился с упорством осла. Я подумала, грешным делом, если его запереть в комнате на оставшееся срок до подачи документов, то смогу без проблем закончить научный труд. О, мечты, мечты...
Я покосилась на часы и отставила чашку с недопитым кофе, пора разогревать ужин и кормить арестанта. Достав из холодильника, сунула в печку деревянную плошку с овсяной кашей. Чайник, весело зафыркав, выпустил клуб серебристого пара, сообщая, что закипел. Заварив чай, выставила на поднос железную кружку и плошку с кашей. Так, пусть постоит пару минут, поостынет, и можно будет нести.
- А что ты делаешь? - раздался с порога развеселый голос Ники, что после ареста Влада с ней случалось редко. - Привет, Ань!
- Привет, ничего не делаю.
- Анька, а папа сказал, чтобы ты прекратила маяться дурью и выпустила Влада!
- Это не папиного ума дело! - огрызнулась я.
- Его, его! Геночка сегодня собрал вещички, братца и отчалил со станции!
- Куда? - не поняла я.
- В славный город Зажопинск без права восстановления! - фыркнула Ника. - Там ему самое место, будет местную гопоту фуфайкой гонять. Знаю! Девочки так не говорят! Так что можешь выпускать Влада.
- Ну, уж нет! Если сказано - пятнадцать суток, значит пятнадцать суток и не днем меньше. И не смотри на меня так!
- Какая же ты вредная, - скривилась Ника, - ой, а это что? Ужин? Владу, да?
- Да, ужин. Да, Владу.
- А почему ты даешь ему такую гадость? - сморщила девчонка нос, переливая ложкой жидкую кашу. - Он же это не ест!
- Он и другое не ест, так что нечего продукты зазря переводить. Но если все же соберется поесть, каша в самый раз будет.
- Что, вообще не ест? Уже десять дней!? - забеспокоилась она, мигом бросив ложку. - Аня! Так же нельзя! Ну, так прикажи ему, в конце концов! Вы что с ним - с ума окончательно посходили? Кто кого пересидит!?
- Ника, он именно этого и добивается, - терпеливо пояснила я, - вытянуть меня на разговор. В крайнем случае, на ссору.
- И что ты собираешься делать? Ждать пятнадцатого дня?
- Нет, я ж не изверг какой. Если он сегодня не поест, придется кормить.
- Это как? С ложки что ли, как маленького? - зафыркала она, очевидно представив себе процесс.
Отрицательно мотнув головой, я с удовольствием посвятила девчонку в секреты подобной процедуры, Ника неодобрительно хмурилась. Закончив красочное повествование, я взялась за поднос, но была вынуждена поставить его на место, заслышав звонок внутренней связи.
- Давай я отнесу, - предложила Ника, - ты пока разговаривать будешь, остынет все.
- Отнеси, - пожала я плечами, выходя из кухни, - только постучать не забудь, мужик все же в непотребном виде.
Ника кивнула и, подхватив поднос, едва не сбила меня с ног.
...Время, казалось, остановилось. Никогда еще у Влада не было столько свободного времени, которое оказалось совершенно нечем занять. Уставая лежать, он вставал и проделывал серию нехитрых упражнений, но выполнять их было все сложнее. Из-за голодовки парень ослаб, а пустой желудок жгло огнем, но он продолжал отказываться от еды, понимая, что если уступит, то потеряет последние крохи уважения к себе.
Аня поняв, что начинать есть, он не собирается, возражать не стала, но вместо привычной еды стала приносить мерзкую овсянку. К вечеру пятого дня голодный Влад уже почти решился отказаться от глупой идеи протеста, поняв, что по собственной воле загоняет себя в угол. Но заглянув в принесенную Аней миску, заполненную на две трети полужидкой сваренной на воде кашей, брезгливо отвернулся, утвердившись в намерении продолжать.
К седьмому дню Влад почувствовал небывалую легкость, и показалось, что краски стали ярче, а стены даже начали испускать легкий приятный свет. Вот и до голодных галлюцинаций дожил, мрачно подумал он и тяжело поднявшись, поплелся к умывальнику напиться. Посмотрев тогда на себя в зеркало, только поморщился. На него смотрел всклоченный голый мужик с осунувшимся лицом, заросшим черной щетиной, под глазом пожелтевший синяк окружающий запекшуюся ниточку ссадины и воспаленными, лихорадочно блестящими от голода глазами. Свят, свят! Таким только детей на ночь стращать!
Ночь. Ночи он ожидал, как приговора, долгую, лениво ползущую и доводящую до исступления. Днем хоть хозяйка заходила, какое ни какое, а развлечение. Ночью голод донимал особенно остро и мужчина, тихонько мыча, качался по матрасу, баюкая ноющий живот. Но, не смотря на все трудности, Влад сдаваться не желал, решив во что бы то ни стало настоять на своем!
Легкий стук и почти сразу по полу прошелся сквозняк от открываемой двери. Влад привычно натянул на голову простыню, не желая видеть хозяйку. Звякнул поставленный на пол поднос. Мужчина напрягся, ожидая, когда хлопнет дверь, и можно будет выползти из-под простыни. Но посетитель уходить не спешил. Легкие шаги и вот уже простыня отлетела в сторону. Влад удивленно заморгал, глядя на Нику снизу вверх, судорожно прикрываясь смятой тканью.
- Ты что это делаешь!? Совсем сдурел!? - зашипела девчонка, воровато оглядываясь на дверь. - Мало тебе неприятностей, так ты еще нарываешься?
Памятуя о том, что говорить запрещено, Влад лишь пожал плечами и собирался отвернуться. Но ему не дали. Ника цепко ухватила его за уши и слегка встряхнула.
- Желудок хочешь испортить? Мало тебе болячек? Слушай сюда, олух, если ты сейчас же не возьмешь ложку и не поешь, Анька тебя через трубку накормит! А она это сделает, уж поверь!
Влад дернул головой, стряхивая ее руки, еще одна воспитательница выискалась!
- Ах, ты так! - шепотом рявкнула девчонка, больно придавив острой коленкой мужское плечо, не позволяя отвернуться.
Сбросить с себя нахалку ничего не стоило, но парень был несколько ошеломлен подобным напором, что замешкался. Нике этого хватило. Не вставая, она перегнулась и, подтянув плошку, зачерпнула полную ложку, с силой ткнув Владу в губы.
- Рот открой, иначе зубы повыбиваю! Ну, живо! Как вы мне надоели, упрямцы, мать вашу!
Дальше Ника выдала матерную тираду, в которой поминала Влада, Аню, генерала и весь полицейский отдел до кучи, сложность их взаимоотношений, как каждого по отдельности, так и всех скопом. Употребленные словарные изыски вызывали уважение, а кое-где и легкую зависть. Одновременно с этим девчонка ловко перехватила Влада за щеки, надавила, оставляя ногтями глубокие ямки, но своего добилась. В приоткрытый рот полилась вязкая каша, попытки сопротивления привели лишь к тому, что ее часть размазалась по щекам и груди. Но цели своей девчонка все же достигла. Владу пришлось проглотить ненавистную еду. Возмущенный подобным насилием мужчина оттолкнул вконец обнаглевшую пиявку и резко сев отодвинулся на дальний конец матраса, принялся, сердито сопя, отряхивать с себя остатки каши. Взбунтовавшийся желудок настоятельно требовал еще.
- Проглотил? - ничуть не обидевшись, ухмыльнулась она. - Вот и хорошо. Можешь заканчивать дурить. Теперь в твоем упрямстве нет никакого смысла, раз ты уже ложку съел, так что на - доедай! - Ника всунула ему в руки плошку. - Давай, давай, жри, а то опять кормить стану! Потерпи немного, генерал Водопьянова со станции вышвырнул, так что...
- Ника! Что ты там делаешь? - в голосе Ани звучало раздражение.
- Ничего я не делаю! Чай я развернула, пол вытираю! - крикнула озорница, вскакивая на ноги, и уже шепотом добавила, - Ты уж извини, но чай тоже придется выпить. Анька через пару дней на дежурство идет, я постараюсь еще заглянуть, в картишки перекинемся.
Подмигнув напоследок вконец ошарашенному парню, выскользнула за дверь.
- И что ты там делала, позволь тебя спросить? - в Анином голосе позвякивал металл.
- Чай развернула, - словно не замечая надвигающейся бури, ответила девчонка, - пока пол вытирала, новости рассказывала, а что?
- Ника! Я же просила!
- А чего? Пфф! Тоже мне - секрет полишинеля! Тем более, даже осужденным на смерть не возбраняется узнавать новости!
- Ну ты и зараза... - только и смогла ответить Аня, очевидно, не найдя больше что возразить.
Влад ухмыльнулся, потер саднящие щеки и взялся за ложку. Все-таки Ника права и ничего он не добьется своими протестами, а есть хочется, аж скулы сводит! Изголодавшийся мужчина быстро расправился с содержимым тарелки и, не удержавшись, вылизал начисто. А что - все равно никто не видит!
В ту ночь Влад впервые спал крепко и спокойно. На сытый желудок заключение уже не казалось таким мучительным. Скучновато, но это вполне можно пережить.
Перекатившись на другой бок, поднялся со своего матраца, привычно накинув на плечи простыню, подобрался к двери. Аня точно собиралась на дежурство и Ника уже пришла. Об этом свидетельствовал ее веселый голосок, доносящийся из-за плохо прикрытой двери. Это хорошо. Надо ведь отыграть у противного ребенка ту самую коллекцию камешков, из-за которых потрачено столько нервов! За пару дней до того, как Влад впал в немилость, Ника уговорила его сыграть в покер. Они раскинули три партии, а потом девчонка сказала, что на интерес играть скучно и самым подлым образом, при помощи слов о его трусости, заставила поставить камушки на кон и выиграла почти все!
Кто-то мазнул костяшками пальцев по двери, и Влад поспешно вернулся на свой матрац, успевший надоесть за это время до тихого бешенства. Дверь приоткрылась и в щель просунулась Никина рожица. Увидев на лице Влада сосредоточенно серьезное выражение, не удержавшись, расхохоталась.
- Ага, испугался! - смеялась она над его мрачным видом. - Анька ушла на всю ночь, и ты можешь прервать свой обет молчания.
- Между прочим, это не моя идея! - заметил Влад, голос звучал с какой-то странной хрипотцой.
- Да не шепчи ты, - махнула она рукой, - Анька не вернется до утра.
Ника просочилась в комнату, оставив дверь полностью открытой и извлекая из кармана распечатанную колоду.
- Сыграем? - весело предложила она, тасуя карты с легкостью заправского шулера.
- Этими картами я играть не буду! - твердо заявил Влад. - Они крапленые.
- Обижаете, начальник, - притворно нахмурилась Ника.
- Я требую замены колоды на новую! - выдвинул Влад свои требования.
- Хорошо, хорошо! - Ника подняла руки, защищаясь, девчонке явно не хотелось злить его и тем самым отказаться от игры, она прекрасно видела в прошлый раз, у него осталось не менее десяти камней.
Она притащила нераспечатанную колоду и, удобно усевшись на его ложе, чем заставила парня переместиться на пол, раздала карты. Влад сначала отыграл двадцать камней из тридцати. Но капризная фортуна оставила его на самой середине игры, и он позорно проиграл их все, включая и ту десятку, которая еще у него оставалась. Ника с ликующим видом сгребла в карман свой выигрыш, взяв с Влада честное слово, что он обязательно отдаст остаток, когда его арест закончится, ему не оставалось ничего другого, как согласиться. Влад, не теряя надежды, все-таки просил разрешения отыграться, но девочка была непреклонна в своем решении - зачем играть, если у него все равно больше ничего нет для нее интересного? Влад немного помолчал, давая ей понять, насколько обижен ее отказом, на что она, лукаво сверкнув глазами, предложила:
- Послушай, у тебя осталась последняя вещь, которую бы ты мог поставить на кон.
- Какая вещь? - насторожился Влад, перебирая в уме все свои немногочисленные богатства, на которые мог бы упасть взор этой алчной личности.
- Твоя простыня! - с ликующим видом провозгласила Ника, прекрасно зная, что на это условие он ни в жизнь не согласится.
- Какая моя простыня? - в замешательстве проговорил Влад, отказываясь верить, в ее коварство и посягательство на единственную вещь, оставшуюся у него.
- Вот эта! - Ника дернула за ткань, обернутую вокруг бедер.
- Ах ты, алчная гарпия, с террористическими наклонностями! - в негодовании прошипел Влад, отбрыкиваясь от нее и плотнее придерживая норовящую соскользнуть простыню. - Да я никогда не соглашусь на это! Развратное ты существо!
- Не хочешь, как хочешь, - пожала плечами Ника, отпуская его и позвякивая в кармане камешками.
Влад мрачно уставился на партнершу по игре. Камешки вернуть хотелось до жути. Соблазн отыграться был настолько велик, что Влад, скрипнув зубами, все-таки согласился на такую большую ставку. Правда, с Анькой придется как-то объясняться, но он на первое время разыграет из себя дурачка - она же сама запретила ему разговаривать, а потом будет проще.
- Ты чего - ошалел? - растерянно пробормотала Ника, никак не рассчитывавшая на подобное бредовое решение с его стороны.
- Отчего же, - хмыкнул Влад, решив поиздеваться над ней за подобную идею, принялся медленно разворачивать простыню, - давай разыграем.
- Влад, прекрати сейчас же! - запаниковала Ника. - Или я сейчас уйду отсюда и оставлю тебя без ужина!
- Тоже мне, напугала! - на лице Влада появилась кривая улыбка.
- Черт с тобой! - в отчаянии выкрикнула Ника. - Выйдешь и отыграешься!
- Так-то лучше, - Влад с самодовольной ухмылкой заворачиваясь в простыню.
- Дурак! - в голосе девочки послышалась самая настоящая обида и она, размахнувшись, звонко шлепнула его по голому плечу, отчего ее ладошка отпечаталась красным пятном на коже.
- Ника, прости, я же шутил, - испугано хлопнув ресницами, тихо попросил Влад, пододвигаясь поближе и поняв, что их шутка зашла слишком далеко.
- Отвали! - грубо выкрикнула она, оттолкнув его, выскочила из комнаты.
Влад с несчастным видом проводил ее взглядом до двери, а затем со стоном сильно стукнулся головой о стену. Ну почему он сначала делает, а только потом думает? Вот и Нику обидел из-за своей дури, нет, что бы подыграть ей, ну хотела девчонка эти камешки и пусть бы они у нее оставались. Зачем было устраивать подобное представление? Жил же он без них до сих пор и еще бы прожил! Влад улегся на свое ложе, уткнувшись носом в холодную стену...
Сегодня мне выпало дежурить на пару с Натой. Мы обошли больных, их было на удивление немного. Дежурство обещало быть спокойным. Закончив с обходом, устроились в комнате отдыха, ожидая, когда заварится кофе. Ната вытащила из холодильника торт-мороженое и старательно кромсала его на кусочки.
- Слышь, мать, - она отложила свой нож, - ужо почти восемь месяцев прошло.
- Чего? - не поняла я.
- Почти восемь месяцев, говорю, прошло, как ты себе товарища завела, - она усмехнулась, извлекая из шкафа фляжку коньяка, - а ты еще ни разу не отступила от своих принципов, надо бы отметить, не пьянства ради, здоровья для.
- Что ж, - я лениво развалилась в кресле, - по ложке в кофе, пожалуй, можно.
- А родственник твой ничего не говорил, как там расследование продвигается, накопал он чего-нибудь?
- Говорит, вроде что-то есть, - я разлила кофе по чашкам, - но история очень темная, он не хочет распространяться раньше времени. Намекнул только, что там какие-то большие титулы замешаны.
- Ух, ты, - развеселилась подруга, - да наш мальчик, видать, королевских кровей.
- Не знаю, каких он там кровей, а ведет себя как самое обычное хулиганье, - проворчала я.
- Это ты брось, нормально он себя ведет. Можно подумать, что другие знакомые тебе мужики ведут себя как-то по-другому.
После недолгого раздумья пришлось признать, что большинство моих знакомых совершают не меньшие глупости.
- Вон я недавно пересматривала у аналитиков сведения по травмам, так представляешь, на патрульном корабле два курсанта поспорили, так один другому яички всмятку расколотил!
- Сильно! - покачала я головой, - А спор-то хоть того стоил?
- Будешь смеяться - они кусок хлеба в столовой не поделили! Кусок был последний и каждый считал, что это его и другому уступать не пожелал.
- Долбоклюи! - протянула я, хватаясь за голову. Причина столь серьезной травмы не укладывалась в голове.
- Вот тебе и долбоклюи! Да ну их, этих мужиков. Ну, за... - Наташка на секунду задумалась, подняв кружку, - за нас хороших, остальные пусть удавятся, - она сделала большой глоток, я последовала ее примеру и закашлялась, когда обжигающая смесь полилась в горло. Наташка влила явно больше одной ложки.
- Эх, хорошо, - зажмурилась я, ломая мерзлые кусочки торта.
Дальше дежурство потекло своим чередом. Я еще раз обошла больных, проверяя показания приборов и выполнение назначений. В приемной скучал Инго, развлекаясь игрой в компьютер. Я согнала его с теплого места и усевшись перед огромным монитором заполнила текущий лист о состоянии дежурства на этот час. Потом пошла в свой кабинет и взялась за проверку карт, уже давно пора было разобрать их и половину отправить в архив, да руки все никак не доходили.
...Влад с удивившим его трудом перевернулся на спину и уставился в потолок, изученный за это время, не хуже собственной ладони. В комнате почему-то стало ужасно душно, а кожу покрыли мелкие бисеринки пота. Ощущения напомнили ему те дни, когда был измотан до крайности как, физически, так и морально, но толком не понимал этого, пока не попал к Ане. Но сейчас-то он сильный и организм в порядке, не такой, каким был тогда. К чувству духоты добавились головная боль и жажда. Надо подняться и сходить напиться. Приняв это решение, Влад поднялся и, пошатываясь, направился через комнату.
Упершись руками в умывальник, Влад включил воду и стал жадно пить ледяную воду. Голова кружилась, вызывая тошноту, и Влад был вынужден опуститься на унитаз. Кое-как утолив жажду, он отправился в обратный путь. Несколько шагов, разделявших его от ложа, показались тяжелым переходом. От непонимания, что с ним происходит, появился страх. Опираясь рукой о стену, рухнул на колени и сполз на матрас. Он накрылся, чтобы тут же сорвать с себя тонкую ткань - стало невыносимо жарко, так будто стены, пол и потолок комнаты вмиг раскалились, подогреваемые адским пламенем.
Жарко... Боже, как же жарко... Проведя языком по потрескавшимся от жара губам, Влад почувствовал солоноватый привкус крови. Надо еще раз подняться и попить воды. Сейчас... сейчас он немного полежит и обязательно сходит в уборную, но с этим пришлось повременить - чувствуя кожей раскаленный воздух Влада начал бить озноб холода, поднимающегося откуда-то изнутри. Потянув на себя простыню, он, насколько возможно, закрутился в нее, пытаясь согреться.
Жарко... Опять жарко... Надо встать! Приказать себе можно, да вот как выполнить? Собравшись с силами, перевернул свое налившееся тяжестью тело и, упершись руками в пол, попытался подняться. Комната заплясала перед глазами, пришлось отказаться от передвижения на ногах, предпочтя этому ненадежному способу четвереньки. Изо всех сил пытаясь удержать равновесие, начал двигаться вперед, волоча за собой простыню, ставшую вдруг непосильной ношей.
Добравшись до уборной, устроился на полу, прислонившись спиной к приятному холоду стены. С трудом подняв руку, включил кран и, подставив руки под струю воды с наслаждением почувствовал ручейки воды, стекающие по разгоряченным бокам. Подняться, что бы утолить мучившую жажду, сил не хватило, и Влад тихонько заскулил от своей беспомощности, слизывая языком капли воды с мокрых плеч. Кое-как затолкал в маленькую раковину простыню посидел немного, отдыхая и дожидаясь, когда она промокнет. Надо завернуться в нее и сразу станет легче.
Потянув на себя мокрую ткань, ставшую от этого тяжелее, кажется на несколько килограмм, решил сперва никуда из уборной не двигаться, но разместиться в малюсеньком помещении было негде, и поэтому пришлось преодолевать несколько метров в обратную сторону. Накинув на спину холодную простыню, Влад со стоном свалился на бок, еле добравшись до своей цели.
Стало легче, но простыня быстро высохла, и жар накинулся с новой силой. На еще одно путешествие к воде у Влада просто не хватило сил. Уставившись слезящимися от ставшего нестерпимо ярким света, глазами на противоположную стену Влад не знал, что ему делать. 'Надо позвать на помощь', - подумал он, но сил на это не оказалось. Влад продолжал молча лежать и смотреть широко раскрытыми глазами в пространство, в котором уже ничего не было - стены комнаты раздвинулись и их начала поглощать темнота, выползающая из углов. То, что осталось, и что он по-прежнему мог видеть, стало заполняться удушливым туманом, грозящим поглотить его. Туман заползал в ноздри, мокрой ватой не давая дышать. Влад сморгнул тягучую слезу, повисшую на реснице, и вдруг увидел тени, неумолимо приближающиеся к нему. Раскрыв рот, попытался позвать на помощь, но из пересохшего горла вырвался только невнятный хрип. Поняв, что никто не придет, что бы спасти его от этих страшных теней, Влад зажмурился, мечтая потерять сознание и не видеть этого ужаса.
И... наступила темнота. Он ощутил, что нет твердого пола под ним, а сам он с головокружительной быстротой падает вниз, в эту самую темноту. Влад попытался рвануться вверх, вырваться из этого омута.
Прохладная ночь, овевающая разгоряченное тело ласковым ветром. Кто-то зовет его по имени, издалека и очень тихо. Девичий голос, прерывающийся рыданиями, умоляет открыть глаза. Влад честно постарался выполнить просьбу девушки, не понимая чем, мог ее так расстроить, но веки, будто налитые свинцом, отказались повиноваться. От усилий, которые он затрачивал на это, мучительно разболелась голова, и нестерпимый жар опять начал преследовать его. Потом почувствовал, что его оставили в покое, и понял, что снова падает, но это падение уже не было встречено страхом, оно было встречено с тупым безразличием - никто не придет и не поможет...
Наташка заглянула в кабинет, окинула строгим взглядом кучи карточек, заявила, что работа не волк и бесцеремонно выключила свет, заставляя покинуть рабочее место и отправиться в комнату отдыха, за очередной чашкой кофе.
- Анна Дмитриевна, - к нам заглянул Инго, - там вас Ника ищет. Не пойми что бормочет. Перепуганная какая-то.
- Может, Влад чего опять натворил? - задумчиво предположила я.
- Может. Все может. От него всего можно ожидать. Иди, красавица, - махнула рукой Наташка, - ежели что, я тебе позвоню, - она подмигнула Инго, - вот так-то, брат, долги надо платить.
Сколько раз я, вот так же, махала рукой, разрешая Наташке удаляться по ее личным делам во время дежурства. Я с благодарностью посмотрела на подругу.
У первой смотровой ожидала встревоженная Ника. Увидав меня, она бросилась навстречу. Вид у нее действительно был перепуганный. И глаза заплаканные.
- Ника, - я обняла девочку и погладила, успокаивая, - что случилось, милая?
- Я... еду... Владу принесла, - прерывающимся голосом начала она, - а он... он даже голову не поднял, я его звала, он не отзывается. Ань, он горячий весь.
- Ти-хо! - ровным голосом приказала я, беря Нику за локоть повела к лифтам. - Не реви! Сейчас разберемся.
Зайдя в каюту, я обнаружила, что дверь в комнату Влада распахнута настежь. Парень лежал ничком на своем матрасе, простыня с него наполовину сползла. Он дышал тяжело и прерывисто. Опустившись на колени, наскоро осмотрела бедолагу, чертыхаясь про себя, похоже на вирусную лихорадку. И когда только успел? Температура не ниже сорока. Нужно срочно сбить, иначе у него мозги сварятся.
- Аня, Анечка, - лепетала за мной Ника, - что с ним? Я не виновата, я ничего не сделала, я просто ужин принесла.
- Успокойся, - прикрикнула я, - ты все сделала, как надо, ты позвала меня. Сейчас слушай, что я тебе скажу: Влад заболел, простудился, но это не страшно. Ты должна мне помочь. Сможешь? - Ника судорожно закивала, прикусывая губы, чтоб не разреветься, - Вот и хорошо. Сходи в мой кабинет, там, у левой стены сложенная каталка. Нажмешь ногой на правую педаль, она разложится, прикатишь ее сюда, ты меня поняла? - она торопливо кивнула и кинулась из комнаты.
Кое-как загрузив на каталку безвольное тело Влада, мы покатили в кабинет. Страх и волнение отступили куда-то за грань. У меня еще будет время поволноваться и распять себя за глупость и невнимательность. Это все потом, а пока есть пациент, и есть работа и оттого насколько быстро все будет сделано, зависит жизнь. Переложить парня на стол, взять анализы, установить точный диагноз и выработать план лечения. На все это ушло не более пятнадцати минут. Я подключила Влада к датчикам и установила капельницу. Работа еще не закончена, теперь связаться с аналитиками и предупредить. Но аналитиков ни о чем предупреждать не надо было. Дежурный сообщил, что в колонии, где Влад был в последней командировке эпидемия красной лихорадки. Поблагодарив дежурного, связалась с Наташкой.
- Натка, как там?
- Нормально. У тебя что?
- Влад подцепил красную лихорадку.
- Понятно. Справишься? - Наташка посерьезнела.
- Обижаешь. Да, собери сведения по всем, кто там был за последние двадцать дней, надо всех проверить. Только эпидемии нам не хватало!
- Хорошо, - кивнула она. - Ты сюда не спеши, дождись, пока стабилизируется, я сама справлюсь.
Температура держалась уже четвертый час, заставляя меня здорово нервничать. Я приняла решения ждать еще час, если не упадет, придется переводить в реанимацию. Все это время парень метался в бреду, лишь изредка замирая. На кушетке не раздеваясь, дремала Ника, вскакивая всякий раз, когда его молчаливая возня стихала. Ой, как вовремя парень под раздачу попал, прикусывая губу думала я, обтирая его влажной салфеткой. Страшно подумать, что было бы, тягайся он по станции. И как я пропустила эту прививку!? Все сделала, а эту пропустила!
Я сидела у стола, на котором лежал бледный и дрожащий Влад, кляня себя на чем свет стоит, поминутно поглядывая на датчик термометра, горящий ровным оранжевым цветом, мысленно умоляя загореться зеленым, или уж на крайний случай синим. Если температура продержится еще несколько часов, за последствия не возьмется отвечать сам господь, не то, что бездарный лекарь. А потом температура упала, как-то сразу слетев почти до нормы, парень задышал ровнее. Теперь в моем присутствии особой надобности не было и можно возвращаться на работу, но я все не решалась оставить его одного.
...Глаза открылись и уставились в потолок. В помещении почему-то стоял туман, да такой, что пришлось долго напрягать глаза, прежде чем сумел хоть что-то рассмотреть. Опять, наверное, плотно не закрыли дырки, служащие окнами и с реки натянуло сырости. Интересно, откуда на потолке взялись эти непонятные ромбы? До того как Влад уснул, их точно не было. Да и ощущения были какие-то не понятные - все тело ломило и болело, как после тяжелой работы, а в голове муть. Влад поднял голову, но тут же с тихим стоном уронил ее обратно - комната самым невероятным образом заплясала перед глазами, судорожно сглотнул тягучую горькую слюну. Еще не хватает, чтоб его вывернуло, беды потом не оберешься. Горло сильно саднило и глотать было больно. Похоже этот непонятный туман не в комнате, а в его несчастной голове. Не диво, что сны такие яркие снились, будто его, раба, купила странная девушка и относилась к нему как к равному. Воспоминания об этом вызвали горькую усмешку. Остается только надеяться, что он не разговаривал во сне, иначе донесут и головы можно не досчитаться за такие-то сны!
Полежав немного с закрытыми глазами и почувствовав, что взбунтовавшийся организм успокаивается, раб осторожно поднес отяжелевшую руку к закрытым глазам и устало потер веки. Что он вчера такого делал, что руку поднять проблема, не то что самому встать? 'Видно тот последний гладиатор оказался слишком проворным и от души прошелся моей головой по стенке арены', - решил он, растирая виски пальцами. Или это был не гладиатор, а один из новых хозяев? Что-то припомнить не получается. Осторожно приоткрыв один глаз, огляделся из-под ладони. Комната чистая, в сине-белых тонах, освещена плохо, только ночник, что-то примерзко пищит над ухом. Это не клетка для гладиаторов и уж точно не барак. Неужели это все не сон, а он и есть Владислав Дмитриевич Романов? Что бы в этом убедиться достаточно дотронуться до шеи - если ошейника нет, значит, все это правда, а если есть... Что ж поделаешь? Несколько секунд собирался с силами, прежде чем почувствовал себя достаточно уверенным и потянулся к шее... Пусто! И это правда, а он идиот!
Почувствовав небывалое облегчение от этого простого факта, Влад тихо рассмеялся над своими страхами. Перекатившись на бок, ухватился за край и с усилием приподнялся, заставляя себя сесть. Это простое действие снова вызвало головокружение и тошноту. Надо свесить ноги и дотронуться ими до пола, тогда будет легче. Ощутив ступнями приятную прохладу, Влад действительно почувствовал себя намного лучше, вместе с этим пришли на память события последних двух недель, что настроения никак не прибавило - он подрался, его наказали и, если он ничего не путает, сидеть взаперти ему осталось еще три дня. Тогда что он здесь делает? Вот черт! Похоже, с ним случилось что-то непонятное. Сперва с Никой играли в карты, потом, вроде, немного повздорили, дальше в комнате стало душно, а дальше провал. Может Ника распылила какой-нибудь газ через вентиляцию? Такие шутки вполне в ее духе. Если это проделки девчонки, то точно придется ее отшлепать! Но сейчас не об этом думать надо - не дай Бог, Аня узнает, что он ослушался приказа и вышел из комнаты, ему точно несдобровать - придется сидеть еще несколько суток.
Расстроено поджав губы, Влад сосредоточенно срывал с себя какие-то трубки, торопясь поскорее вернуться к себе в комнату. Датчики, надежно приклеенные к телу, никак не хотели отлепляться, и пришлось с силой их дергать, причиняя боль, а на клейкой поверхности остался добрый клок шерсти. Но хуже всего стало, когда он оторвал от себя последний датчик - сигнализация жизнеобеспечения взревела через три секунды, заставив Влада замереть от неожиданности...
Сигнал тревоги заставил подскочить, тараща сонные глаза, оказывается, я задремала. Еще не совсем здоровый, но уже вполне дееспособный Влад сидел на краю стола, втянув голову в плечи и ошалело таращился на аппарат жизнеобеспечения. Датчики он отсоединил, этим и объяснялся сигнал тревоги. Я протянула руку и выключила, теперь уже ненужную, аппаратуру.
- Привет, ты как? - он подскочил от неожиданности и испугано оглянулся на меня.
- Я? Ты у меня спрашиваешь?
- А что здесь есть еще кто-то? - оглянулась я кругом, - Ну и напугал же ты нас!
- Что случилось? - осторожно спросил он, поминутно сглатывая.
- Ничего страшного, ты подхватил вирус красной лихорадки. Температура долго держалась, но, похоже, кризис прошел, и ты выздоравливаешь. Ника вовремя к тебе заглянула. Опоздай она хоть на полчаса, неизвестно что было бы. С этой болячкой шутки плохи - если сразу заметить, можно обойтись одним уколом, а если запустить на пять - шесть часов, то ни одна реанимация не поможет. Тебя не знобит?
- Нет, - покачал он головой, - только слабость, ощущение такое, что на шею ядро железное привязали и мышцы все болят.
- Это как раз нормально, вирус все-таки. Ложись, я тебя посмотрю, а потом позавтракаем, - я поднялась и обошла стол, - горло сильно болит?
Влад лежал с отсутствующим выражением на похудевшем лице, слегка прикрыв глаза. Найдя его состояние достаточно удовлетворительным, я заметно расслабилась, конечно, придется его немного поколоть, но это уже ничего страшного. Потерпит.
- Все, можешь подниматься, - разрешила я, подавая ему халат.
Парень с сомнением посмотрел на меня, потом на халат в моей руке и, слегка пожав плечами, накинул его на себя. Пока он одевался я, посмотрев на часы, набрала в шприц лекарство, прикрыла иглу колпаком и кинула в карман формы. У нас еще есть время позавтракать до следующего укола.
Выйдя в коридор, он тут же направился в свою комнату.
- Эй, - остановила я его, - подожди, давай позавтракаем вместе.
- А мне разве не туда? - он удивленно мотнул головой в сторону двери, - Еще три дня осталось, - напомнил Влад.
- Нет, - улыбнулась я, доставая из шкафа чистую одежду и бросая ему, - ты прощен. Так что иди, приведи себя в порядок и будем есть. Только ты в душе сильно не задерживайся, мне уже на работу пора возвращаться - я на дежурстве. Да, кстати, в следующий раз, не снимай сам датчики, дождись доктора.
Пока Влад болтался в душе, я привела его комнату в ее обычное состояние со столом, кроватью и всеми остальными деталями уюта.
Когда мы заканчивали завтрак, на кухню выползла заспанная Ника. Она оглядела нас недовольным взглядом.
- Сами кофей хлебают, а меня никто не позвал, - обижено изрекла она.
- А меня Анька выпустила, - похвастался Влад.
- Ура! Ты же мне поможешь по физике, правда? - Ника и бросилась ему на шею, толкнула Влада под руку, и остывший кофе пролился на чистую рубашку.
- Ну, что ты делаешь! - недовольно пробурчал он.
- Так! Замолчите на минуту, мне уже идти надо. Ника, - напустив в голос строгости сказала я, поднимаясь и включая воду, - предупреждаю, он еще не совсем здоров, так что и не думай загружать его. Влад, ты уже закончил завтракать?
- Да.
- Тогда пошли.
- Куда? - тут же напрягся он.
- Туда, - я махнула рукой в неопределенном направлении.
Влад коротко вздохнув поплелся за мной.
...Влад медленно повернулся к хозяйке, никак выдумала новый способ помучить раба. Так и знал, что что-то подобное будет, ведь не досидел свои положенные три дня. Его не успокоило даже, что комната приобрела привычный вид. Исподлобья глянул на Аню, ожидая указаний.
- Снимай штаны и ложись, - приказала она, что-то доставая из кармана.
- Но почему?..
- Потому что лечиться надо, - Аня красноречиво глянула на часы, - давай скорее, мне уже на работу пора.
Внезапно на него нахлынуло что-то черное и страшное, среди которого выделялся только страх перед болью, огромный, всепоглощающий, заставивший взрослого сильного мужчину позорно задрожать. По спине побежала струйка холодного пота, как совсем недавно в кошмаре. За что? Он же не виноват, это просто случайность, что заболел... Страх, притянувший за собой панику, заставили его попятиться, ища пути спасения.
- Влад, ну что опять такое? У меня времени в обрез! Не хочешь ложиться - не надо, так сделаю!
Она быстро пересекла комнату, рванула застежки на его брюках и резко развернула к себе спиной. Влад и не подумал воспротивиться, покорно опустив голову.
- Рубашку-то поддержи! Это хоть можешь? - сердито поинтересовалась она, слегка кивнув, прижал локтями задранную рубашку.
Секунду ничего не происходило, потом он почувствовал прикосновение чего-то мокрого к коже и почти сразу едва ощутимый укол и вполне терпимая боль, заставившая, однако непроизвольно напрячься в ожидании чего-то большего.
- Тише ты, шальной, - с нажимом забормотала она, - иглу сломаешь, резать придется! Все, можешь быть свободен, - проговорила она, возвращая наместо его штаны.
Словно сквозь вату услышал, как тихо хлопнула дверь душевой и полилась вода, Аня мыла руки. А он все продолжал стоять, крепко прижимая локтями к бокам нелепо задранную рубашку, чувствуя, как щеки начинают нестерпимо гореть от стыда. Он взрослый мужик, а перепугался, как мальчишка! Вода в ванной выключилась, и сзади послышался ровный Анин голос:
- Тебе показалось, что я сержусь и кричу на тебя? - Влад нерешительно кивнул. - Я не сердилась совсем, ты же знаешь, я никогда не кричу на пациентов, а тем более на тебя.
Влад еще ниже опустил голову. Как он мог такое услышать? Видел же, как Аня работает, она никогда не позволяет себе повышать голос, оставаясь всегда ровной и доброжелательной.
- Владушка, не переживай ты так. Тебе нечего стыдиться, это болезнь такая, вирус на психику действует. Ничего страшного не случилось. Это тебе не сифилис, чтоб эротические картинки показывать! Ты еще хорошо держался, вот что значит многолетняя закалка. Другие в этом состоянии такие концерты закатывают, загляденье просто!
Она подошла, сзади отняла от боков сведенные локти, расправила рубашку и, обняв за талию погладила по животу. Влад не двинулся с места, все еще глубоко переживая свой позор. Она чуть развернула его, и подтолкнула к кровати, мужчина послушно дал уложить себя...
Я присела рядом и погладила по волосам, удовлетворенно ощущая, как уходит напряжение, вызванное болезненным наваждением. Бедный, ты мой бедный, что ж тебе привиделось и услышалось, что ты так перепугался? И ведь не расскажешь же, постесняешься. Вовремя успела лекарство вколоть, а то неизвестно, куда бы этот морок завел. Вирус вгрызаясь в сознание вытягивает наружу самые сильные страхи. Бывали случаи, когда человек из окна выбрасывался, спасаясь от придуманных демонов.
- Я пойду сейчас на работу и не появлюсь до полудня, пообещай мне, что не будет никаких лишних нагрузок, а еще лучше, если ты немного поспишь, ладно?
- Но я не хочу спать, - слабо запротестовал он в подушку.
- Романов! Если ты не будешь слушаться, к вечеру опять поднимется температура и придется положить тебя в госпиталь!
Ответом мне было отрицательное мотание головой и клятвенные заверения, что все мои пожелания будут выполнены.
Iuppiter iratus ergo nefas
Юпитер, ты сердишься, значит, ты не прав!
Юпитер, ты сердишься, значит, ты не прав!
Re: а тут то, что я терпеть не могу, но и не отвязаться от э
Глава 21.
В операционной тихо гудела вентиляция, бодро попискивала, перемаргиваясь разноцветными лампами аппаратура. Люди, облаченные в длинные операционные халаты с повязанными поверх защитными фартуками, знали свое дело, им не нужно было ничего говорить, стоило лишь протянуть руку и в ладонь вкладывали нужный инструмент. Нет ничего лучше хорошо сработавшейся бригады. Я покрутила головой, разминая шею, и принялась накладывать аккуратные стежки швов. Операция, не смотря на сложность, прошла успешно, и уже спустя три дня пациента можно будет переводить в реабилитационный центр.
У входа в оперблок мыкалась взволнованная женщина, она нервно вышагивала от стены к стене, взъерошивала и без того растрепанные волосы. Жена. Черт! Я же просила занять ее чем-нибудь. Теперь придется отвечать на вопросы, на которые еще рано отвечать. И не от каких-то глупых суеверий, а потому что в первые сутки нельзя давать никаких прогнозов! Никогда нельзя давать преждевременных надежд. Особенно близким. Даже после самых удачных операций. Или уж, в крайнем случае, пока пациент не выйдет из наркоза и не станет окончательно ясно, что он стабилен. Так учил старый хирург, и внучка свято чтила эту заповедь. Я постаралась проскользнуть мимо, но меня заметили.
- Анна Дмитриевна!
- А, здравствуйте, - пришлось срочно придавать себе безмерно занятой и одновременно рассеянный вид.
- Как прошла операция? - женщина комкала платочек и просительно заглядывала в лицо. Я понимаю, что вы устали, говорили ее отчаявшиеся глаза, я знаю, что вам не до меня... но доктор!, два слова, всего два! Что позволят вдохнуть и жить дальше!
- Операция прошла успешно, - тяжело вздыхая про себя и прося у хирурга прощения, ответила я, - вашего мужа перевели в реанимацию. Нет, пока к нему нельзя. Можно будет через час, когда он выйдет из наркоза. Об этом лучше поговорить с реаниматологами, но я думаю, никаких проблем с посещением не будет.
- Спасибо, доктор, - выдохнула она, губы дрогнули и глаза налились слезами. Мне даже показалось, что она хотела схватить меня за руки, но в последний момент не решилась и прижала стиснутые кулачки к груди.
- Не за что, - мягко улыбнулась я, - Вы знаете, как пройти в реанимацию? Вернетесь в приемную, а оттуда по правому коридору до конца. Там будет стеклянная дверь с надписью. Если что вам подскажут. Удачи вам.
Сославшись на неотложные дела, я поспешила попрощаться, пока ошалевшая от облегчения женщина не наговорила лишнего, начав рассказывать про чудо и золотые руки и что от бога, что они совершенно не знали, как быть, что уже поставили крест, что кроме никто не брался. В такие моменты я почему-то чувствовала себя крайне неуютно, все казалось, что человек ошибся и это совсем не про меня и обман вот-вот вскроется. И хотелось, не дожидаясь, разуверить, рассказав, что руки совершенно обычные, и богу вовсе не до меня, а крест поставили мои излишне боязливые коллеги, да и чуда никакого не было, всего лишь толика знаний и умений!
Притормозив у стойки приемной, я справилась, не искал ли меня кто. Инго оторвавшись на секунду от очередного уровня игры, сверился с записями и отрицательно покачал головой. Поблагодарив его, я побрела в свой кабинет, раздумывая, что долгожданное спокойствие, когда каждый занимается своими делами, очень действует на нервы. Привыкнув за последние месяцы к постоянному напряжению, я все искала подвох. Ждала, когда же посыплются неприятности, а они все никак не сыпались, пора бы успокоиться, а я все никак! Да еще отец как улетел в командировку, так и застрял, а прошло уже две недели, он давно уже не улетал так надолго. Не случилось бы чего.
- Анька, подожди!
Я вздрогнула, выныривая из невеселых дум, и оглянулась на спешащую ко мне Наташку.
- Слушай, у меня тут спорный случай, не глянешь? - запыхавшаяся подруга подхватила меня за локоть и развернула в сторону нужного коридора. В моем ответе она не сомневалась.
- По поводу спорный?
- Сейчас придем, и все увидишь. Что-то ты странная какая-то, Анна Дмитриевна, - задумчиво покосилась на меня Наташка, - случилось чего?
- Да ничего не случилось! - раздосадовано отмахнулась я. - Вот именно, что ничего не случилось! Да еще отец, как уехал, так и пропал! Не случилось бы чего.
- Ну, это ты брось! Случись что, тебе бы уже сообщили, ты же знаешь - плохие новости долго не блуждают. И вообще, чего ты мучаешься - позвони сама!
- Я это и собиралась сделать, - соврала я, - когда ты меня позвала.
- Да? Ну, позже наберешь, случай действительно интересный. Нам сюда.
Случай интересный, но уж никак не спорный. Как может быть спорной рыбка-паразит, пробравшаяся беспечному пациенту в мочеточник? Распятый на кресле парень, бледный до зелени и жестоко страдающий оттого, что его осматривают две молодые девушки, все порывался вскочить, что б посмотреть, что же там с ним делают. Когда его транспортировали в операционную, он все умолял не отрезать у него ничего жизненно важного с профессионализмом портового попрошайки заглядывая в глаза.
Извлеченное белесое существо было еще живо. Находящиеся в операционной мужики дружно зааплодировали, заставив усмехнуться. Цеховая солидарность! А Наташка потребовала колбу с водой, вознамерившись подарить рыбку парню, когда тот очнется.
- А что? Неплохой питомец, - приговаривала подруга, стряхивая рыбку с пинцета в поданную емкость, - тем более, они уже так близко знакомы!
- Я одного не пойму, - возясь с косметическими швами пробормотала я, - какого черта его аж к нам приперли? С этим мог справиться любой заштатный хирург планеты!
- Гордыня, Анна Дмитриевна, это не хорошо! Грех это! - погрозила пинцетом Наташка. - От простых людей отрываетесь! Мелочевка вас уже не устраивает, вам посложнее подавай!
Я хмыкнула, накладывая последний шов. Тут Наташка здорово приуменьшила. Случай отнюдь не рядовой и в какой-то мере достаточно сложный, тем более, что рыбка провела в теле жертвы почти трое суток. Но Наташка известная любительница поерничать и на нее давно уже никто не обижался.
- А если серьезно - папенька у мальчика фигура богатая до неприличия и влиятельная, вот и обеспечил сынку одних из лучших эскулапов.
- Ну что ж, парню повезло. Все, пошла я мыться. Всем спасибо, было приятно работать, - эта формула вот уже который год ставила точку во всех операциях и я даже слышала краем уха возникшее из ниоткуда поверие, что если не скажу этого, пациент обязательно умрет. Посмеиваясь над младшим персоналом, я не забывала повторять фразу, потому как - кто его знает!
А потом я кое-как дозвонилась до отца. Генерал был хмур и необычайно собран.
- Я возвращаюсь, буду через три часа. У меня к тебе серьезный разговор.
Вот так, и больше ничего! Хоть бы намекнул, о чем, так нет же - защита информации. А мне сиди - мучайся. Будет он через три часа, как же - держи карман пошире! Через три часа он только на станцию прилетит, и сразу в отдел пойдет, пока там дела разгребет, пока подчиненным нагоняй устроит, ко мне слава богу, если часов через пять притопает. Кстати, о подчиненных. Я набрала номер Эжена.
- А тебе чего? - с ходу поинтересовался замученный майор.
- Это не мне, это тебе чего - генерал возвращается.
- Твою мать! - рявкнул Эжен отключаясь. Ох, и шороху сейчас будет, ухмыльнулась я.
Домой идти расхотелось. Что я там делать буду? Практиковать гадание на кофейной гуще, пытаясь разгадать причину серьезного разговора? Да я ж изведусь вся! Тем более все равно нужно заглянуть в реанимацию, и карты проверить не мешает, и еще переделать массу того, на что обычно не доходят руки.
Глянув на часы, я с удивлением поняла, что прошло уже четыре часа, и засобиралась домой. Влад вот-вот должен смениться с дежурства, нужно приготовить какой-то еды. Небось все сутки на кофе просидел. Эта особенность меня всегда изумляла, не смотря на то, что на станции не было такой спешки, как на планетах, мужики все равно не успевали поесть.
С Владом я столкнулась в лифте, парень дремал, привалившись плечом к стенке, и даже не открыл глаза, когда я вошла. Я нажала кнопку нужного уровня и отошла в другой угол, заинтересовавшись, что будет, когда кабина остановится на нашем уровне. Проспит или нет? Не проспал! Стоило лифту остановиться, парень открыл глаза и встряхнувшись широко зевнул.
- О, Аня! - удивился он, выходя вслед за мной. - А когда ты вошла?
- Когда ты спал, - откликнулась я, - больше так не делай! В смысле не надо спать в лифте, а то будет, как с тем парнем.
- С каким? - нахмурился Влад.
- Да был у нас один. Станцию тогда только запустили, парень управление обслуживал. Ну как положено - ночные вахты и все такое. Пристрастился он вот так, как ты в лифте дремать, пока до каюты едет. И вот как-то, - я понизила голос, - заснул он в кабине и...
- Что - и? - поторопил меня любопытный Влад.
- И - все! Больше его никто не видел!
- А куда же он делся?
- Да кто ж его знает, - безмятежно отозвалась я, изо всех сил стараясь не расхохотаться, глядя на его озадаченное лицо, - но я думаю, великий дух лифта к себе прибрал, и будет парень ездить в лифте до скончания веков, пока не найдет себе замену!
- Да врешь ты все! - недовольно передернул плечами Влад, открывая передо мной дверь каюты. - Глупости какие-то придумала!
- Может, глупости, а может, и нет, - загробным голосом протянула я, и уже нормальным добавила, - ты сегодня ел?
- Неа, некогда было, - покаянно признался он и тут же заработал воспитательный подзатыльник, - Ай! За что?
- Вот когда дырка в животе появится, тогда и поймешь - за что! Да будет поздно!
- Ну, какая еще дырка?
- Самая обычная. Язва желудка называется, - наставительно произнесла я, направляясь на кухню, - оперировать не возьму, так и знай!
Влад притащился следом, умело изображая раскаявшегося грешника, путался под ногами.
- Да сядь ты! - прикрикнула я. - Мешаешься только!
Парень тут же забился на свое место, старательно затолкав под стул ноги, чтоб я не спотыкалась и о чем-то крепко задумался.
- Как на работе дела? - когда молчание показалось невыносимым, спросила я.
- Нормально, - невнятно протянул Влад, воруя из-под ножа кусок колбасы.
- А вот по рукам!
Влад протянул руки ладонями вниз, давая ударить. И никакой дурашливости. Все всерьез, совсем как в первый месяц, когда под любую неосторожно высказанную мною угрозу покорно подставлялась требуемая часть тела.
- Эй, ты чего это? - заволновалась я, откладывая нож и перехватывая протянутые руки, - Я ж шутя.
- П-прости...
- Да не за что тебя прощать! Иди сюда, - я потянула парня на себя, он ткнулся лицом в мой живот и затих, позволив себя пожалеть, что вовсе из рук вон. Я перебирала его волосы, не зная, как еще можно помочь, тем более, если не представляю, в чем именно.
- Странно как-то все, - глухо проговорил он и потерся щекой о мою ладонь, - Вроде и в порядке, а муторно.
- У меня тоже такое бывает. Особенно на голодный желудок. Это не страшно. Давай поедим и увидишь, что все не так плохо.
- Давай, - кивнул он отстраняясь.
Я только успела поставить на стол тарелки, когда в проеме двери нарисовался Никита. Я выматерилась про себя, в который раз мысленно поклявшись запирать двери.
- Кто приходит во время еды? - недовольно косясь на капитана проворчала я, и сама себе ответила, - Незваные гости!
- Влад, собирайся - срочный вылет. Мы получили результаты экспертов.
Парень подскочил, готовый бежать, куда скажут. Хандру как рукой сняло.
- Никита! Имей совесть, человек только с дежурства!
- В транспорте поспит! Сидя на станции много опыту не наберешь.
- Дай хоть поесть мужику! - возмутилась я.
- Некогда! - отмахнулся он. - Транспорт ждет!
- Подождет ваш транспорт, и ты тоже садись. Пять минут ничего не решат. Садись, садись, нечего фыркать! А то я не знаю, как вы работаете! Небось, с утра на одном кофе сидишь.
- Почему же на одном? Еще на двух яйцах.
- Пошляк! - я замахнулась на друга полотенцем.
- А вот тут следует разобраться, кто из нас пошляк, - хмыкнул Никита, принимая тарелку, - я два яйца, заметь, куриных, на завтрак пожарил!
- Вы надолго-то улетаете?
- К утру должны вернуться, - пробормотал Никита, набивая рот и быстро жуя. Влад от капитана не отставал. - Ничего серьезного. Там дамочку одну проверить надо. Влад, на крыло!
Вот так всегда. Прилетели, похватали не жуя, и поскакали дальше, вздыхала я, сгружая грязную посуду в посудомойку, едва удерживаясь от брюзгливого ворчания. Звонок в дверь, которую я во исполнении клятвы, заперла, прервал мой содержательный монолог, подпрыгнув от громкого непривычного звука я выругалась и пошла открывать, решив больше двери не запирать. Если вспомнить, что у меня вечно проходной двор, так можно стать заикой с натренированными ногами. Чур, меня!
На пороге с ноги на ногу переминался генерал. Отец держал в руках плотную папку и был хмур, собран и даже, кажется, зол. Я отступила, пропуская родителя в каюту загодя жалея, что спокойствие продлилось так недолго. На ум сразу пришло последнее происшествие. Никак Водопьянов решил подключить покровителей и теперь у генерала неприятности?
- Чего заперлась? - поинтересовался отец вместо приветствия.
- А так, ходют тут всякие, - пожала я плечами, устраиваясь в кресле.
- Кто?
- Да никто, просто надоело, что в каюту все заходят, как к себе домой.
- Давно пора, - оценил он мое стремление превратить дом в крепость.
- Есть хочешь?
- Нет, я домой заходил. Где Влад?
- С Никитой улетел, до утра не будет.
- Хорошо, - у меня создалось впечатление, что генерал тянет время.
- Папа, что случилось? - подхлестнула я его решимость. - У парня неприятности?
- У Влада? - переспросил он. - С чего ты взяла? Впрочем, они у него довольно давно. Лет двадцать.
Сказав это, отец положил на столик папку и подтолкнул ко мне. Папка проехала по полировке стола и остановилась в каком-то миллиметре от края.
- Что здесь? - не спеша дотрагиваться до нее, спросила я, голос прозвучал хрипло и немного испуганно. Кажется, я уже догадалась о содержимом.
- Материалы предварительного расследования. Они напрямую касаются тебя, - я удивленно вскинула на него взгляд. - И я пойму, если ты не станешь смотреть.
- Почему же не буду. Буду обязательно, а... а причем здесь я?
_Моложавый, подтянутый генерал враз как-то осунулся, ссутулился и, кажется, даже постарел на несколько лет. И стало видно, что человек бесконечно устал, а темные волосы щедро побиты сединой. Отец молчал и смотрел больными глазами, а во взгляде тоска, попытка защитить и беспомощность. Этот взгляд говорил о беде и заставлял сердце болезненно сжиматься.
- Да что такое-то!? - почти закричала я, не в силах выдерживать этот взгляд и дальше. - Да говори ж ты, черти бы тебя побрали! Я уже достаточно большая девочка!
- Да, ты права, моя дочь уже взрослая, - он тяжело вздохнул, отводя глаза, и помолчав, заговорил, тщательно подбирая слова. - Ты уже, наверное, не помнишь женщину, давшую тебе жизнь. Ее звали Карина, она сбежала от меня, бросив полуторагодовалую дочь, совершенно не заботясь о том, что будет с девочкой.
Не спрашивай, отчего я женился на ней, я уже и сам не могу понять. У нее были такие же глаза, как и у тебя, наверное, из-за них, не знаю. Твоя мать сперва была милой девушкой, и мы прожили достаточно сносно два года. Потом, когда она поняла, что больших денег от полицейского лейтенанта не добиться я увидел настоящую Кару, расчетливую дрянь, которая удавится за полкреда. Как-то утром меня вызвали с дежурства соседи, они пожаловались, что у меня в квартире уже три часа не переставая, плачет ребенок. Когда я взломал дверь, то я увидел тебя, ты сидела на полу и... - голос папы сорвался, но он быстро взял себя в руки, - В общем, она забрала все, как только обои со стен не посрывала.
- Пап, я все это знаю, - осторожно проговорила я. - Зачем...
- Ты лучше читай, - отец кивнул на папку, - я подожду. Если будут какие-то вопросы - отвечу.
- Нет, пап, я потом... почитаю. Ты лучше расскажи.
Отец понимающе кивнул. Все верно - когда вместе, не так уж и страшно. Прочистив горло, он продолжил прерванный рассказ.
- Карина меняет имя на Сабрину и едет искать счастье. Она долго колесит по галактике, перебиваясь случайными заработками, но так как она, отродясь, ничего делать не умела, то можно представить себе характер этих заработков. Однажды судьба заносит ее в один из мегаполисов Таурина - огромный город, блистающий мириадами огней. Она заходит в один из баров в поисках клиента. Сама понимаешь, в дорогой бар или ресторан ей путь заказан, но в бар средней руки она еще вхожа. Там за стойкой она встречает пьяного молодого человека, явно богатого. У нашей Сабрины аж слюнки потекли, а когда кавалер сообщил ей, что он не кто-нибудь, а герцог Куприн, она, бедняга, небось, чуть не захлебнулась.
Она начала встречаться с ним, напуская на себя тумана, рассказывая грустную историю о богатом покойном отце и злом отчиме, что выгнал бедняжку из дому без гроша в кармане. Молодые балбесы любят подобные сказки, в которых они видятся себе спасителями бедных девиц. Молодой герцог понимает, что вытащил счастливый билет. А как же - девушка с хорошими манерами и из добропорядочной семьи, пусть и с небольшими проблемами, ну, так это ничего! Он тут же делает прелестнице предложение и получает утвердительный ответ, свадьбу справляют почти тайно и в тот же день, ведь он мечтает о деньгах, тем более что даже титула толком не имеет. Все имеет его старший брат Серафим и наследство, и титул, все! Мало всего этого, братец имеет наглость не только жениться, так еще и сына родить, а это навсегда лишает младшего брата мечты о наследстве. Каким горьким оказалось похмелье обоих молодоженов, когда они поняли, что счастливый билет оказался пустышкой. Сабрина узнав о подлинном положении вещей, сначала закатывает истерику своему молодому мужу, кричит, что он ее обманул, швыряет в него разнообразные предметы. Эту ссору соседи помнят до сих пор. Такая грандиозная была. Но потом, успокоившись, решает не лишать себя лакомого кусочка, тем более вот он, прямо под носом. Задача проста - нет старшего брата с его семьей, то и наследство делить не с кем. Теперь, когда она определила, чего хочет, дело остается за малым. Всего делов-то - убрать деверя вместе со всей семьей.
Сперва их пытаются отравить, но ничего не выходит, то ли яд был подобран слабый, то ли с дозой намудрили, точнее сказать не могу. В периодике многое написано о том покушении. Как ты понимаешь, виновных не нашли. Когда шумиха немного улеглась, Сабрина уже совместно с мужем разрабатывает другой план. Старший брат очень любит пешие прогулки по лесу в окружении своей семьи и не выносит на этих прогулках никакой охраны. Сабрина с мужем увязываются на одну из таких прогулок, где и прирезает стилетом деверя и его жену, убить пятилетнего мальца должен был его дядя. Но, я думаю, он в последний момент запаниковал и не смог. Не у всякого выдержки на такое хватит. Сабрине, которой тоже не с руки возиться с мальчишкой, приходит гениальная идея, продать его, надеясь, что ребенок в скором времени погибнет, не вынеся рабства...
- Влад?
Отец только кивнул, и уже собрался продолжать, когда я его остановила. Мне нужно пару минут. Всего пару минут.
- Папа, подожди, - выдавила я, чувствуя, как к глазам подкатываются слезы.
- Анечка, тебе плохо? - засуетился генерал.
- Как думаешь, тебе бы было хорошо, узнай ты, что твоя мать мало того, что шлюха, так еще и убийца? - горько усмехнулась я, зябко обнимая себя за плечи. А потом кивнула, чтоб продолжал. Нужно выслушать все до конца, а потом попытаться жить дальше
- Они разыграли нападение в лесу, про мальчишку сказали, что его похитили при нападении. В свете предыдущего покушения это выглядело очень даже. Сабрина для натуральности даже руки себе изрезала. В этом направлении расследование почти не проводилось. Вот так и вышло, что ничего никто не нашел. А ребенка искали. Для его поиска были подключены силы не только местной, но и галактической полиции. Почему это не дало никаких результатов стало понятно только сейчас. Никто же не подумал, что нужно трясти местных работорговцев, да и пострадавшую родственницу герцога, пристрастно никто не допрашивал. Тут уж вины ребят нет. Все ждали, что вот-вот придет требование о выкупе. Но ничего подобного, как ты сама понимаешь, не поступало. Ребятам тогда хорошо нервы потрепали, требовали найти иголку в стогу сена, а полных возможностей для этого не дали. Ты ж сама знаешь, как это бывает. Следователю быстро и четко дали понять, что не стоит слишком трогать герцогскую семью, понесшую невосполнимые потери и находящуюся в глубоком трауре. Нечего людям нервы зазря трепать, а вы крутитесь, как хотите, вам же были даны четкие приметы ребенка вот и ройте носом землю. Вперед и с песней! Но дети-то имеют особенность вырастать. Единственной сохранившейся с той поры приметой может считаться татуировка, которая передается у них в семье как бы по наследству. Небольшая забавная татуировка на внутренней стороне бедра... Да, да! Та самая. Но примета эта - зацепка слабая. Просто физически невозможно залезть в штаны всем детям заселенных миров, даже нужного возраста, на это и жизни не хватит. По работорговым притонам работали, но время было упущено, так что разработка ничего не дала.
Спустя несколько лет безуспешных поисков, о мальчике забывают. Отец-герцог умирает и оставляет младшему, а теперь единственному сыну все, что имел - компанию по производству компьютерных технологий, приносящей, может и не очень большой, но стабильный доход, завод по производству судостроительного оборудования, плантацию каких-то редких цветов и большой отель в неплохом состоянии. Ничего не скажешь, разносторонний был старичок. Престарелая мать после смерти мужа уезжает и поселяется в уединенном месте, где и проводит большую часть времени, за исключением одного раза в год, на день рождения внука, он родился как раз в день, когда на Таурине начинается карнавал, если я не ошибаюсь десятого числа пятого месяца. Хотя, по всем свидетельствам, старушка не так уж безобидна и до сих пор держит руку на пульсе семейного дела. Все зажили тихо и счастливо, Сабрина получила, наконец, то чего добивалась - титул и деньги.
Теперь о том, что я смог узнать касательно мальчика. Делом это было не простым, но я смог таки проследить его жизненный путь, только в обратном направлении. Поправь, если я где-то ошибусь. Ребенок получился крепкий и крайне несговорчивый. Его били, морили голодом, всячески издевались, но он выживал. Хозяева менялись как окраска у хамелеона. Он много попутешествовал в трюмах торговых судов, одно время даже был гладиатором, одним из лучших, между прочим, и нигде не задерживался больше полугода. На чем выжил - ума не приложу! В итоге его выкупила какая-то полупьяная особа на невольничьем рынке Земли, совершенно случайно, как она сама утверждает, за пятнадцать кредов. Кстати, он и имя выбрал себе правильное, того пятилетнего мальчика звали Владислав Куприн.
Отчего-то стало трудно дышать, я рванула ворот рубашки. Боже, как же тяжело! Я наклонилась, почти ткнувшись носом в колени, впервые чувствуя, что у меня есть сердце. Нет, оно было и раньше, но никогда не ворочалось с такой болью и не жгло за грудиной. Папа принес воды и почти насильно заставил глотнуть.
- Тихо, тихо, девочка, - отец прижал меня к своему плечу, укачивая, как маленькую. Я шмыгала носом, уткнувшись в такое привычное и надежное плечо, пахнущее одеколоном, табачным дымом и оружейной смазкой. - Ань, ну все же не так плохо! А мать... никакая она тебе не мать! Так, инкубатор.
- Пап, что дальше-то будет?
- А что будет? Все хорошо будет, - он поглаживал меня по голове, утешая, - мы дело на доследование отправим. Провозятся с ним, правда, пару месяцев, а потом суд будет. А когда все закончится, мы в отпуск поедем. Все вместе. К Сахе. Ты со своим волком возиться будешь и в озере купаться. Хочешь к Сахе? Вот и хорошо. Вот и решено. Ты только Владу пока ничего не говори и документы если соберешься читать, подальше прячь, а то он у нас парень умный, быстро все увяжет.
- Естественно, я же не самоубийца, - закивала я головой, окончательно успокаиваясь, - мне еще с ним жить, а он не сможет жить со мной, если узнает то, что ты рассказал.
Думая, что и я не смогу в глаза ему смотреть, отчего-то чувствуя вину, что у меня всю жизнь было все хорошо, а он вон как.
- Вот и хорошо, - с облегчением вздохнул папа, отстранив меня и внимательно заглядывая в глаза. - Давай, я тебя спать уложу и посижу немного, пока не заснешь.
- Нет, пап, не надо. Уже все в порядке. Ты иди. Тебя Ника ждет, да и выспаться тебе надо. Вон ты, какой усталый.
- Да, я помню, моя дочь уже совсем взрослая женщина, - печально улыбнулся он.
После его ухода я еще долго сидела в кресле, зябко кутаясь в наброшенный на плечи плед, смотрела на лежащую передо мной папку и никак не могла решиться раскрыть ее. И понимала, что не смогу. Может, потом, но не сегодня. Нервы у вас что-то, доктор, ни к черту! А потом глаза начали слипаться. Медленно поднявшись, я подхватила папку и на негнущихся ногах поплелась в свою комнату. Надо спать. По крайней мере попробовать. Зарыв папку в шкафу, куда Влад точно не полезет, я разделась и легла, стараясь не думать о пятилетнем малыше, которому было одиноко и страшно. Который должен был умереть и выжил.
...Все с самого начала пошло наперекосяк. Сперва им никак не хотели давать разрешение на вылет, а когда все-таки выпустили, двигатель шлюпа заглох в самый неподходящий момент и их чуть не прихлопнули тяжелой дверью шлюзовой камеры. Влад так и не понял причины спешки, и почему они не могли нормально поесть, а спрашивать у раздраженного Никиты поостерегся. Потом Никита, управляющий шлюпом, едва не впечатал их во взлетную полосу планеты. Проблемы, возникшие на карантине, после всего этого, можно было вообще не принимать во внимание. Местная полиция, в которую Никита обратился с просьбой выделить наземный транспорт, долго не могла понять чего собственно от них хотят два идиота в гражданской одежде, размахивая удостоверениями инспекторов в два часа ночи по местному времени. После долгих объяснений и разговора с начальством транспорт им выделили. Средством передвижения оказалась машина, работающая на нефтяном топливе, до того древняя, что ее законное место, если не на свалке, так в каком-нибудь музее древней истории. Влад с осторожно опустился на сиденье, справедливо опасаясь оказаться на земле минуя салон допотопного монстра.
Кое-как добрались до места. Во время езды приходилось придерживать двери руками, иначе они норовили открыться и избавить 'старушку' от ее пассажиров прямо на всем ходу. Правда, и ход был не особо быстрым - километров пятнадцать в час, если Никита пытался прибавить газу, машина начинала конвульсивно сотрясаться и издавать звуки, которые кроме как предсмертными хрипами не назовешь.
Стоило же остановиться у красивого маленького домика, где жила подозреваемая, двери внезапно заклинило, и что бы покинуть приветливое средство передвижения их пришлось вышибать ногами. Почувствовав твердую почву под ногами, несказанно порадовались, что первый этап путешествия закончился без особых потерь. Взобравшись на высокое крыльцо, Влад принялся барабанить в дверь кулаком, поскольку кнопку звонка обнаружить не удалось. Но и тут их постигло разочарование - дом, неприветливо взирающий на них темными провалами окон, оказался пуст. Потоптавшись немного на крыльце, Никита направился к орудию пыток, именуемому машиной.
- Ждем здесь, - объявил он, устраиваясь на сиденье, - на еще одну поездку туда-сюда у меня просто не хватит ни нервов, ни сил.
- Нас-то может и хватит, - философски заметил Влад, критически оглядывая транспорт, - а вот машина этого просто может не пережить.
Никита согласился кивком головы и откинулся на спинку сиденья, приготовившись ждать. Влад устроился на соседнем сиденье. От нечего делать стал расспрашивать Никиту о женщине, которую они ожидали. Мнение друга по поводу дамы сводилось к двум пренебрежительным словам: 'богатая стерва' и чтобы отвязаться от стажера сунул тому в руки наладонник ПДА. Влад углубился в чтение, не забывая поглядывать на свою сторону дороги. Их объект звали Мари Ален, тридцатипятилетняя женщина, а на вид, Влад покосился на фото, больше двадцати пяти и не дашь. Дама из разряда хозяев жизни, а на поверку всего пшик - пустое место! Чья-то любовница. Стажера передернуло, когда он, основываясь на своем опыте, дорисовал то, что в досье не попало. Капризность, своенравность и жестокость, к тому, кто ниже по социальной лестнице. Но тут же себя одернул, напомнив, что один раз уже ошибся. Ненависть не лучший советчик. Спустя полтора часа Никита пошевелился и, потирая затекшую шею, заявил:
- Возвращаемся, нечего здесь отсиживаться. Придем завтра утром, никуда она от нас не денется.
- Подожди, - остановил его Влад, заметив свет фар, мелькающий между деревьев.
Никита нехотя убрал руку с ключа зажигания и уставился в направлении, указанном стажером. Машина быстро и почти бесшумно приближалась и скоро остановилась у нужного им дома, плавно развернулась и замерла напротив мощеной белыми плитками дорожки. Хлопнула водительская дверца. Влад подался вперед, стараясь разглядеть визитера.
- Не дергайся, - посоветовал Никита, - сейчас свет зажжется, и все увидишь.
И действительно, стоило посетителю сделать пару шагов, как по кромке дорожки вспыхнули яркие фонарики, осветив высокую, насколько Влад мог судить, молодую женщину, одетую в ярко красные обтягивающие брюки подчеркивали стройность ног, того же цвета блуза, свободно свисавшая с плеч, заправлена за широкий ремень с серебряной бляшкой. Мари Ален, вспомнил Влад отчет Никиты. Полицейские, не сговариваясь, покинули машину и направились наперерез женщине, попирая тяжелыми ботинками идеальный газон. Дама остановилась, приглядываясь к незваным гостям. Узнав Никиту, брезгливо поджала губы.
- Кто позволил вам околачиваться в этом районе в столь поздний час? - Неприветливо поинтересовалась она, обращаясь к Никите и совсем не замечая присутствия второго мужчины. - Это частный район и въезд в него посторонним запрещен.
- На нас это не распространяется, - Никита был сама любезность. Видно дамочка его порядком достала.
Влад бросил на друга короткий вопрошающий взгляд. Капитан едва заметно кивнул.
- Благородная госпожа Ален, прежде всего, я приношу нижайшие извинения за столь поздний визит, но дело не терпит отлагательств, - Влад чуть поклонился, с легкостью, переходя на подхалимский тон. У стоящего рядом Никиты брови взлетели высоко вверх, выражая крайнюю степень изумления и не обещая младшему коллеге ничего хорошего, - мы прилетели сюда в связи с убийством губернатора Одри...
- Я не была с ней знакома и ваши расспросы меня не касаются! - высокомерно прервали Влада.
- Все так, благородная госпожа, - не дав сбить себя с толку, мягко продолжил стажер, - но у вас есть некий знакомый, благородный господин Пьере и он был знаком с губернатором. Нам бы хотелось побеседовать с вами о нем, это обычная рутина. Наша беседа не отнимет у вас много времени, мы все хорошо знаем, насколько дорого время благородной госпожи, но мы прождали вас очень долго...
- Ладно, заходите, - надменно прервала она его, и Влад перевел дух, едва удерживаясь, чтоб не сплюнуть.
Ален пошла вперед, по дороге отыскивая ключи в сумочке, Влад отметил про себя, что она очень нервничает и руки у нее сильно дрожат. Никита многозначительно посмотрел на своего напарника и критически покачал головой, давая понять, что подобный подход к делам не желателен и обещая младшему коллеге массу приятных минут, как только останутся наедине. У Влада аж скула заныла от предвкушения.
Кое-как справившись с дверью женщина, не оглядываясь, прошла в дом, даже не потрудившись придержать дверь, едва не хлопнув ею по носу идущих следом полицейских. Никита дал другу знак быть внимательнее, но Влад и без этого понял, что с этой истеричкой надо быть настороже. По шее и дальше вниз по позвоночнику пробежала противная дрожь, захотелось поднять руку и помассировать мышцы, Влад усилием воли заставил себя не делать лишних движений. Но все же словно между делом просунул руку под куртку и расстегнул наплечную кобуру, он не собирался применять оружие, но так спокойнее.
В яркоосвещенном холе было тепло и даже уютно, хозяйка дома пригласила их в зал и неожиданно предложила выпить. Ощущение опасности стало почти нестерпимым, но Влад постарался сохранять невозмутимость. Не дожидаясь их ответа, Мари повернулась к бару и зазвенела бокалами.
- О чем бы вы хотели со мной поговорить, - поторопила она их, продолжая возиться у бара.
- Ваш знакомый Пьере, вы же были в последнее время в прохладных отношениях, не так ли? - Осторожно начал Влад, пытаясь найти нужное русло разговора.
- Да! Но потом, когда он понял, какая потаскушка эта Одри, он вернулся ко мне! - Неожиданно громко рассмеялась она. Похоже, у женщины сдали нервы. - И никто - ни вы, ни она не сможете уже отнять его у меня! Вы слышите?
Мари повернулась с перекошенным от истерического припадка лицом, в ее руке блестел старинный дамский пистолет, нацеленный Никите в грудь. Сейчас эта красивая женщина напомнила Владу крысу, загнанную в угол. Влад видел, как на лице Никиты появилась мрачная улыбка, а в глазах заблестел азарт гончей.
- Никто не будет его у вас отнимать, - спокойно проговорил он.
Краем глаза Влад видел, как руки Никиты, заведенные за спину, оказались на поясной кобуре и потянули табельное оружие.
- Держите руки так, что бы я их видела! - взвизгнула Мари, сосредоточив все внимание на Никите, который послушно отпустил рукоятку оружия и скрестил руки на груди.
Три человеческие фигуры застыли в немом ожидании. Влад чувствовал, как по хребту пробежал знакомый холодок смертельной опасности. Надо что-то делать. Он, не отрываясь, смотрел на женщину, она на напарника, упуская Влада из виду, он со своей подхалимской речью показался ей таким неопасным, из таких мужиков можно лепить все что угодно. Никита начал нести какую-то чушь, пытаясь успокоить истеричку.
'Она меня не видит, - промелькнула быстрая мысль, - она слишком взвинчена и не может держать нас двоих'. Рука все еще под курткой, это хорошо. Пальцы быстро нащупали рукоять пистолета, пробежали вверх - предохранитель снят.
- Прикажи второму вытащить руки, ну живо! - пистолет дрожал в руках женщины, а в глазах посверкивало безумие. Еще немного и выстрелит.
- Влад, покажи девушке руки, - с певучей плавностью попросил Никита, - мы же не хотим ее расстраивать?
Выругавшись про себя, вытащил руку и показал пустую ладонь. Влад лихорадочно искал выход и не находил. Никита пытался заговорить ее, но получалось слабо. Влад видел, как ухоженный палец дрогнул на курке и начал жать на него. Медлить больше нельзя! Никита стал заваливаться назад, уходя из-под выстрела, но все равно не успевал.
Жизнь раба, даже такая сытая как сейчас, слез не стоит, и оплакивать ее никто не станет, а у красивой девушки Алисы скоро родиться ребенок. Маленькому человечку нужен отец. Только Аню жалко...
Легко оттолкнувшись, послал тело вперед, уже в полете извернувшись, выхватил пистолет. Два выстрела прозвучали почти одновременно. Последнее, что почувствовал Влад резкий толчок в грудь, отбросивший его на Никиту, будто кто-то сильно заехал локтем под вздох, вышибая воздух из легких...
Уснуть не получалось, но я ворочалась в душной темноте комнаты, путаясь в простыне и попадая ногами в дырку пододеяльника. Поняв, что ничего у меня не выйдет, решительно поднялась и потащилась в душ. Я вышла из ванны, закрутившись в полотенце, и принялась бесцельно бродить по каюте. Было горько и обидно. За себя, что так ждала, надеялась, фантазировала, что мать не может ко мне придти, потому что с ней что-то случилось. В детстве особенно тяжело ждать, а потом, взрослея, научилась жить, не вспоминая. Но все равно в глубине души все-таки ждала ее, иногда, засыпая, я мечтала, как однажды мы встретимся, тогда готова была простить все. И ее предательство, и бегство. И вот я знаю кто она и где. Никакой радости только ощущение, что со всего размаху макнули в выгребную яму. Хотелось выть. Боже, неужели я ее дочь? Лучше бы я этого не знала. Стало страшно, так страшно и больно, что захотелось забиться в дальний угол. Я сделала то, что не делала никогда в жизни, я позвонила Наташке.
- Наташа, зайди ко мне, пожалуйста, - тихо попросила я.
- Анька, ты что ли? - послышался сонный Наткин голос, - Случилось чего?
- Случилось, - пробормотала я, борясь с подступающими слезами.
- Не двигайся, - рявкнула она.
Ната ураганом ворвалась в каюту и первым делом повключала везде свет. Глянув на меня, она покачала головой, открыла бар, в котором ровной батареей стояли пузатые бутылки, подвигала их, отыскивая нужную. Найдя, с ловкостью заправского бармена подхватила бокал. Глухо булькнуло.
- Пей! - приказала она, впихивая мне в руку бокал до краев наполненный жидкостью цвета темного янтаря.
- Ната, ты же знаешь, я не пью, - попробовала сопротивляться я, с ужасом глядя на коньяк.
- Пей! - не поддалась она.
Я сделала большой глоток, обжигающая жидкость полилась мне в горло, я с трудом проглотила ее, зайдясь в кашле. Ната подождала, пока я прокашляюсь.
- Теперь говори, - так же властно приказала она.
- Ната, у меня беда, - всхлипнула я и рассказала ей, что узнала от отца, подруга слушала внимательно, иногда кивая головой.
- Ну и где беда? - спросила Наташка, когда я замолчала.
- Как я ему в глаза смотреть буду? Я же все знаю! На душе-то как погано! Как отмыться-то, Нат? К тому же наследственность... - слезы покатились из моих глаз крупным горохом.
- Бред! - как можно спокойнее проговорила Наташка, - Все, что ты сказала сейчас - бред. Давай начнем с того, что твой драгоценный Влад жив. Ну, как ты можешь отвечать за дела своей матери? Про наследственность ты мне, пожалуйста, не говори, все это сказки для самых маленьких, не будь дурой, если бы что-то было оно бы, уже вылезло это, во-первых. А во-вторых, наследственность отвечает только за тридцать процентов характера, все остальное зависит от среды и воспитания.
- Ты, правда, так считаешь? - всхлипнула я.
- Конечно, и прекрати забивать себе голову ерундой.
- Но ведь Карина моя мать, и она продала ребенка, - возразила я.
- Ну, хорошо, - Наташка закатила глаза, - тогда я скажу тебе вот что, считай, что это проведение, перст Божий, и тем, что ты освободишь Влада, ты замолишь материны грехи перед будущими поколениями. Теперь все в порядке?
- Натка, ты действительно так думаешь? - не унималась я, раз за разом требуя подтверждения.
- Да, я так считаю. А теперь я, как доктор, прописываю тебе покой. Все пошли, спать, - она подталкивала меня к дверям моей комнаты.
- А ты останешься? - я ухватилась за ее руку, как утопающий хватается за соломинку.
- Если ты обещаешь уснуть, то, так и быть, я останусь у тебя.
Она, наконец, запихнула меня в комнату, помогла раздвинуть кровать. Наташка затолкала меня к стенке, а сама устроилась с краю и выключила свет. То ли разговор с ней на меня так благотворно подействовал, то ли сказался выпитый коньяк, не знаю, но уснула я сразу, как только голова упала на подушку.
...Дышать почти невозможно, каждый вдох отзывается в теле резкой болью, а во рту густой металлический привкус. Кровь. Холодно. Кто-то постоянно колотит по щекам.
- Влад, Влад, очнись, черт бы тебя побрал! Не смей сдыхать у меня на руках!
Веки дрогнули, приоткрываясь, и из тумана выплыло перекошенное страхом лицо Никиты. Захотелось рассмеяться и успокоить друга, сказать, что он жив и с ним все в порядке, но едва стоило вдохнуть поглубже, как все внутри разорвалось, по оголенным нервам пронесся вихрь адской боли. Владу стоило больших усилий сохранить сознание.
- Влад, ты не умирай, слышишь? - канючил Никита. - Я врачей вызвал, они сейчас приедут, отвезут тебя в больницу, и все будет хорошо. Я видел людей и в куда худшем состоянии, ты выкарабкаешься.
- Не подпускай никого ко мне, - собравшись с силами, прохрипел Влад, совершенно не узнавая своего голоса, - отвези меня домой...
- Ты не выдержишь перелета, тебя надо в больницу, - попытался протестовать Никита.
- Я... раб... никто... не... посмотрит...
- Черт! - Взвыл Никита. - Хорошо, я сейчас, ты только не умирай, ладно?
Влад моргнул, соглашаясь, ни на что больше сил не хватало. Где-то послышался протяжный вой сирен. Покачиваясь на волнах полузабытья, он слышал топот множества ног и гул далеких голосов. Открыть глаза, осмотреться сил не было. Становилось все холоднее, будто в зиму вышвырнули голым на снег. Грубо схватили за руку и, развернув ее, воткнули иглу. Больно. Потом несли куда-то, каждый шаг невидимых ног отзывался резкой болью, в груди что-то отвратительно булькало, не давая вдохнуть. Где-то заработал мотор. Домой! Он едет домой к Ане! Он опять вляпался, она расстроиться и станет его ругать... Домой!..
В сон вклинился настойчивый звонок. Я резко села на кровати, ненавижу звонки, особенно под утро, ничего хорошего от них ждать не приходится. Я осторожно подняла трубку, как будто она могла в любой момент превратиться в ядовитую змею.
- Романова, - осторожно проговорила я.
- Аня, - донесся до меня далекий голос Никиты, - Аня, слушай меня внимательно, очень плохая связь, - его голос еще больше отдалился, перекрываемый помехами.
- Никита! - заорала я в трубку, чувствуя, как внутри все сжимается от страха, - Кит, я тебя не слышу!
- ...Влад попал в перестрелку ...жив ...кровотечение ... пуля попала... - и связь оборвалась, я смотрела широко открытыми глазами в темноту, пытаясь собраться с мыслями, но они расползались как тараканы.
- Аня, что случилось? - Наташка сонно завозилась откидывая одеяло.
- Я не поняла, слышно было плохо, Влад попал в перестрелку и, кажись, словил пулю, - онемевшими губами проговорила я, потом, словно очнувшись, начала поспешно одеваться.
- Черт! - запрыгала Ната, натягивая комбинезон.
Диспетчера в ангаре встретили нас встревоженными взглядами, они знали не больше нашего, связь подводила, в эфире не было ничего кроме треска. Я связалась с госпитальным отсеком и потребовала две каталки к посадочной площадке. Не прошло и пяти минут, как в коридоре показался хмурый Инго, толкающий перед собой каталки. Потекли долгие минуты ожидания, к нам присоединился Эжен, он нервно вышагивал по площадке, десять шагов туда, десять обратно.
- Прекрати! - рявкнула я на него, Эж послушно остановился, чтобы тут же начать заново.
Взвыла сирена, предупреждая о том, что внешний шлюз открылся, все заметно подобрались. Никто даже не пытался удалить посторонних. Двери внутреннего шлюза тяжело разъехались, впуская полицейский транспорт. Двигатели еще не успели выключиться, как люк распахнулся. Не дожидаясь пока полностью опустится трап, я запрыгнула в транспорт. В ярко освещенном салоне на полу сидел Ник, придерживая на коленях голову Влада. Капитан прижимал марлевый тампон к его груди, тампон намок от крови, всюду были разбросаны такие же. Влад был без сознания и дышал с трудом, от каждого вздоха из горла его вырывался хрип. Мальчик мой, как же ты...
- Инго, щит, быстро! Свяжись с нашими, нужна операционная срочно! Вызывайте Геннадия Васильевича!
Защитный воротник, осторожно уложить на щит. Зрачки реагируют. Простучать грудь. Звук, как по пустой коробке. Какого черта никто не закрыл рану!? Убью! Всех убью! Герметичную повязку на рану. Быстрее! Игла, нет, это не подойдет, тонкая, ага, вот она!
- Аня, что у тебя? - Наташка возилась с обезболиванием и капельницей.
- Клапанный пневматорокс!
Второе межреберье, прокол. Тихое шипение выходящего воздуха. Давай, родной, дыши. Вот так! Умница ты моя! Лицо порозовело и парень задышал более ровно.
- Все, увозим!
Инго и Эжен вынесли Влада, Никита даже не шевельнулся, он сидел, закрыв глаза опершись спиной о переборку. Я встряхнула его, посветила фонариком в глаза, капитан недовольно дернулся.
- Ты ранен?
- Нет. Нормально. Я посижу немного...
- Ань, иди, я останусь, - Эжен подтолкнул меня к выходу.
В отделении нас уже ждали. Пациента принимал сам зав отделением. Я рванулась мыться, но меня вытолкали взашей. Геннадий Васильевич и близко не желал подпускать меня к операционной, не говоря о том, чтоб участвовать.
- Но, я же... - растерялась я.
- Анна Дмитриевна, вам сюда нельзя, - твердо сказал главный хирург.
- Но как же... - попыталась я сопротивляться.
- Нет.
- Разрешите, пожалуйста! Я подержу...
- Никаких подержу! Чтоб я этой ереси даже не слышал. Инго, выведи ее, - приказал он.
Инго мягко взял меня под локоть и повел из оперблока.
- Пойдемте, Анна Дмитриевна, - уговаривал он, - он в хороших руках, там Наташа, Гена, все будет хорошо, вам сразу же сообщат, как только закончат.
Я оглянулась и увидела, как Влада, накрытого простыней, ввозят в операционную и дверь оперблока с лязгом захлопнулась. Инго передал меня из рук в руки подоспевшему генералу. Папа всунул мне в руки чашку с кофе и усадил на стул около двойных дверей. Ко мне подошел Никита.
- Аня, прости - не уберег, я...
- Почему вы были без бронежилетов? - накинулась я на него.
- Ну, кто же знал, что у нее будет пистолет?
- Ты должен был знать! - рявкнула я, - Ладно он, молодой дурак, но ты то, ты не первый день работаешь!
- Ань, он меня собой закрыл, - пробормотал Никита, - если бы не он, я не знаю.
У Никиты был совершенно несчастный вид, похоже, ему не лучше чем мне, а если учесть, что он недавно пережил, то гораздо хуже.
- Извини, что накричала, - я ободряюще положила руку на его плечо, устыдившись своей резкости, - Просто я сейчас должна быть в операционной, а не в коридоре сидеть. - Я потерла лицо руками, - Ты-то сам как, не задело?
- Нет, у меня все в порядке, это я должен был быть на его месте, - сокрушался Ник.
- Никто не должен был оказаться на его месте, - резко оборвал его генерал, подходя к нам, - завтра положишь рапорт о случившемся мне на стол и возьмешь пару дней выходных, тебе нужно придти в себя. В таком состоянии я тебя к работе не допущу!
- Слушаюсь, - с вздохом проговорил Никита, прекрасно зная, что спорить с начальством бесполезно.
- Вот и хорошо, - пробурчал папаня, - мне не нужны сотрудники с пошатнувшейся психикой. А сейчас домой прими душ, вылакай стакан водки и выспись хорошенько.
- Нет, - Никита мотнул головой, - я здесь побуду.
- Черт с тобой, - согласился папа, понимая, что Никиту сейчас отсюда никакими силами не выгонишь.
- Расскажи, как все было, - попросила я, когда папа пошел терзать наш медперсонал расспросами.
Время тянулось медленно, словно огромная ленивая улитка, ползущая по стеклу, складываясь в минуты, а затем в часы. Из операционной никто не выходил. Мне удалось уговорить Никиту отправиться домой, толку от совместного сидения под операционной не было, но он согласился уйти, только когда я пообещала сообщить, как только будет хоть что-то известно. Я металась перед дверью как загнанный зверь, теперь я понимаю, что чувствуют родственники, оставаясь за закрытой дверью. Господи! Ну почему же так долго!? Я приникла к узкому окошку, всматриваясь в пустой коридор по ту сторону двери. Боже, пусть он выживет, я прошу тебя! Я не так часто у тебя что-то прошу, но пусть он выживет! Я посажу его на цепь! Я больше его не выпущу из комнаты, и пусть он обижается. Обиженный, но живой, мать его, живой! Боже...
- Аня, - ко мне спешил Инго, - они закончили, Наташа просила передать, что его сейчас отправят в реанимацию.
- Спасибо, - я закрыла глаза и тяжело опустилась на стул, ноги почему-то стали ватными.
- Вам плохо? - заволновался он, - Может позвать кого?
- Не надо, Инго, - слабо улыбнулась я, - мне уже хорошо, я сейчас посижу минутку и пойду.
Наташка встретила меня у дверей в реанимацию. Она стянула с головы колпачок и взъерошила волосы.
- Всегда не любила эти колпаки, после них голова болит, - пожаловалась она, и добавила без перехода, - его сейчас привезут. Ну и подкинул он нам работки.
- Что там было?
- Пошли, покажу, - мы прошли с ней в полутемную комнату, он включила компьютер, пощелкала кнопки, вызывая нужный файл. - Вот смотри, пуля прошла вот здесь, - она ткнула пальцем в монитор, на котором высвечивался схематический скелет, - ударилась о ребра, пробила легкое и застряла в позвоночнике.
- Да уж, парню крупно повезло, - пробормотала я, внимательно разглядывая схему со всех сторон, - не зацепись за ребра, а пройди с начальной скоростью, то собирать было бы уже нечего. Что с позвоночником?
- Собрали, - отчиталась Ната и никаких прогнозов. Все правильно. - Была массовая кровопотеря, восполнили.
- Остановка?
- Да, но запустился почти сразу. Как же с вами врачами тяжело, - посетовала подруга, - все-то вы знаете! Вопросы задаете. Пошли, его уже, наверное, привезли.
Небольшая одноместная палата, напичканная точнейшей аппаратурой, приглушенный свет, едва слышный шорох аппарата искусственного дыхания, противный и такой желанный писк водителя ритма, вычерчивающий кривую диаграмму работы сердца. На высокой больничной кровати лежал обнаженный Влад, опутанный проводами и шлангами, видно его только что привезли, операционный балахон сняли, а накрыть его хотя бы простынкой никто не потрудился. Горло перехватило, а глаза налились тяжелыми каплями. Ну, и где ваш профессиональный цинизм, а, доктор? А нет никакого цинизма! Я с силой оттерла глаза и, открыв стенной шкаф, занялась его содержимым. Вытащив простынку укрыла парня, оставив снаружи только лицо. Сейчас он начнет выходить из наркоза и ему будет холодно.
- Когда он должен выйти из наркоза? - почти шепотом спросила я.
- Да вот с минуты на минуту, - так же тихо ответила подруга.
Шло время, а Влад все так же неподвижно лежал, находясь под воздействием наркотического сна. Наташка начала немного нервничать, поминутно глядя то на часы, то на приборы.
- Наташа, какой у него был наркоз? - задумчиво спросила я.
- Средней тяжести, но массовая кровопотеря...
- Давай рассуждать здраво, - я покусала губу, - если наркоз был средним, значит, он должен был выйти еще полчаса назад.
Вытащив из Наташкиного кармана фонарик, посветила Владу в глаза. Зрачки сужены и почти не реагируют. Уговаривая себя не волноваться, взялась за иглу. Кожные рефлексы... реакция на боль... Черт!
- Наташ, кажись, у нас двойка по Глазго.
- Бог с тобой, - замахала она руками, - никаких показаний на кому у него нет.
Наташка оттеснила меня от кровати и принялась проделывать те же действия, что и я.
- Похоже, ты права, - согласилась она, в ее голосе звучала обида.
- Здравствуйте, девушки, - в палату быстрым шагом вошел Геннадий Васильевич, - ну как чувствует себя наш пациент?
- Замечательно - кома у нас, - хмуро ответила я.
- Ну, не стоит бросаться в крайности, - профессор похлопал меня по руке. - Если больной не пришел в себя, когда ему назначено доктором, оно еще ни о чем не говорит. Операция была тяжелая, наркоз тоже испытание для организма не из легких. Давайте понаблюдаем сутки, а уж тогда и будем выводы делать.
- А может, его попробовать вывести?
- Рано еще, Наталья Станиславовна. Он балансирует между двойкой и единицей. Если через сутки статус не изменится, вот тогда и будем решать. Меня больше волнует, что ноги не отвечают. Аня, вы хотели что-то спросить?
- Да, я хотела бы попросить, можно ли мне его перевести к себе?
- Можно, - после недолгих раздумий, согласился главный, - отчего ж нельзя. Но пусть стабилизируется. И если завтра не будет температуры, то можете его забрать, я думаю, нет принципиальной разницы, где ему лежать, ведь у вас в вашем кабинете имеется нужная аппаратура, да и дома, как говорится, стены помогают.
В операционной тихо гудела вентиляция, бодро попискивала, перемаргиваясь разноцветными лампами аппаратура. Люди, облаченные в длинные операционные халаты с повязанными поверх защитными фартуками, знали свое дело, им не нужно было ничего говорить, стоило лишь протянуть руку и в ладонь вкладывали нужный инструмент. Нет ничего лучше хорошо сработавшейся бригады. Я покрутила головой, разминая шею, и принялась накладывать аккуратные стежки швов. Операция, не смотря на сложность, прошла успешно, и уже спустя три дня пациента можно будет переводить в реабилитационный центр.
У входа в оперблок мыкалась взволнованная женщина, она нервно вышагивала от стены к стене, взъерошивала и без того растрепанные волосы. Жена. Черт! Я же просила занять ее чем-нибудь. Теперь придется отвечать на вопросы, на которые еще рано отвечать. И не от каких-то глупых суеверий, а потому что в первые сутки нельзя давать никаких прогнозов! Никогда нельзя давать преждевременных надежд. Особенно близким. Даже после самых удачных операций. Или уж, в крайнем случае, пока пациент не выйдет из наркоза и не станет окончательно ясно, что он стабилен. Так учил старый хирург, и внучка свято чтила эту заповедь. Я постаралась проскользнуть мимо, но меня заметили.
- Анна Дмитриевна!
- А, здравствуйте, - пришлось срочно придавать себе безмерно занятой и одновременно рассеянный вид.
- Как прошла операция? - женщина комкала платочек и просительно заглядывала в лицо. Я понимаю, что вы устали, говорили ее отчаявшиеся глаза, я знаю, что вам не до меня... но доктор!, два слова, всего два! Что позволят вдохнуть и жить дальше!
- Операция прошла успешно, - тяжело вздыхая про себя и прося у хирурга прощения, ответила я, - вашего мужа перевели в реанимацию. Нет, пока к нему нельзя. Можно будет через час, когда он выйдет из наркоза. Об этом лучше поговорить с реаниматологами, но я думаю, никаких проблем с посещением не будет.
- Спасибо, доктор, - выдохнула она, губы дрогнули и глаза налились слезами. Мне даже показалось, что она хотела схватить меня за руки, но в последний момент не решилась и прижала стиснутые кулачки к груди.
- Не за что, - мягко улыбнулась я, - Вы знаете, как пройти в реанимацию? Вернетесь в приемную, а оттуда по правому коридору до конца. Там будет стеклянная дверь с надписью. Если что вам подскажут. Удачи вам.
Сославшись на неотложные дела, я поспешила попрощаться, пока ошалевшая от облегчения женщина не наговорила лишнего, начав рассказывать про чудо и золотые руки и что от бога, что они совершенно не знали, как быть, что уже поставили крест, что кроме никто не брался. В такие моменты я почему-то чувствовала себя крайне неуютно, все казалось, что человек ошибся и это совсем не про меня и обман вот-вот вскроется. И хотелось, не дожидаясь, разуверить, рассказав, что руки совершенно обычные, и богу вовсе не до меня, а крест поставили мои излишне боязливые коллеги, да и чуда никакого не было, всего лишь толика знаний и умений!
Притормозив у стойки приемной, я справилась, не искал ли меня кто. Инго оторвавшись на секунду от очередного уровня игры, сверился с записями и отрицательно покачал головой. Поблагодарив его, я побрела в свой кабинет, раздумывая, что долгожданное спокойствие, когда каждый занимается своими делами, очень действует на нервы. Привыкнув за последние месяцы к постоянному напряжению, я все искала подвох. Ждала, когда же посыплются неприятности, а они все никак не сыпались, пора бы успокоиться, а я все никак! Да еще отец как улетел в командировку, так и застрял, а прошло уже две недели, он давно уже не улетал так надолго. Не случилось бы чего.
- Анька, подожди!
Я вздрогнула, выныривая из невеселых дум, и оглянулась на спешащую ко мне Наташку.
- Слушай, у меня тут спорный случай, не глянешь? - запыхавшаяся подруга подхватила меня за локоть и развернула в сторону нужного коридора. В моем ответе она не сомневалась.
- По поводу спорный?
- Сейчас придем, и все увидишь. Что-то ты странная какая-то, Анна Дмитриевна, - задумчиво покосилась на меня Наташка, - случилось чего?
- Да ничего не случилось! - раздосадовано отмахнулась я. - Вот именно, что ничего не случилось! Да еще отец, как уехал, так и пропал! Не случилось бы чего.
- Ну, это ты брось! Случись что, тебе бы уже сообщили, ты же знаешь - плохие новости долго не блуждают. И вообще, чего ты мучаешься - позвони сама!
- Я это и собиралась сделать, - соврала я, - когда ты меня позвала.
- Да? Ну, позже наберешь, случай действительно интересный. Нам сюда.
Случай интересный, но уж никак не спорный. Как может быть спорной рыбка-паразит, пробравшаяся беспечному пациенту в мочеточник? Распятый на кресле парень, бледный до зелени и жестоко страдающий оттого, что его осматривают две молодые девушки, все порывался вскочить, что б посмотреть, что же там с ним делают. Когда его транспортировали в операционную, он все умолял не отрезать у него ничего жизненно важного с профессионализмом портового попрошайки заглядывая в глаза.
Извлеченное белесое существо было еще живо. Находящиеся в операционной мужики дружно зааплодировали, заставив усмехнуться. Цеховая солидарность! А Наташка потребовала колбу с водой, вознамерившись подарить рыбку парню, когда тот очнется.
- А что? Неплохой питомец, - приговаривала подруга, стряхивая рыбку с пинцета в поданную емкость, - тем более, они уже так близко знакомы!
- Я одного не пойму, - возясь с косметическими швами пробормотала я, - какого черта его аж к нам приперли? С этим мог справиться любой заштатный хирург планеты!
- Гордыня, Анна Дмитриевна, это не хорошо! Грех это! - погрозила пинцетом Наташка. - От простых людей отрываетесь! Мелочевка вас уже не устраивает, вам посложнее подавай!
Я хмыкнула, накладывая последний шов. Тут Наташка здорово приуменьшила. Случай отнюдь не рядовой и в какой-то мере достаточно сложный, тем более, что рыбка провела в теле жертвы почти трое суток. Но Наташка известная любительница поерничать и на нее давно уже никто не обижался.
- А если серьезно - папенька у мальчика фигура богатая до неприличия и влиятельная, вот и обеспечил сынку одних из лучших эскулапов.
- Ну что ж, парню повезло. Все, пошла я мыться. Всем спасибо, было приятно работать, - эта формула вот уже который год ставила точку во всех операциях и я даже слышала краем уха возникшее из ниоткуда поверие, что если не скажу этого, пациент обязательно умрет. Посмеиваясь над младшим персоналом, я не забывала повторять фразу, потому как - кто его знает!
А потом я кое-как дозвонилась до отца. Генерал был хмур и необычайно собран.
- Я возвращаюсь, буду через три часа. У меня к тебе серьезный разговор.
Вот так, и больше ничего! Хоть бы намекнул, о чем, так нет же - защита информации. А мне сиди - мучайся. Будет он через три часа, как же - держи карман пошире! Через три часа он только на станцию прилетит, и сразу в отдел пойдет, пока там дела разгребет, пока подчиненным нагоняй устроит, ко мне слава богу, если часов через пять притопает. Кстати, о подчиненных. Я набрала номер Эжена.
- А тебе чего? - с ходу поинтересовался замученный майор.
- Это не мне, это тебе чего - генерал возвращается.
- Твою мать! - рявкнул Эжен отключаясь. Ох, и шороху сейчас будет, ухмыльнулась я.
Домой идти расхотелось. Что я там делать буду? Практиковать гадание на кофейной гуще, пытаясь разгадать причину серьезного разговора? Да я ж изведусь вся! Тем более все равно нужно заглянуть в реанимацию, и карты проверить не мешает, и еще переделать массу того, на что обычно не доходят руки.
Глянув на часы, я с удивлением поняла, что прошло уже четыре часа, и засобиралась домой. Влад вот-вот должен смениться с дежурства, нужно приготовить какой-то еды. Небось все сутки на кофе просидел. Эта особенность меня всегда изумляла, не смотря на то, что на станции не было такой спешки, как на планетах, мужики все равно не успевали поесть.
С Владом я столкнулась в лифте, парень дремал, привалившись плечом к стенке, и даже не открыл глаза, когда я вошла. Я нажала кнопку нужного уровня и отошла в другой угол, заинтересовавшись, что будет, когда кабина остановится на нашем уровне. Проспит или нет? Не проспал! Стоило лифту остановиться, парень открыл глаза и встряхнувшись широко зевнул.
- О, Аня! - удивился он, выходя вслед за мной. - А когда ты вошла?
- Когда ты спал, - откликнулась я, - больше так не делай! В смысле не надо спать в лифте, а то будет, как с тем парнем.
- С каким? - нахмурился Влад.
- Да был у нас один. Станцию тогда только запустили, парень управление обслуживал. Ну как положено - ночные вахты и все такое. Пристрастился он вот так, как ты в лифте дремать, пока до каюты едет. И вот как-то, - я понизила голос, - заснул он в кабине и...
- Что - и? - поторопил меня любопытный Влад.
- И - все! Больше его никто не видел!
- А куда же он делся?
- Да кто ж его знает, - безмятежно отозвалась я, изо всех сил стараясь не расхохотаться, глядя на его озадаченное лицо, - но я думаю, великий дух лифта к себе прибрал, и будет парень ездить в лифте до скончания веков, пока не найдет себе замену!
- Да врешь ты все! - недовольно передернул плечами Влад, открывая передо мной дверь каюты. - Глупости какие-то придумала!
- Может, глупости, а может, и нет, - загробным голосом протянула я, и уже нормальным добавила, - ты сегодня ел?
- Неа, некогда было, - покаянно признался он и тут же заработал воспитательный подзатыльник, - Ай! За что?
- Вот когда дырка в животе появится, тогда и поймешь - за что! Да будет поздно!
- Ну, какая еще дырка?
- Самая обычная. Язва желудка называется, - наставительно произнесла я, направляясь на кухню, - оперировать не возьму, так и знай!
Влад притащился следом, умело изображая раскаявшегося грешника, путался под ногами.
- Да сядь ты! - прикрикнула я. - Мешаешься только!
Парень тут же забился на свое место, старательно затолкав под стул ноги, чтоб я не спотыкалась и о чем-то крепко задумался.
- Как на работе дела? - когда молчание показалось невыносимым, спросила я.
- Нормально, - невнятно протянул Влад, воруя из-под ножа кусок колбасы.
- А вот по рукам!
Влад протянул руки ладонями вниз, давая ударить. И никакой дурашливости. Все всерьез, совсем как в первый месяц, когда под любую неосторожно высказанную мною угрозу покорно подставлялась требуемая часть тела.
- Эй, ты чего это? - заволновалась я, откладывая нож и перехватывая протянутые руки, - Я ж шутя.
- П-прости...
- Да не за что тебя прощать! Иди сюда, - я потянула парня на себя, он ткнулся лицом в мой живот и затих, позволив себя пожалеть, что вовсе из рук вон. Я перебирала его волосы, не зная, как еще можно помочь, тем более, если не представляю, в чем именно.
- Странно как-то все, - глухо проговорил он и потерся щекой о мою ладонь, - Вроде и в порядке, а муторно.
- У меня тоже такое бывает. Особенно на голодный желудок. Это не страшно. Давай поедим и увидишь, что все не так плохо.
- Давай, - кивнул он отстраняясь.
Я только успела поставить на стол тарелки, когда в проеме двери нарисовался Никита. Я выматерилась про себя, в который раз мысленно поклявшись запирать двери.
- Кто приходит во время еды? - недовольно косясь на капитана проворчала я, и сама себе ответила, - Незваные гости!
- Влад, собирайся - срочный вылет. Мы получили результаты экспертов.
Парень подскочил, готовый бежать, куда скажут. Хандру как рукой сняло.
- Никита! Имей совесть, человек только с дежурства!
- В транспорте поспит! Сидя на станции много опыту не наберешь.
- Дай хоть поесть мужику! - возмутилась я.
- Некогда! - отмахнулся он. - Транспорт ждет!
- Подождет ваш транспорт, и ты тоже садись. Пять минут ничего не решат. Садись, садись, нечего фыркать! А то я не знаю, как вы работаете! Небось, с утра на одном кофе сидишь.
- Почему же на одном? Еще на двух яйцах.
- Пошляк! - я замахнулась на друга полотенцем.
- А вот тут следует разобраться, кто из нас пошляк, - хмыкнул Никита, принимая тарелку, - я два яйца, заметь, куриных, на завтрак пожарил!
- Вы надолго-то улетаете?
- К утру должны вернуться, - пробормотал Никита, набивая рот и быстро жуя. Влад от капитана не отставал. - Ничего серьезного. Там дамочку одну проверить надо. Влад, на крыло!
Вот так всегда. Прилетели, похватали не жуя, и поскакали дальше, вздыхала я, сгружая грязную посуду в посудомойку, едва удерживаясь от брюзгливого ворчания. Звонок в дверь, которую я во исполнении клятвы, заперла, прервал мой содержательный монолог, подпрыгнув от громкого непривычного звука я выругалась и пошла открывать, решив больше двери не запирать. Если вспомнить, что у меня вечно проходной двор, так можно стать заикой с натренированными ногами. Чур, меня!
На пороге с ноги на ногу переминался генерал. Отец держал в руках плотную папку и был хмур, собран и даже, кажется, зол. Я отступила, пропуская родителя в каюту загодя жалея, что спокойствие продлилось так недолго. На ум сразу пришло последнее происшествие. Никак Водопьянов решил подключить покровителей и теперь у генерала неприятности?
- Чего заперлась? - поинтересовался отец вместо приветствия.
- А так, ходют тут всякие, - пожала я плечами, устраиваясь в кресле.
- Кто?
- Да никто, просто надоело, что в каюту все заходят, как к себе домой.
- Давно пора, - оценил он мое стремление превратить дом в крепость.
- Есть хочешь?
- Нет, я домой заходил. Где Влад?
- С Никитой улетел, до утра не будет.
- Хорошо, - у меня создалось впечатление, что генерал тянет время.
- Папа, что случилось? - подхлестнула я его решимость. - У парня неприятности?
- У Влада? - переспросил он. - С чего ты взяла? Впрочем, они у него довольно давно. Лет двадцать.
Сказав это, отец положил на столик папку и подтолкнул ко мне. Папка проехала по полировке стола и остановилась в каком-то миллиметре от края.
- Что здесь? - не спеша дотрагиваться до нее, спросила я, голос прозвучал хрипло и немного испуганно. Кажется, я уже догадалась о содержимом.
- Материалы предварительного расследования. Они напрямую касаются тебя, - я удивленно вскинула на него взгляд. - И я пойму, если ты не станешь смотреть.
- Почему же не буду. Буду обязательно, а... а причем здесь я?
_Моложавый, подтянутый генерал враз как-то осунулся, ссутулился и, кажется, даже постарел на несколько лет. И стало видно, что человек бесконечно устал, а темные волосы щедро побиты сединой. Отец молчал и смотрел больными глазами, а во взгляде тоска, попытка защитить и беспомощность. Этот взгляд говорил о беде и заставлял сердце болезненно сжиматься.
- Да что такое-то!? - почти закричала я, не в силах выдерживать этот взгляд и дальше. - Да говори ж ты, черти бы тебя побрали! Я уже достаточно большая девочка!
- Да, ты права, моя дочь уже взрослая, - он тяжело вздохнул, отводя глаза, и помолчав, заговорил, тщательно подбирая слова. - Ты уже, наверное, не помнишь женщину, давшую тебе жизнь. Ее звали Карина, она сбежала от меня, бросив полуторагодовалую дочь, совершенно не заботясь о том, что будет с девочкой.
Не спрашивай, отчего я женился на ней, я уже и сам не могу понять. У нее были такие же глаза, как и у тебя, наверное, из-за них, не знаю. Твоя мать сперва была милой девушкой, и мы прожили достаточно сносно два года. Потом, когда она поняла, что больших денег от полицейского лейтенанта не добиться я увидел настоящую Кару, расчетливую дрянь, которая удавится за полкреда. Как-то утром меня вызвали с дежурства соседи, они пожаловались, что у меня в квартире уже три часа не переставая, плачет ребенок. Когда я взломал дверь, то я увидел тебя, ты сидела на полу и... - голос папы сорвался, но он быстро взял себя в руки, - В общем, она забрала все, как только обои со стен не посрывала.
- Пап, я все это знаю, - осторожно проговорила я. - Зачем...
- Ты лучше читай, - отец кивнул на папку, - я подожду. Если будут какие-то вопросы - отвечу.
- Нет, пап, я потом... почитаю. Ты лучше расскажи.
Отец понимающе кивнул. Все верно - когда вместе, не так уж и страшно. Прочистив горло, он продолжил прерванный рассказ.
- Карина меняет имя на Сабрину и едет искать счастье. Она долго колесит по галактике, перебиваясь случайными заработками, но так как она, отродясь, ничего делать не умела, то можно представить себе характер этих заработков. Однажды судьба заносит ее в один из мегаполисов Таурина - огромный город, блистающий мириадами огней. Она заходит в один из баров в поисках клиента. Сама понимаешь, в дорогой бар или ресторан ей путь заказан, но в бар средней руки она еще вхожа. Там за стойкой она встречает пьяного молодого человека, явно богатого. У нашей Сабрины аж слюнки потекли, а когда кавалер сообщил ей, что он не кто-нибудь, а герцог Куприн, она, бедняга, небось, чуть не захлебнулась.
Она начала встречаться с ним, напуская на себя тумана, рассказывая грустную историю о богатом покойном отце и злом отчиме, что выгнал бедняжку из дому без гроша в кармане. Молодые балбесы любят подобные сказки, в которых они видятся себе спасителями бедных девиц. Молодой герцог понимает, что вытащил счастливый билет. А как же - девушка с хорошими манерами и из добропорядочной семьи, пусть и с небольшими проблемами, ну, так это ничего! Он тут же делает прелестнице предложение и получает утвердительный ответ, свадьбу справляют почти тайно и в тот же день, ведь он мечтает о деньгах, тем более что даже титула толком не имеет. Все имеет его старший брат Серафим и наследство, и титул, все! Мало всего этого, братец имеет наглость не только жениться, так еще и сына родить, а это навсегда лишает младшего брата мечты о наследстве. Каким горьким оказалось похмелье обоих молодоженов, когда они поняли, что счастливый билет оказался пустышкой. Сабрина узнав о подлинном положении вещей, сначала закатывает истерику своему молодому мужу, кричит, что он ее обманул, швыряет в него разнообразные предметы. Эту ссору соседи помнят до сих пор. Такая грандиозная была. Но потом, успокоившись, решает не лишать себя лакомого кусочка, тем более вот он, прямо под носом. Задача проста - нет старшего брата с его семьей, то и наследство делить не с кем. Теперь, когда она определила, чего хочет, дело остается за малым. Всего делов-то - убрать деверя вместе со всей семьей.
Сперва их пытаются отравить, но ничего не выходит, то ли яд был подобран слабый, то ли с дозой намудрили, точнее сказать не могу. В периодике многое написано о том покушении. Как ты понимаешь, виновных не нашли. Когда шумиха немного улеглась, Сабрина уже совместно с мужем разрабатывает другой план. Старший брат очень любит пешие прогулки по лесу в окружении своей семьи и не выносит на этих прогулках никакой охраны. Сабрина с мужем увязываются на одну из таких прогулок, где и прирезает стилетом деверя и его жену, убить пятилетнего мальца должен был его дядя. Но, я думаю, он в последний момент запаниковал и не смог. Не у всякого выдержки на такое хватит. Сабрине, которой тоже не с руки возиться с мальчишкой, приходит гениальная идея, продать его, надеясь, что ребенок в скором времени погибнет, не вынеся рабства...
- Влад?
Отец только кивнул, и уже собрался продолжать, когда я его остановила. Мне нужно пару минут. Всего пару минут.
- Папа, подожди, - выдавила я, чувствуя, как к глазам подкатываются слезы.
- Анечка, тебе плохо? - засуетился генерал.
- Как думаешь, тебе бы было хорошо, узнай ты, что твоя мать мало того, что шлюха, так еще и убийца? - горько усмехнулась я, зябко обнимая себя за плечи. А потом кивнула, чтоб продолжал. Нужно выслушать все до конца, а потом попытаться жить дальше
- Они разыграли нападение в лесу, про мальчишку сказали, что его похитили при нападении. В свете предыдущего покушения это выглядело очень даже. Сабрина для натуральности даже руки себе изрезала. В этом направлении расследование почти не проводилось. Вот так и вышло, что ничего никто не нашел. А ребенка искали. Для его поиска были подключены силы не только местной, но и галактической полиции. Почему это не дало никаких результатов стало понятно только сейчас. Никто же не подумал, что нужно трясти местных работорговцев, да и пострадавшую родственницу герцога, пристрастно никто не допрашивал. Тут уж вины ребят нет. Все ждали, что вот-вот придет требование о выкупе. Но ничего подобного, как ты сама понимаешь, не поступало. Ребятам тогда хорошо нервы потрепали, требовали найти иголку в стогу сена, а полных возможностей для этого не дали. Ты ж сама знаешь, как это бывает. Следователю быстро и четко дали понять, что не стоит слишком трогать герцогскую семью, понесшую невосполнимые потери и находящуюся в глубоком трауре. Нечего людям нервы зазря трепать, а вы крутитесь, как хотите, вам же были даны четкие приметы ребенка вот и ройте носом землю. Вперед и с песней! Но дети-то имеют особенность вырастать. Единственной сохранившейся с той поры приметой может считаться татуировка, которая передается у них в семье как бы по наследству. Небольшая забавная татуировка на внутренней стороне бедра... Да, да! Та самая. Но примета эта - зацепка слабая. Просто физически невозможно залезть в штаны всем детям заселенных миров, даже нужного возраста, на это и жизни не хватит. По работорговым притонам работали, но время было упущено, так что разработка ничего не дала.
Спустя несколько лет безуспешных поисков, о мальчике забывают. Отец-герцог умирает и оставляет младшему, а теперь единственному сыну все, что имел - компанию по производству компьютерных технологий, приносящей, может и не очень большой, но стабильный доход, завод по производству судостроительного оборудования, плантацию каких-то редких цветов и большой отель в неплохом состоянии. Ничего не скажешь, разносторонний был старичок. Престарелая мать после смерти мужа уезжает и поселяется в уединенном месте, где и проводит большую часть времени, за исключением одного раза в год, на день рождения внука, он родился как раз в день, когда на Таурине начинается карнавал, если я не ошибаюсь десятого числа пятого месяца. Хотя, по всем свидетельствам, старушка не так уж безобидна и до сих пор держит руку на пульсе семейного дела. Все зажили тихо и счастливо, Сабрина получила, наконец, то чего добивалась - титул и деньги.
Теперь о том, что я смог узнать касательно мальчика. Делом это было не простым, но я смог таки проследить его жизненный путь, только в обратном направлении. Поправь, если я где-то ошибусь. Ребенок получился крепкий и крайне несговорчивый. Его били, морили голодом, всячески издевались, но он выживал. Хозяева менялись как окраска у хамелеона. Он много попутешествовал в трюмах торговых судов, одно время даже был гладиатором, одним из лучших, между прочим, и нигде не задерживался больше полугода. На чем выжил - ума не приложу! В итоге его выкупила какая-то полупьяная особа на невольничьем рынке Земли, совершенно случайно, как она сама утверждает, за пятнадцать кредов. Кстати, он и имя выбрал себе правильное, того пятилетнего мальчика звали Владислав Куприн.
Отчего-то стало трудно дышать, я рванула ворот рубашки. Боже, как же тяжело! Я наклонилась, почти ткнувшись носом в колени, впервые чувствуя, что у меня есть сердце. Нет, оно было и раньше, но никогда не ворочалось с такой болью и не жгло за грудиной. Папа принес воды и почти насильно заставил глотнуть.
- Тихо, тихо, девочка, - отец прижал меня к своему плечу, укачивая, как маленькую. Я шмыгала носом, уткнувшись в такое привычное и надежное плечо, пахнущее одеколоном, табачным дымом и оружейной смазкой. - Ань, ну все же не так плохо! А мать... никакая она тебе не мать! Так, инкубатор.
- Пап, что дальше-то будет?
- А что будет? Все хорошо будет, - он поглаживал меня по голове, утешая, - мы дело на доследование отправим. Провозятся с ним, правда, пару месяцев, а потом суд будет. А когда все закончится, мы в отпуск поедем. Все вместе. К Сахе. Ты со своим волком возиться будешь и в озере купаться. Хочешь к Сахе? Вот и хорошо. Вот и решено. Ты только Владу пока ничего не говори и документы если соберешься читать, подальше прячь, а то он у нас парень умный, быстро все увяжет.
- Естественно, я же не самоубийца, - закивала я головой, окончательно успокаиваясь, - мне еще с ним жить, а он не сможет жить со мной, если узнает то, что ты рассказал.
Думая, что и я не смогу в глаза ему смотреть, отчего-то чувствуя вину, что у меня всю жизнь было все хорошо, а он вон как.
- Вот и хорошо, - с облегчением вздохнул папа, отстранив меня и внимательно заглядывая в глаза. - Давай, я тебя спать уложу и посижу немного, пока не заснешь.
- Нет, пап, не надо. Уже все в порядке. Ты иди. Тебя Ника ждет, да и выспаться тебе надо. Вон ты, какой усталый.
- Да, я помню, моя дочь уже совсем взрослая женщина, - печально улыбнулся он.
После его ухода я еще долго сидела в кресле, зябко кутаясь в наброшенный на плечи плед, смотрела на лежащую передо мной папку и никак не могла решиться раскрыть ее. И понимала, что не смогу. Может, потом, но не сегодня. Нервы у вас что-то, доктор, ни к черту! А потом глаза начали слипаться. Медленно поднявшись, я подхватила папку и на негнущихся ногах поплелась в свою комнату. Надо спать. По крайней мере попробовать. Зарыв папку в шкафу, куда Влад точно не полезет, я разделась и легла, стараясь не думать о пятилетнем малыше, которому было одиноко и страшно. Который должен был умереть и выжил.
...Все с самого начала пошло наперекосяк. Сперва им никак не хотели давать разрешение на вылет, а когда все-таки выпустили, двигатель шлюпа заглох в самый неподходящий момент и их чуть не прихлопнули тяжелой дверью шлюзовой камеры. Влад так и не понял причины спешки, и почему они не могли нормально поесть, а спрашивать у раздраженного Никиты поостерегся. Потом Никита, управляющий шлюпом, едва не впечатал их во взлетную полосу планеты. Проблемы, возникшие на карантине, после всего этого, можно было вообще не принимать во внимание. Местная полиция, в которую Никита обратился с просьбой выделить наземный транспорт, долго не могла понять чего собственно от них хотят два идиота в гражданской одежде, размахивая удостоверениями инспекторов в два часа ночи по местному времени. После долгих объяснений и разговора с начальством транспорт им выделили. Средством передвижения оказалась машина, работающая на нефтяном топливе, до того древняя, что ее законное место, если не на свалке, так в каком-нибудь музее древней истории. Влад с осторожно опустился на сиденье, справедливо опасаясь оказаться на земле минуя салон допотопного монстра.
Кое-как добрались до места. Во время езды приходилось придерживать двери руками, иначе они норовили открыться и избавить 'старушку' от ее пассажиров прямо на всем ходу. Правда, и ход был не особо быстрым - километров пятнадцать в час, если Никита пытался прибавить газу, машина начинала конвульсивно сотрясаться и издавать звуки, которые кроме как предсмертными хрипами не назовешь.
Стоило же остановиться у красивого маленького домика, где жила подозреваемая, двери внезапно заклинило, и что бы покинуть приветливое средство передвижения их пришлось вышибать ногами. Почувствовав твердую почву под ногами, несказанно порадовались, что первый этап путешествия закончился без особых потерь. Взобравшись на высокое крыльцо, Влад принялся барабанить в дверь кулаком, поскольку кнопку звонка обнаружить не удалось. Но и тут их постигло разочарование - дом, неприветливо взирающий на них темными провалами окон, оказался пуст. Потоптавшись немного на крыльце, Никита направился к орудию пыток, именуемому машиной.
- Ждем здесь, - объявил он, устраиваясь на сиденье, - на еще одну поездку туда-сюда у меня просто не хватит ни нервов, ни сил.
- Нас-то может и хватит, - философски заметил Влад, критически оглядывая транспорт, - а вот машина этого просто может не пережить.
Никита согласился кивком головы и откинулся на спинку сиденья, приготовившись ждать. Влад устроился на соседнем сиденье. От нечего делать стал расспрашивать Никиту о женщине, которую они ожидали. Мнение друга по поводу дамы сводилось к двум пренебрежительным словам: 'богатая стерва' и чтобы отвязаться от стажера сунул тому в руки наладонник ПДА. Влад углубился в чтение, не забывая поглядывать на свою сторону дороги. Их объект звали Мари Ален, тридцатипятилетняя женщина, а на вид, Влад покосился на фото, больше двадцати пяти и не дашь. Дама из разряда хозяев жизни, а на поверку всего пшик - пустое место! Чья-то любовница. Стажера передернуло, когда он, основываясь на своем опыте, дорисовал то, что в досье не попало. Капризность, своенравность и жестокость, к тому, кто ниже по социальной лестнице. Но тут же себя одернул, напомнив, что один раз уже ошибся. Ненависть не лучший советчик. Спустя полтора часа Никита пошевелился и, потирая затекшую шею, заявил:
- Возвращаемся, нечего здесь отсиживаться. Придем завтра утром, никуда она от нас не денется.
- Подожди, - остановил его Влад, заметив свет фар, мелькающий между деревьев.
Никита нехотя убрал руку с ключа зажигания и уставился в направлении, указанном стажером. Машина быстро и почти бесшумно приближалась и скоро остановилась у нужного им дома, плавно развернулась и замерла напротив мощеной белыми плитками дорожки. Хлопнула водительская дверца. Влад подался вперед, стараясь разглядеть визитера.
- Не дергайся, - посоветовал Никита, - сейчас свет зажжется, и все увидишь.
И действительно, стоило посетителю сделать пару шагов, как по кромке дорожки вспыхнули яркие фонарики, осветив высокую, насколько Влад мог судить, молодую женщину, одетую в ярко красные обтягивающие брюки подчеркивали стройность ног, того же цвета блуза, свободно свисавшая с плеч, заправлена за широкий ремень с серебряной бляшкой. Мари Ален, вспомнил Влад отчет Никиты. Полицейские, не сговариваясь, покинули машину и направились наперерез женщине, попирая тяжелыми ботинками идеальный газон. Дама остановилась, приглядываясь к незваным гостям. Узнав Никиту, брезгливо поджала губы.
- Кто позволил вам околачиваться в этом районе в столь поздний час? - Неприветливо поинтересовалась она, обращаясь к Никите и совсем не замечая присутствия второго мужчины. - Это частный район и въезд в него посторонним запрещен.
- На нас это не распространяется, - Никита был сама любезность. Видно дамочка его порядком достала.
Влад бросил на друга короткий вопрошающий взгляд. Капитан едва заметно кивнул.
- Благородная госпожа Ален, прежде всего, я приношу нижайшие извинения за столь поздний визит, но дело не терпит отлагательств, - Влад чуть поклонился, с легкостью, переходя на подхалимский тон. У стоящего рядом Никиты брови взлетели высоко вверх, выражая крайнюю степень изумления и не обещая младшему коллеге ничего хорошего, - мы прилетели сюда в связи с убийством губернатора Одри...
- Я не была с ней знакома и ваши расспросы меня не касаются! - высокомерно прервали Влада.
- Все так, благородная госпожа, - не дав сбить себя с толку, мягко продолжил стажер, - но у вас есть некий знакомый, благородный господин Пьере и он был знаком с губернатором. Нам бы хотелось побеседовать с вами о нем, это обычная рутина. Наша беседа не отнимет у вас много времени, мы все хорошо знаем, насколько дорого время благородной госпожи, но мы прождали вас очень долго...
- Ладно, заходите, - надменно прервала она его, и Влад перевел дух, едва удерживаясь, чтоб не сплюнуть.
Ален пошла вперед, по дороге отыскивая ключи в сумочке, Влад отметил про себя, что она очень нервничает и руки у нее сильно дрожат. Никита многозначительно посмотрел на своего напарника и критически покачал головой, давая понять, что подобный подход к делам не желателен и обещая младшему коллеге массу приятных минут, как только останутся наедине. У Влада аж скула заныла от предвкушения.
Кое-как справившись с дверью женщина, не оглядываясь, прошла в дом, даже не потрудившись придержать дверь, едва не хлопнув ею по носу идущих следом полицейских. Никита дал другу знак быть внимательнее, но Влад и без этого понял, что с этой истеричкой надо быть настороже. По шее и дальше вниз по позвоночнику пробежала противная дрожь, захотелось поднять руку и помассировать мышцы, Влад усилием воли заставил себя не делать лишних движений. Но все же словно между делом просунул руку под куртку и расстегнул наплечную кобуру, он не собирался применять оружие, но так спокойнее.
В яркоосвещенном холе было тепло и даже уютно, хозяйка дома пригласила их в зал и неожиданно предложила выпить. Ощущение опасности стало почти нестерпимым, но Влад постарался сохранять невозмутимость. Не дожидаясь их ответа, Мари повернулась к бару и зазвенела бокалами.
- О чем бы вы хотели со мной поговорить, - поторопила она их, продолжая возиться у бара.
- Ваш знакомый Пьере, вы же были в последнее время в прохладных отношениях, не так ли? - Осторожно начал Влад, пытаясь найти нужное русло разговора.
- Да! Но потом, когда он понял, какая потаскушка эта Одри, он вернулся ко мне! - Неожиданно громко рассмеялась она. Похоже, у женщины сдали нервы. - И никто - ни вы, ни она не сможете уже отнять его у меня! Вы слышите?
Мари повернулась с перекошенным от истерического припадка лицом, в ее руке блестел старинный дамский пистолет, нацеленный Никите в грудь. Сейчас эта красивая женщина напомнила Владу крысу, загнанную в угол. Влад видел, как на лице Никиты появилась мрачная улыбка, а в глазах заблестел азарт гончей.
- Никто не будет его у вас отнимать, - спокойно проговорил он.
Краем глаза Влад видел, как руки Никиты, заведенные за спину, оказались на поясной кобуре и потянули табельное оружие.
- Держите руки так, что бы я их видела! - взвизгнула Мари, сосредоточив все внимание на Никите, который послушно отпустил рукоятку оружия и скрестил руки на груди.
Три человеческие фигуры застыли в немом ожидании. Влад чувствовал, как по хребту пробежал знакомый холодок смертельной опасности. Надо что-то делать. Он, не отрываясь, смотрел на женщину, она на напарника, упуская Влада из виду, он со своей подхалимской речью показался ей таким неопасным, из таких мужиков можно лепить все что угодно. Никита начал нести какую-то чушь, пытаясь успокоить истеричку.
'Она меня не видит, - промелькнула быстрая мысль, - она слишком взвинчена и не может держать нас двоих'. Рука все еще под курткой, это хорошо. Пальцы быстро нащупали рукоять пистолета, пробежали вверх - предохранитель снят.
- Прикажи второму вытащить руки, ну живо! - пистолет дрожал в руках женщины, а в глазах посверкивало безумие. Еще немного и выстрелит.
- Влад, покажи девушке руки, - с певучей плавностью попросил Никита, - мы же не хотим ее расстраивать?
Выругавшись про себя, вытащил руку и показал пустую ладонь. Влад лихорадочно искал выход и не находил. Никита пытался заговорить ее, но получалось слабо. Влад видел, как ухоженный палец дрогнул на курке и начал жать на него. Медлить больше нельзя! Никита стал заваливаться назад, уходя из-под выстрела, но все равно не успевал.
Жизнь раба, даже такая сытая как сейчас, слез не стоит, и оплакивать ее никто не станет, а у красивой девушки Алисы скоро родиться ребенок. Маленькому человечку нужен отец. Только Аню жалко...
Легко оттолкнувшись, послал тело вперед, уже в полете извернувшись, выхватил пистолет. Два выстрела прозвучали почти одновременно. Последнее, что почувствовал Влад резкий толчок в грудь, отбросивший его на Никиту, будто кто-то сильно заехал локтем под вздох, вышибая воздух из легких...
Уснуть не получалось, но я ворочалась в душной темноте комнаты, путаясь в простыне и попадая ногами в дырку пододеяльника. Поняв, что ничего у меня не выйдет, решительно поднялась и потащилась в душ. Я вышла из ванны, закрутившись в полотенце, и принялась бесцельно бродить по каюте. Было горько и обидно. За себя, что так ждала, надеялась, фантазировала, что мать не может ко мне придти, потому что с ней что-то случилось. В детстве особенно тяжело ждать, а потом, взрослея, научилась жить, не вспоминая. Но все равно в глубине души все-таки ждала ее, иногда, засыпая, я мечтала, как однажды мы встретимся, тогда готова была простить все. И ее предательство, и бегство. И вот я знаю кто она и где. Никакой радости только ощущение, что со всего размаху макнули в выгребную яму. Хотелось выть. Боже, неужели я ее дочь? Лучше бы я этого не знала. Стало страшно, так страшно и больно, что захотелось забиться в дальний угол. Я сделала то, что не делала никогда в жизни, я позвонила Наташке.
- Наташа, зайди ко мне, пожалуйста, - тихо попросила я.
- Анька, ты что ли? - послышался сонный Наткин голос, - Случилось чего?
- Случилось, - пробормотала я, борясь с подступающими слезами.
- Не двигайся, - рявкнула она.
Ната ураганом ворвалась в каюту и первым делом повключала везде свет. Глянув на меня, она покачала головой, открыла бар, в котором ровной батареей стояли пузатые бутылки, подвигала их, отыскивая нужную. Найдя, с ловкостью заправского бармена подхватила бокал. Глухо булькнуло.
- Пей! - приказала она, впихивая мне в руку бокал до краев наполненный жидкостью цвета темного янтаря.
- Ната, ты же знаешь, я не пью, - попробовала сопротивляться я, с ужасом глядя на коньяк.
- Пей! - не поддалась она.
Я сделала большой глоток, обжигающая жидкость полилась мне в горло, я с трудом проглотила ее, зайдясь в кашле. Ната подождала, пока я прокашляюсь.
- Теперь говори, - так же властно приказала она.
- Ната, у меня беда, - всхлипнула я и рассказала ей, что узнала от отца, подруга слушала внимательно, иногда кивая головой.
- Ну и где беда? - спросила Наташка, когда я замолчала.
- Как я ему в глаза смотреть буду? Я же все знаю! На душе-то как погано! Как отмыться-то, Нат? К тому же наследственность... - слезы покатились из моих глаз крупным горохом.
- Бред! - как можно спокойнее проговорила Наташка, - Все, что ты сказала сейчас - бред. Давай начнем с того, что твой драгоценный Влад жив. Ну, как ты можешь отвечать за дела своей матери? Про наследственность ты мне, пожалуйста, не говори, все это сказки для самых маленьких, не будь дурой, если бы что-то было оно бы, уже вылезло это, во-первых. А во-вторых, наследственность отвечает только за тридцать процентов характера, все остальное зависит от среды и воспитания.
- Ты, правда, так считаешь? - всхлипнула я.
- Конечно, и прекрати забивать себе голову ерундой.
- Но ведь Карина моя мать, и она продала ребенка, - возразила я.
- Ну, хорошо, - Наташка закатила глаза, - тогда я скажу тебе вот что, считай, что это проведение, перст Божий, и тем, что ты освободишь Влада, ты замолишь материны грехи перед будущими поколениями. Теперь все в порядке?
- Натка, ты действительно так думаешь? - не унималась я, раз за разом требуя подтверждения.
- Да, я так считаю. А теперь я, как доктор, прописываю тебе покой. Все пошли, спать, - она подталкивала меня к дверям моей комнаты.
- А ты останешься? - я ухватилась за ее руку, как утопающий хватается за соломинку.
- Если ты обещаешь уснуть, то, так и быть, я останусь у тебя.
Она, наконец, запихнула меня в комнату, помогла раздвинуть кровать. Наташка затолкала меня к стенке, а сама устроилась с краю и выключила свет. То ли разговор с ней на меня так благотворно подействовал, то ли сказался выпитый коньяк, не знаю, но уснула я сразу, как только голова упала на подушку.
...Дышать почти невозможно, каждый вдох отзывается в теле резкой болью, а во рту густой металлический привкус. Кровь. Холодно. Кто-то постоянно колотит по щекам.
- Влад, Влад, очнись, черт бы тебя побрал! Не смей сдыхать у меня на руках!
Веки дрогнули, приоткрываясь, и из тумана выплыло перекошенное страхом лицо Никиты. Захотелось рассмеяться и успокоить друга, сказать, что он жив и с ним все в порядке, но едва стоило вдохнуть поглубже, как все внутри разорвалось, по оголенным нервам пронесся вихрь адской боли. Владу стоило больших усилий сохранить сознание.
- Влад, ты не умирай, слышишь? - канючил Никита. - Я врачей вызвал, они сейчас приедут, отвезут тебя в больницу, и все будет хорошо. Я видел людей и в куда худшем состоянии, ты выкарабкаешься.
- Не подпускай никого ко мне, - собравшись с силами, прохрипел Влад, совершенно не узнавая своего голоса, - отвези меня домой...
- Ты не выдержишь перелета, тебя надо в больницу, - попытался протестовать Никита.
- Я... раб... никто... не... посмотрит...
- Черт! - Взвыл Никита. - Хорошо, я сейчас, ты только не умирай, ладно?
Влад моргнул, соглашаясь, ни на что больше сил не хватало. Где-то послышался протяжный вой сирен. Покачиваясь на волнах полузабытья, он слышал топот множества ног и гул далеких голосов. Открыть глаза, осмотреться сил не было. Становилось все холоднее, будто в зиму вышвырнули голым на снег. Грубо схватили за руку и, развернув ее, воткнули иглу. Больно. Потом несли куда-то, каждый шаг невидимых ног отзывался резкой болью, в груди что-то отвратительно булькало, не давая вдохнуть. Где-то заработал мотор. Домой! Он едет домой к Ане! Он опять вляпался, она расстроиться и станет его ругать... Домой!..
В сон вклинился настойчивый звонок. Я резко села на кровати, ненавижу звонки, особенно под утро, ничего хорошего от них ждать не приходится. Я осторожно подняла трубку, как будто она могла в любой момент превратиться в ядовитую змею.
- Романова, - осторожно проговорила я.
- Аня, - донесся до меня далекий голос Никиты, - Аня, слушай меня внимательно, очень плохая связь, - его голос еще больше отдалился, перекрываемый помехами.
- Никита! - заорала я в трубку, чувствуя, как внутри все сжимается от страха, - Кит, я тебя не слышу!
- ...Влад попал в перестрелку ...жив ...кровотечение ... пуля попала... - и связь оборвалась, я смотрела широко открытыми глазами в темноту, пытаясь собраться с мыслями, но они расползались как тараканы.
- Аня, что случилось? - Наташка сонно завозилась откидывая одеяло.
- Я не поняла, слышно было плохо, Влад попал в перестрелку и, кажись, словил пулю, - онемевшими губами проговорила я, потом, словно очнувшись, начала поспешно одеваться.
- Черт! - запрыгала Ната, натягивая комбинезон.
Диспетчера в ангаре встретили нас встревоженными взглядами, они знали не больше нашего, связь подводила, в эфире не было ничего кроме треска. Я связалась с госпитальным отсеком и потребовала две каталки к посадочной площадке. Не прошло и пяти минут, как в коридоре показался хмурый Инго, толкающий перед собой каталки. Потекли долгие минуты ожидания, к нам присоединился Эжен, он нервно вышагивал по площадке, десять шагов туда, десять обратно.
- Прекрати! - рявкнула я на него, Эж послушно остановился, чтобы тут же начать заново.
Взвыла сирена, предупреждая о том, что внешний шлюз открылся, все заметно подобрались. Никто даже не пытался удалить посторонних. Двери внутреннего шлюза тяжело разъехались, впуская полицейский транспорт. Двигатели еще не успели выключиться, как люк распахнулся. Не дожидаясь пока полностью опустится трап, я запрыгнула в транспорт. В ярко освещенном салоне на полу сидел Ник, придерживая на коленях голову Влада. Капитан прижимал марлевый тампон к его груди, тампон намок от крови, всюду были разбросаны такие же. Влад был без сознания и дышал с трудом, от каждого вздоха из горла его вырывался хрип. Мальчик мой, как же ты...
- Инго, щит, быстро! Свяжись с нашими, нужна операционная срочно! Вызывайте Геннадия Васильевича!
Защитный воротник, осторожно уложить на щит. Зрачки реагируют. Простучать грудь. Звук, как по пустой коробке. Какого черта никто не закрыл рану!? Убью! Всех убью! Герметичную повязку на рану. Быстрее! Игла, нет, это не подойдет, тонкая, ага, вот она!
- Аня, что у тебя? - Наташка возилась с обезболиванием и капельницей.
- Клапанный пневматорокс!
Второе межреберье, прокол. Тихое шипение выходящего воздуха. Давай, родной, дыши. Вот так! Умница ты моя! Лицо порозовело и парень задышал более ровно.
- Все, увозим!
Инго и Эжен вынесли Влада, Никита даже не шевельнулся, он сидел, закрыв глаза опершись спиной о переборку. Я встряхнула его, посветила фонариком в глаза, капитан недовольно дернулся.
- Ты ранен?
- Нет. Нормально. Я посижу немного...
- Ань, иди, я останусь, - Эжен подтолкнул меня к выходу.
В отделении нас уже ждали. Пациента принимал сам зав отделением. Я рванулась мыться, но меня вытолкали взашей. Геннадий Васильевич и близко не желал подпускать меня к операционной, не говоря о том, чтоб участвовать.
- Но, я же... - растерялась я.
- Анна Дмитриевна, вам сюда нельзя, - твердо сказал главный хирург.
- Но как же... - попыталась я сопротивляться.
- Нет.
- Разрешите, пожалуйста! Я подержу...
- Никаких подержу! Чтоб я этой ереси даже не слышал. Инго, выведи ее, - приказал он.
Инго мягко взял меня под локоть и повел из оперблока.
- Пойдемте, Анна Дмитриевна, - уговаривал он, - он в хороших руках, там Наташа, Гена, все будет хорошо, вам сразу же сообщат, как только закончат.
Я оглянулась и увидела, как Влада, накрытого простыней, ввозят в операционную и дверь оперблока с лязгом захлопнулась. Инго передал меня из рук в руки подоспевшему генералу. Папа всунул мне в руки чашку с кофе и усадил на стул около двойных дверей. Ко мне подошел Никита.
- Аня, прости - не уберег, я...
- Почему вы были без бронежилетов? - накинулась я на него.
- Ну, кто же знал, что у нее будет пистолет?
- Ты должен был знать! - рявкнула я, - Ладно он, молодой дурак, но ты то, ты не первый день работаешь!
- Ань, он меня собой закрыл, - пробормотал Никита, - если бы не он, я не знаю.
У Никиты был совершенно несчастный вид, похоже, ему не лучше чем мне, а если учесть, что он недавно пережил, то гораздо хуже.
- Извини, что накричала, - я ободряюще положила руку на его плечо, устыдившись своей резкости, - Просто я сейчас должна быть в операционной, а не в коридоре сидеть. - Я потерла лицо руками, - Ты-то сам как, не задело?
- Нет, у меня все в порядке, это я должен был быть на его месте, - сокрушался Ник.
- Никто не должен был оказаться на его месте, - резко оборвал его генерал, подходя к нам, - завтра положишь рапорт о случившемся мне на стол и возьмешь пару дней выходных, тебе нужно придти в себя. В таком состоянии я тебя к работе не допущу!
- Слушаюсь, - с вздохом проговорил Никита, прекрасно зная, что спорить с начальством бесполезно.
- Вот и хорошо, - пробурчал папаня, - мне не нужны сотрудники с пошатнувшейся психикой. А сейчас домой прими душ, вылакай стакан водки и выспись хорошенько.
- Нет, - Никита мотнул головой, - я здесь побуду.
- Черт с тобой, - согласился папа, понимая, что Никиту сейчас отсюда никакими силами не выгонишь.
- Расскажи, как все было, - попросила я, когда папа пошел терзать наш медперсонал расспросами.
Время тянулось медленно, словно огромная ленивая улитка, ползущая по стеклу, складываясь в минуты, а затем в часы. Из операционной никто не выходил. Мне удалось уговорить Никиту отправиться домой, толку от совместного сидения под операционной не было, но он согласился уйти, только когда я пообещала сообщить, как только будет хоть что-то известно. Я металась перед дверью как загнанный зверь, теперь я понимаю, что чувствуют родственники, оставаясь за закрытой дверью. Господи! Ну почему же так долго!? Я приникла к узкому окошку, всматриваясь в пустой коридор по ту сторону двери. Боже, пусть он выживет, я прошу тебя! Я не так часто у тебя что-то прошу, но пусть он выживет! Я посажу его на цепь! Я больше его не выпущу из комнаты, и пусть он обижается. Обиженный, но живой, мать его, живой! Боже...
- Аня, - ко мне спешил Инго, - они закончили, Наташа просила передать, что его сейчас отправят в реанимацию.
- Спасибо, - я закрыла глаза и тяжело опустилась на стул, ноги почему-то стали ватными.
- Вам плохо? - заволновался он, - Может позвать кого?
- Не надо, Инго, - слабо улыбнулась я, - мне уже хорошо, я сейчас посижу минутку и пойду.
Наташка встретила меня у дверей в реанимацию. Она стянула с головы колпачок и взъерошила волосы.
- Всегда не любила эти колпаки, после них голова болит, - пожаловалась она, и добавила без перехода, - его сейчас привезут. Ну и подкинул он нам работки.
- Что там было?
- Пошли, покажу, - мы прошли с ней в полутемную комнату, он включила компьютер, пощелкала кнопки, вызывая нужный файл. - Вот смотри, пуля прошла вот здесь, - она ткнула пальцем в монитор, на котором высвечивался схематический скелет, - ударилась о ребра, пробила легкое и застряла в позвоночнике.
- Да уж, парню крупно повезло, - пробормотала я, внимательно разглядывая схему со всех сторон, - не зацепись за ребра, а пройди с начальной скоростью, то собирать было бы уже нечего. Что с позвоночником?
- Собрали, - отчиталась Ната и никаких прогнозов. Все правильно. - Была массовая кровопотеря, восполнили.
- Остановка?
- Да, но запустился почти сразу. Как же с вами врачами тяжело, - посетовала подруга, - все-то вы знаете! Вопросы задаете. Пошли, его уже, наверное, привезли.
Небольшая одноместная палата, напичканная точнейшей аппаратурой, приглушенный свет, едва слышный шорох аппарата искусственного дыхания, противный и такой желанный писк водителя ритма, вычерчивающий кривую диаграмму работы сердца. На высокой больничной кровати лежал обнаженный Влад, опутанный проводами и шлангами, видно его только что привезли, операционный балахон сняли, а накрыть его хотя бы простынкой никто не потрудился. Горло перехватило, а глаза налились тяжелыми каплями. Ну, и где ваш профессиональный цинизм, а, доктор? А нет никакого цинизма! Я с силой оттерла глаза и, открыв стенной шкаф, занялась его содержимым. Вытащив простынку укрыла парня, оставив снаружи только лицо. Сейчас он начнет выходить из наркоза и ему будет холодно.
- Когда он должен выйти из наркоза? - почти шепотом спросила я.
- Да вот с минуты на минуту, - так же тихо ответила подруга.
Шло время, а Влад все так же неподвижно лежал, находясь под воздействием наркотического сна. Наташка начала немного нервничать, поминутно глядя то на часы, то на приборы.
- Наташа, какой у него был наркоз? - задумчиво спросила я.
- Средней тяжести, но массовая кровопотеря...
- Давай рассуждать здраво, - я покусала губу, - если наркоз был средним, значит, он должен был выйти еще полчаса назад.
Вытащив из Наташкиного кармана фонарик, посветила Владу в глаза. Зрачки сужены и почти не реагируют. Уговаривая себя не волноваться, взялась за иглу. Кожные рефлексы... реакция на боль... Черт!
- Наташ, кажись, у нас двойка по Глазго.
- Бог с тобой, - замахала она руками, - никаких показаний на кому у него нет.
Наташка оттеснила меня от кровати и принялась проделывать те же действия, что и я.
- Похоже, ты права, - согласилась она, в ее голосе звучала обида.
- Здравствуйте, девушки, - в палату быстрым шагом вошел Геннадий Васильевич, - ну как чувствует себя наш пациент?
- Замечательно - кома у нас, - хмуро ответила я.
- Ну, не стоит бросаться в крайности, - профессор похлопал меня по руке. - Если больной не пришел в себя, когда ему назначено доктором, оно еще ни о чем не говорит. Операция была тяжелая, наркоз тоже испытание для организма не из легких. Давайте понаблюдаем сутки, а уж тогда и будем выводы делать.
- А может, его попробовать вывести?
- Рано еще, Наталья Станиславовна. Он балансирует между двойкой и единицей. Если через сутки статус не изменится, вот тогда и будем решать. Меня больше волнует, что ноги не отвечают. Аня, вы хотели что-то спросить?
- Да, я хотела бы попросить, можно ли мне его перевести к себе?
- Можно, - после недолгих раздумий, согласился главный, - отчего ж нельзя. Но пусть стабилизируется. И если завтра не будет температуры, то можете его забрать, я думаю, нет принципиальной разницы, где ему лежать, ведь у вас в вашем кабинете имеется нужная аппаратура, да и дома, как говорится, стены помогают.
Iuppiter iratus ergo nefas
Юпитер, ты сердишься, значит, ты не прав!
Юпитер, ты сердишься, значит, ты не прав!
Re: а тут то, что я терпеть не могу, но и не отвязаться от э
Забрать Влада я смогла только через три дня - у него поднялась температура, эти трое суток я не отходила от его кровати. Меня сняли с дежурств и почти со всех операций. Мы с папой перевезли Влада домой. Швы заживали хорошо, и кома стала тянуть на единицу, уверенно приближаясь к сопору, более походившему на глубокий сон, и я приняла решение снять парня с искусственного дыхания. Оставалось ждать.
Все предыдущие переживания из-за истории с матерью отошли на задний план и теперь казались чем-то мелким и незначительным. Да какая разница, что он обо мне подумает, главное, что б подумал! Жизнь сузилась до размеров кабинета, где на столе лежало беспомощное тело человека враз ставшего самым главным. Вершиной и центром вселенной. Все, что есть, принадлежало только ему и никому больше. Не подпуская никого, я была и врачом и сиделкой. Два раза в сутки обтереть влажными салфетками, сменить простыни, протереть спиртом катетеры, покормить и разговаривать. Постоянно разговаривать, свято веря, что слышит и рано или поздно откроет глаза.
Геннадий Васильевич прислал своего ученика - Мишеля Карта, который специализировался на невропатологии, Мишель приходил каждый день, проверяя, насколько изменяется картина с позвоночником. Прогноз он давал утешительный, очевидно забывая, что я сама врач. Я же вижу, что чувствительность ног не восстанавливается, зачем врать?
Состояние улучшалось медленно, но видя стабильный прогресс, я расслабилась и перебралась спать в свою комнату. И смогла оставлять парня на Нику, когда нужно было отлучивться.
На шестой день случился криз, у Влада опять подскочила температура, а перевезти его в госпиталь не было никакой возможности, слишком опасно. Теперь я сидела с ним безотрывно. Температура держалась почти четверо суток. Ко мне на помощь пришла Наташка, но, даже зная, что он в хороших руках я все равно оставалась рядом. Я ругала себя за сумасбродство, ну почему меня никто не отговорил, когда взбрела в голову мысль перевезти парня домой? Я злилась на медицину, шагнувшую в заоблачные выси, но оставшуюся едва ли не на первобытном уровне. Врачи всех времен и народов любят повторять, пока что мы не Боги! И на черта такая медицина?
Я сидела возле Влада и держа его руку, прижималась к ней щекой, не обращая внимания на слезы, ползущие по щекам.
- Ань, ну чего ты раскисла, сидишь как на похоронах, смотри, он живой и дышит сам, - в кабинет бесшумно вошла Наташка, - успокойся сейчас же, ты же профессионал и должна понимать, слезами здесь не поможешь.
- Нат, это же я во всем виновата, - всхлипнула я.
- Так, - протянула подруга, - теперь мы еще занимаемся душевным садомазохизмом! Если ты сейчас же не прекратишь, я тебе вколю успокоительное, и ты проспишь как минимум сутки.
- Ты чего, - захлопала я глазами, - а кто же за ним смотреть будет?
- Я посмотрю, - проворчал вошедший папа.
- Ну, конечно! - саркастически отозвалась я, мигом успокаиваясь. - Какая из вас сиделка, мой генерал! Вы же не знаете, что через час парня нужно обтереть, вколоть жаропонижающее, поменять белье, сменить капельницы и проверить катетеры, обработать их... Вы сумеете поменять белье, генерал, ничего при этом не нарушив?
- Издеваешься, да? - хмыкнул генерал, более в сиделки не набиваясь, но все же заметил, - Аня, тебе надо отдохнуть, ты давно смотрела в зеркало? У тебя на лице только глаза остались. И вообще, девушки, что у вас с аппаратурой, лампочка какая-то синяя горит, ее раньше не было.
- Синий цвет лампочки на этом детекторе говорит о том, что температура упала почти до нормы, когда будет норма, он загорится зеленым, - машинально проговорила я, - Постой, лампочка, говоришь синяя? - я подскочила и заглянула на монитор.
- Вот и ладненько, - обрадовалась Наташка, - у него упала температура, надеюсь, криз прошел. Вот видишь, до чего доводят растрепанные нервы, ты становишься невнимательной.
- Вот, елки-палки, - выругался папа, извлекая из кармана противно пищащий пейджер, - девушки, придется вас покинуть, срочно вызывают на работу.
- Я вас провожу, - сказала Наташка поднимаясь.
Вернувшаяся в кабинет, подруга обняла меня за плечи, проговорила:
- Дмитрий Петрович ушел, просил присмотреть за тобой, беспокоится очень, говорит, что никогда тебя такой не видел.
- А со мной раньше никогда такого не было, - резонно заметила я, - просто он всегда мог управлять ситуацией, а сейчас сделать ничего не в состоянии, поэтому и чувствует себя не в своей тарелке.
- Ладно, кончай рассуждать, - усмехнулась Ната, - пошли лучше чаю попьем, да поедим чего-нибудь. Я же знаю, ты ничего не ела с позавчерашнего дня.
- А как же Влад?
- А чего ему сделается? - удивилась подруга, - Убежать он, все равно, не убежит, давай смотреть правде в глаза - ему абсолютно все равно как лежать, одному или в компании.
- Фу, Наташка, какая ты циничная, - возмутилась я.
- Я не циник, а реалист, - поправила она, рывком ставя меня на ноги и подталкивая к выходу, - а это, согласись, большая разница. Пошли, пошли, с ним за десять минут ничего не сделается, криз уже прошел, так что успокойся.
Наташка заварила чай и приготовила бутерброды, я хотела ей помочь, но она отказалась, сказав, что единственное, что у меня хорошо получается, так это потрошить людей, а в готовке я ничего не смыслю. Она сказала это только для того, что бы позлить меня и вывести из состояния оцепенения, в котором я находилась уже больше недели.
- Хорошо, что у меня хоть что-то получается, - я посмотрела на нее с вызовом, - в отличие от некоторых.
- Во, - обрадовалась подруга, - узнаю прежнюю Аньку, злюку и ехидину.
- И вовсе я не злюка, - обиделась я, - я хорошая. Просто я не в форме, устала я чего-то.
- Сколько ты не спишь? - спросила она, подкладывая на мою тарелку еще бутербродов.
- Не знаю, - пожала я плечами, - наверное, пятые сутки, я не помню.
- Да ты понимаешь, вообще, что ты делаешь? - набросилась на меня Наташка, - Ты понимаешь, что ты загонишь себя и в один прекрасный момент просто рухнешь и уснешь или еще хуже - свихнешься. А все это твое чертово чувство ответственности. Знаешь, как древние говорили: 'Кто будет сторожить сторожей?'
- Ты слышишь, что-то пищит? - прервала я ее.
- Это как раз то о чем я только что говорила, у тебя уже слуховые галлюцинации, реактивный психоз, - она покрутила пальцем у виска, - подожди еще чуть-чуть и белых коней вместе с зелеными человечками увидишь.
- Да нет же, - замотала я головой, - нет у меня никакого психоза.
- Хорошо, тогда что это может, по-твоему, пищать? Мы одни в каюте, все выключено или у тебя собственный каютный завелся?
- Кто, кто? - фыркнула я.
- Каютный, - дернула плечом подруга, - если бы мы жили в доме, у нас был бы домовой, а так как мы живем в каюте, значит он каютный.
- Глупая, домовой он везде домовой, в независимости от того, где ты живешь, - я поднялась и потянулась, - а там все равно что-то пищит... - в этот момент завыла сигнализация на системе жизнеобеспечения.
- Ох, ты ж, матерь Божья, - выдохнула Наташка, - неужто остановка!?
Ворвавшись в кабинет я была готова увидеть все что угодно, но только не то, что увидела. Кровать, на которой должен лежать Влад, пуста, простыни смяты, подушка завалилась набок, скомканное одеяло валяется на полу.
- Владушка! - севшим до хрипа голосом позвала я.
- Ну, вот, а ты все - ноги не отвечают, ходить не будет! - со странным смешком выдохнула Наташка, отключая систему жизнеобеспечения. - Ты посмотри, чего этот вандал наделал! - подруга возмущенно потрясла грубо вырванными трубками капельниц.
Я отмахнулась от нее, направляясь к единственной двери, за которой мог спрятаться Влад. Наташка, меня опередила и, пылая праведным гневом, толкнула дверь душевой, застыла на пороге, я выглянула из-за ее плеча. Парень стоял, привалившись плечом к стене, и разглядывал в зеркало шов на груди.
- Аполлон, - Наташка уперла руки в бока.
- Ага, - я прикусила губу, что бы ни рассмеяться, теперь это можно - смеяться. Теперь все в порядке. На глаза навернулись глупые слезы. Напугал гаденыш только, ишь, тоже мне - от аппаратов отключился, но и злиться на эту выходку сил нет, ведь все будет хорошо! Вон он даже встал сам, глупый.
Влад резко обернулся, на его лице отразилась вся гамма чувств от изумления до растерянности, он попытался руками прикрыть наготу, это у него получилось неважно.
- Вот только почему я хочу надрать его голую задницу? - Наташка отлепилась от стены и угрожающе двинулась на Влада, я сложила руки на груди и наблюдала за развитием событий с безопасного расстояния.
- За что? - залепетал он, отодвигаясь.
- Кто тебе позволил подняться с кровати? - грозно вопросила она, наступая на беззащитного Влада, которому и деваться-то было некуда. Он отступил на шаг и наткнулся голой спиной на холодную стену, вздрогнул и замер, затравленно наблюдая за нависающей над ним Наташкой.
- Я в туалет хотел, а рядом никого не было, вот я и... - принялся оправдываться он, еще больше вжимаясь в стену.
- Вот он и! - взвилась Наташка, вытаскивая слабо сопротивляющегося парня из душа, - Ты слышала, вот он и! - она повернулась ко мне за поддержкой, искренно недоумевая, как он вообще сумел заставить себя подняться, обычно послеоперационных приходится едва ли не пинками сгонять с ложа, заставляя ходить. Подруга упорно не желала помнить, о необычности пациента. Она бушевала.
- А тебя не смутило, что ты весь облеплен датчиками, капельницами и что башка почти не соображает!? В туалет он захотел! А катетер тебе на что? Нет, зачем же! Ты его выдрал! Вот когда у тебя вставать не будет, я на тебя посмотрю!
- Что вставать не будет? - пролепетал покачнувшийся Влад, выглянув из-за плеча, которым прикрывал лицо, справедливо полагая, что его сейчас будут бить.
- Член! - со злой усмешкой просветила Наташка, - Ты, что не знаешь, что самостоятельно нельзя снимать капельницы и уж тем более определенные катетеры? Я тебя собирала по кускам для того, чтобы ты пустил всю мою работу коту под хвост из-за своей дури?
От переизбытка чувств она все-таки шлепнула его пониже спины. Перепугалась не меньше моего, вот и лютует.
- Ну, зачем? - обиделся Влад, потирая ушибленное место. - Больно же!
- У Аньки чуть инфаркт не случился, - проревела Наташка, - думала, совсем коньки откинул!
От ее крика Влад вжал голову в плечи, наливаясь густой краской. Он стоял перед нами голый и растерянный, неловко переступая босыми ногами.
- Все, хватит! Покричала и будет с тебя, он все понял, - оборвала я Наташкин гнев, укутала парня в простыню, подхватила под локоть.
- Давай, Владушка, обопрись на меня, да не бойся ты, не сломаюсь. Голова кружится? Ну, ничего, мы сейчас осторожненько ножками до кровати. Тихо, не спеши. Я тебя держу. Держу...
Мы кое-как доплелись до кровати и как раз вовремя. Парень резко побледнел, ноги подломились, и он стал заваливаться. Я бережно опустила его на кровать.
- Парень только на адреналине и держался, - снизошла я до объяснения небывалой подвижности пациента, не забывая хлопотать, всячески того устраивая - накрывала одеялом, поправляла подушки, - а ты разгон устроить решила. Наташ, разве ж так можно? У него ж это навроде рефлекса - в каком бы ни был состоянии непременно нужно на ноги подняться. Иначе могут наказать, а то и вовсе убить.
- Тебе повезло, что Аня такая отходчивая, - фыркнула подруга, неодобрительно наблюдая за моими действиями. По ее мнению излишне самостоятельного пациента еще и побить не мешало, не только разгон устраивать.
- Влад, вытащи руки наверх, я катетеры сниму, пока ты всю кровать кровью не залил. Как ты себя чувствуешь?
- Голова кружится и тошнит, - делая над собой видимое усилие, признался он.
- Не диво! Она и должна кружиться, ты почти две недели в отключке пролежал, - сердито объяснила Ната.
- Сколько? - вытаращил глаза Влад и сделал попытку вскочить, - Аня, а ее взяли? Как Никита?
- Не все сразу, - я мягко толкнула его на подушку, - Да ее взяли, с Никитой все в порядке. Ты главное не волнуйся тебе вредно. Давай уколемся, и ты поспишь немного, - я поднялась и начала набирать шприц.
- Я не хочу спать, - запротестовал он.
- А кто б тебя спрашивал? Давай поворачивайся.
Все предыдущие переживания из-за истории с матерью отошли на задний план и теперь казались чем-то мелким и незначительным. Да какая разница, что он обо мне подумает, главное, что б подумал! Жизнь сузилась до размеров кабинета, где на столе лежало беспомощное тело человека враз ставшего самым главным. Вершиной и центром вселенной. Все, что есть, принадлежало только ему и никому больше. Не подпуская никого, я была и врачом и сиделкой. Два раза в сутки обтереть влажными салфетками, сменить простыни, протереть спиртом катетеры, покормить и разговаривать. Постоянно разговаривать, свято веря, что слышит и рано или поздно откроет глаза.
Геннадий Васильевич прислал своего ученика - Мишеля Карта, который специализировался на невропатологии, Мишель приходил каждый день, проверяя, насколько изменяется картина с позвоночником. Прогноз он давал утешительный, очевидно забывая, что я сама врач. Я же вижу, что чувствительность ног не восстанавливается, зачем врать?
Состояние улучшалось медленно, но видя стабильный прогресс, я расслабилась и перебралась спать в свою комнату. И смогла оставлять парня на Нику, когда нужно было отлучивться.
На шестой день случился криз, у Влада опять подскочила температура, а перевезти его в госпиталь не было никакой возможности, слишком опасно. Теперь я сидела с ним безотрывно. Температура держалась почти четверо суток. Ко мне на помощь пришла Наташка, но, даже зная, что он в хороших руках я все равно оставалась рядом. Я ругала себя за сумасбродство, ну почему меня никто не отговорил, когда взбрела в голову мысль перевезти парня домой? Я злилась на медицину, шагнувшую в заоблачные выси, но оставшуюся едва ли не на первобытном уровне. Врачи всех времен и народов любят повторять, пока что мы не Боги! И на черта такая медицина?
Я сидела возле Влада и держа его руку, прижималась к ней щекой, не обращая внимания на слезы, ползущие по щекам.
- Ань, ну чего ты раскисла, сидишь как на похоронах, смотри, он живой и дышит сам, - в кабинет бесшумно вошла Наташка, - успокойся сейчас же, ты же профессионал и должна понимать, слезами здесь не поможешь.
- Нат, это же я во всем виновата, - всхлипнула я.
- Так, - протянула подруга, - теперь мы еще занимаемся душевным садомазохизмом! Если ты сейчас же не прекратишь, я тебе вколю успокоительное, и ты проспишь как минимум сутки.
- Ты чего, - захлопала я глазами, - а кто же за ним смотреть будет?
- Я посмотрю, - проворчал вошедший папа.
- Ну, конечно! - саркастически отозвалась я, мигом успокаиваясь. - Какая из вас сиделка, мой генерал! Вы же не знаете, что через час парня нужно обтереть, вколоть жаропонижающее, поменять белье, сменить капельницы и проверить катетеры, обработать их... Вы сумеете поменять белье, генерал, ничего при этом не нарушив?
- Издеваешься, да? - хмыкнул генерал, более в сиделки не набиваясь, но все же заметил, - Аня, тебе надо отдохнуть, ты давно смотрела в зеркало? У тебя на лице только глаза остались. И вообще, девушки, что у вас с аппаратурой, лампочка какая-то синяя горит, ее раньше не было.
- Синий цвет лампочки на этом детекторе говорит о том, что температура упала почти до нормы, когда будет норма, он загорится зеленым, - машинально проговорила я, - Постой, лампочка, говоришь синяя? - я подскочила и заглянула на монитор.
- Вот и ладненько, - обрадовалась Наташка, - у него упала температура, надеюсь, криз прошел. Вот видишь, до чего доводят растрепанные нервы, ты становишься невнимательной.
- Вот, елки-палки, - выругался папа, извлекая из кармана противно пищащий пейджер, - девушки, придется вас покинуть, срочно вызывают на работу.
- Я вас провожу, - сказала Наташка поднимаясь.
Вернувшаяся в кабинет, подруга обняла меня за плечи, проговорила:
- Дмитрий Петрович ушел, просил присмотреть за тобой, беспокоится очень, говорит, что никогда тебя такой не видел.
- А со мной раньше никогда такого не было, - резонно заметила я, - просто он всегда мог управлять ситуацией, а сейчас сделать ничего не в состоянии, поэтому и чувствует себя не в своей тарелке.
- Ладно, кончай рассуждать, - усмехнулась Ната, - пошли лучше чаю попьем, да поедим чего-нибудь. Я же знаю, ты ничего не ела с позавчерашнего дня.
- А как же Влад?
- А чего ему сделается? - удивилась подруга, - Убежать он, все равно, не убежит, давай смотреть правде в глаза - ему абсолютно все равно как лежать, одному или в компании.
- Фу, Наташка, какая ты циничная, - возмутилась я.
- Я не циник, а реалист, - поправила она, рывком ставя меня на ноги и подталкивая к выходу, - а это, согласись, большая разница. Пошли, пошли, с ним за десять минут ничего не сделается, криз уже прошел, так что успокойся.
Наташка заварила чай и приготовила бутерброды, я хотела ей помочь, но она отказалась, сказав, что единственное, что у меня хорошо получается, так это потрошить людей, а в готовке я ничего не смыслю. Она сказала это только для того, что бы позлить меня и вывести из состояния оцепенения, в котором я находилась уже больше недели.
- Хорошо, что у меня хоть что-то получается, - я посмотрела на нее с вызовом, - в отличие от некоторых.
- Во, - обрадовалась подруга, - узнаю прежнюю Аньку, злюку и ехидину.
- И вовсе я не злюка, - обиделась я, - я хорошая. Просто я не в форме, устала я чего-то.
- Сколько ты не спишь? - спросила она, подкладывая на мою тарелку еще бутербродов.
- Не знаю, - пожала я плечами, - наверное, пятые сутки, я не помню.
- Да ты понимаешь, вообще, что ты делаешь? - набросилась на меня Наташка, - Ты понимаешь, что ты загонишь себя и в один прекрасный момент просто рухнешь и уснешь или еще хуже - свихнешься. А все это твое чертово чувство ответственности. Знаешь, как древние говорили: 'Кто будет сторожить сторожей?'
- Ты слышишь, что-то пищит? - прервала я ее.
- Это как раз то о чем я только что говорила, у тебя уже слуховые галлюцинации, реактивный психоз, - она покрутила пальцем у виска, - подожди еще чуть-чуть и белых коней вместе с зелеными человечками увидишь.
- Да нет же, - замотала я головой, - нет у меня никакого психоза.
- Хорошо, тогда что это может, по-твоему, пищать? Мы одни в каюте, все выключено или у тебя собственный каютный завелся?
- Кто, кто? - фыркнула я.
- Каютный, - дернула плечом подруга, - если бы мы жили в доме, у нас был бы домовой, а так как мы живем в каюте, значит он каютный.
- Глупая, домовой он везде домовой, в независимости от того, где ты живешь, - я поднялась и потянулась, - а там все равно что-то пищит... - в этот момент завыла сигнализация на системе жизнеобеспечения.
- Ох, ты ж, матерь Божья, - выдохнула Наташка, - неужто остановка!?
Ворвавшись в кабинет я была готова увидеть все что угодно, но только не то, что увидела. Кровать, на которой должен лежать Влад, пуста, простыни смяты, подушка завалилась набок, скомканное одеяло валяется на полу.
- Владушка! - севшим до хрипа голосом позвала я.
- Ну, вот, а ты все - ноги не отвечают, ходить не будет! - со странным смешком выдохнула Наташка, отключая систему жизнеобеспечения. - Ты посмотри, чего этот вандал наделал! - подруга возмущенно потрясла грубо вырванными трубками капельниц.
Я отмахнулась от нее, направляясь к единственной двери, за которой мог спрятаться Влад. Наташка, меня опередила и, пылая праведным гневом, толкнула дверь душевой, застыла на пороге, я выглянула из-за ее плеча. Парень стоял, привалившись плечом к стене, и разглядывал в зеркало шов на груди.
- Аполлон, - Наташка уперла руки в бока.
- Ага, - я прикусила губу, что бы ни рассмеяться, теперь это можно - смеяться. Теперь все в порядке. На глаза навернулись глупые слезы. Напугал гаденыш только, ишь, тоже мне - от аппаратов отключился, но и злиться на эту выходку сил нет, ведь все будет хорошо! Вон он даже встал сам, глупый.
Влад резко обернулся, на его лице отразилась вся гамма чувств от изумления до растерянности, он попытался руками прикрыть наготу, это у него получилось неважно.
- Вот только почему я хочу надрать его голую задницу? - Наташка отлепилась от стены и угрожающе двинулась на Влада, я сложила руки на груди и наблюдала за развитием событий с безопасного расстояния.
- За что? - залепетал он, отодвигаясь.
- Кто тебе позволил подняться с кровати? - грозно вопросила она, наступая на беззащитного Влада, которому и деваться-то было некуда. Он отступил на шаг и наткнулся голой спиной на холодную стену, вздрогнул и замер, затравленно наблюдая за нависающей над ним Наташкой.
- Я в туалет хотел, а рядом никого не было, вот я и... - принялся оправдываться он, еще больше вжимаясь в стену.
- Вот он и! - взвилась Наташка, вытаскивая слабо сопротивляющегося парня из душа, - Ты слышала, вот он и! - она повернулась ко мне за поддержкой, искренно недоумевая, как он вообще сумел заставить себя подняться, обычно послеоперационных приходится едва ли не пинками сгонять с ложа, заставляя ходить. Подруга упорно не желала помнить, о необычности пациента. Она бушевала.
- А тебя не смутило, что ты весь облеплен датчиками, капельницами и что башка почти не соображает!? В туалет он захотел! А катетер тебе на что? Нет, зачем же! Ты его выдрал! Вот когда у тебя вставать не будет, я на тебя посмотрю!
- Что вставать не будет? - пролепетал покачнувшийся Влад, выглянув из-за плеча, которым прикрывал лицо, справедливо полагая, что его сейчас будут бить.
- Член! - со злой усмешкой просветила Наташка, - Ты, что не знаешь, что самостоятельно нельзя снимать капельницы и уж тем более определенные катетеры? Я тебя собирала по кускам для того, чтобы ты пустил всю мою работу коту под хвост из-за своей дури?
От переизбытка чувств она все-таки шлепнула его пониже спины. Перепугалась не меньше моего, вот и лютует.
- Ну, зачем? - обиделся Влад, потирая ушибленное место. - Больно же!
- У Аньки чуть инфаркт не случился, - проревела Наташка, - думала, совсем коньки откинул!
От ее крика Влад вжал голову в плечи, наливаясь густой краской. Он стоял перед нами голый и растерянный, неловко переступая босыми ногами.
- Все, хватит! Покричала и будет с тебя, он все понял, - оборвала я Наташкин гнев, укутала парня в простыню, подхватила под локоть.
- Давай, Владушка, обопрись на меня, да не бойся ты, не сломаюсь. Голова кружится? Ну, ничего, мы сейчас осторожненько ножками до кровати. Тихо, не спеши. Я тебя держу. Держу...
Мы кое-как доплелись до кровати и как раз вовремя. Парень резко побледнел, ноги подломились, и он стал заваливаться. Я бережно опустила его на кровать.
- Парень только на адреналине и держался, - снизошла я до объяснения небывалой подвижности пациента, не забывая хлопотать, всячески того устраивая - накрывала одеялом, поправляла подушки, - а ты разгон устроить решила. Наташ, разве ж так можно? У него ж это навроде рефлекса - в каком бы ни был состоянии непременно нужно на ноги подняться. Иначе могут наказать, а то и вовсе убить.
- Тебе повезло, что Аня такая отходчивая, - фыркнула подруга, неодобрительно наблюдая за моими действиями. По ее мнению излишне самостоятельного пациента еще и побить не мешало, не только разгон устраивать.
- Влад, вытащи руки наверх, я катетеры сниму, пока ты всю кровать кровью не залил. Как ты себя чувствуешь?
- Голова кружится и тошнит, - делая над собой видимое усилие, признался он.
- Не диво! Она и должна кружиться, ты почти две недели в отключке пролежал, - сердито объяснила Ната.
- Сколько? - вытаращил глаза Влад и сделал попытку вскочить, - Аня, а ее взяли? Как Никита?
- Не все сразу, - я мягко толкнула его на подушку, - Да ее взяли, с Никитой все в порядке. Ты главное не волнуйся тебе вредно. Давай уколемся, и ты поспишь немного, - я поднялась и начала набирать шприц.
- Я не хочу спать, - запротестовал он.
- А кто б тебя спрашивал? Давай поворачивайся.
Iuppiter iratus ergo nefas
Юпитер, ты сердишься, значит, ты не прав!
Юпитер, ты сердишься, значит, ты не прав!
Re: а тут то, что я терпеть не могу, но и не отвязаться от э
конец 2 части
Iuppiter iratus ergo nefas
Юпитер, ты сердишься, значит, ты не прав!
Юпитер, ты сердишься, значит, ты не прав!
-
METTER
- Гр...ый слон
- Сообщения: 2207
- Зарегистрирован: 21 янв 2006, 01:22
- Откуда: Минск
- Контактная информация:
Re: а тут то, что я терпеть не могу, но и не отвязаться от э
Спасибо большое))) 
Косточкой вишневой в мякоти заката... Все, что стоит жизни,- очень облакато...
Re: а тут то, что я терпеть не могу, но и не отвязаться от э
да не за что. Неужто ж так пондравилось?
Если появятся вопросы по тексту, задавай. Попробую ответить
Если появятся вопросы по тексту, задавай. Попробую ответить
Iuppiter iratus ergo nefas
Юпитер, ты сердишься, значит, ты не прав!
Юпитер, ты сердишься, значит, ты не прав!
-
METTER
- Гр...ый слон
- Сообщения: 2207
- Зарегистрирован: 21 янв 2006, 01:22
- Откуда: Минск
- Контактная информация:
Re: а тут то, что я терпеть не могу, но и не отвязаться от э
да, правда очень понравилось. 
Косточкой вишневой в мякоти заката... Все, что стоит жизни,- очень облакато...
-
METTER
- Гр...ый слон
- Сообщения: 2207
- Зарегистрирован: 21 янв 2006, 01:22
- Откуда: Минск
- Контактная информация:
Re: а тут то, что я терпеть не могу, но и не отвязаться от э
Радагаст, Женя, дальше давай, пожалуйста 
Косточкой вишневой в мякоти заката... Все, что стоит жизни,- очень облакато...
Re: а тут то, что я терпеть не могу, но и не отвязаться от э
сейчас залью. Подожди минут 30
Iuppiter iratus ergo nefas
Юпитер, ты сердишься, значит, ты не прав!
Юпитер, ты сердишься, значит, ты не прав!
Re: а тут то, что я терпеть не могу, но и не отвязаться от э
ЧАСТЬ III
Глава 1.
Обожаю смотреть на чужую работу. Особенно, когда сама гоняю балду, а кто-то работает. Вот и сейчас я с увлечением наблюдала за тем, как Верочка готовит материал для завтрашней смены. Вечер тек тихо и незаметно, я глянула на часы и потянулась. Почти полночь. Над дверью замигала лампочка, но звонка не последовало, значит, ничего экстренного.
- Анна Дмитриевна, подойдите в приемную, - попросил динамик, - к вам пришли.
В приемной ждал Влад. Он сидел на лавочке у стены, неестественно выпрямив спину. После ранения она у него часто болела. Я обеспокоенно оглядела парня.
- Что, опять болит? - я уселась рядом. - Может, побыл бы еще недельку дома, мне кажется, ты рано вышел.
- Нормально, - сквозь стиснутые зубы процедил он, - сейчас отпустит. Ань, генерал приказал, чтоб я к тебе зашел. Случилось что?
- Нет. Генерал тебя за помощью отправил. И нечего глаза закатывать! Тебе помощь нужна. Само оно не отпустит. Давай-ка поднимайся, осторожно, обопрись на меня. Вот так, - я поднырнула ему под руку, - потихонечку. Пошли в палату, я тебе обезболивающее и снотворное уколю. Поспишь ночку здесь, а завтра Мишеля вызову.
- Хорошо, - одними губами ответил Влад, еле переставляя ноги, если бы он не опирался на мое плечо и шага бы не сделал.
- Эко тебя проняло, - покачала я головой, - на все согласен, а еще пару дней назад кричал, что тебе не нужен никакой коновал.
- Дурак был, вот и кричал, - горько усмехнулся он.
Через полчаса я заглянула к нему. Влад уснул после лошадиной дозы снотворного. Да, худо парню пришлось в этот раз. Я поправила одеяло и выключила ночник.
Утром первым делом я позвонила Мишелю и договорилась о встрече. Посмотреть Влада он пообещал вечером, сославшись на занятость. Ну, конечно, Мишель у нас светило! Кроме медицинской практики еще и научными исследованиями занимается и не то, что я – липовыми, а самыми что ни на есть настоящими. Ну, что ж – вечером, так вечером, согласилась я, глядя на мирно сопящего Влада, заодно и поужинаем вместе.
Проснувшийся Влад пребывал в отвратительном настроении и сожалел, что вечером согласился на лечение. Позавтракав и немного со мной поскандалив, строптивец отправился на работу. Зацепившая самый конец ссоры Наташка, посулила парню большие неприятности, если он сейчас же не заткнется и не уйдет. Влад бросил на нее взбешенный взгляд, но рот все же закрыл и вышел, демонстративно хлопнув дверью. Мне пришлось выслушать не менее горячую отповедь о моем излишнем гуманизме и нежелании вправлять мозги невоспитанным молодым людям. Кое-как отделавшись от бушевавшей подруги, я отправилась к своим горячо любимым больным. Какие они милые: лежат тихонько под наркозом, в ИВЛ посапывают, красота!
Сдав дежурство, отправилась домой, радуясь в душе, что время раннее и все еще на работе. Какая же это красота – придти домой и никого там не обнаружить! Тишина, спокойствие и столько дел можно переделать. Вот только полежу немного. Я блаженно вытянулась на диване. Совсем чуть-чуть, вот честно.
Разбудил меня хлопок двери. «Да что же это такое?» - пробормотала я, скатываясь с дивана и сонно моргая, в тщетной попытке понять, что происходит. Мимо меня, возмущенно фыркая, протопал Влад и скрылся в своей комнате. Чертыхаясь про себя, отправилась выяснить причины бурного психоза.
- Влад, ну что опять? – позевывая, поинтересовалась я, без спроса вторгаясь в его жилище.
- Да ничего! – рявкнул он. – У вас это что – семейное?! Я уже достаточно взрослый мальчик, чтобы решать, что делать, а чего нет! А что ты, что генерал нянькаетесь, будто я дитятя несмышленая!
- О, да! Ты не дитятя, - хмыкнула я, - с дитятей как раз таких проблем и не было бы. А теперь успокойся и объясни толком.
- А чего тут объяснять!? Ты с утра все уши прожужжала этим Мишелем, так еще и генерал к себе вызвал и мордой по столу возил! Сказал, чтоб я на глаза ему не попадался, пока к доктору этому не схожу. Это ты ему пожаловалась!?
- А в морду? – заискивающе поинтересовалась я, и Влад как по команде успокоился, а я продолжила, - Я не вижу причин, так нервничать. То, что тебе кажется посягательством на твою жизнь называется заботой. И я, и генерал переживаем за тебя и пытаемся помочь.
- Да не надо мне помогать! Жил я без этих докторов и еще проживу!
- Так, я иду заниматься ужином, а ты пожалуйста, посиди в комнате и постарайся успокоиться, а то мы с тобой очень сильно поссоримся.
Доктор пришел, когда я заканчивала готовить ужин, и сразу позвал Влада в кабинет. Мне пришлось остаться на кухне, сама не люблю, когда кто-то под руку смотрит. Осмотр, судя по всему, затягивался, заставляя немного нервничать. Что там можно осматривать, если оно уже пересмотрено ни одну сотню раз!? На мое счастье Наташка пришла мириться и не дала мне скончаться от беспокойства. Мы с подругой, конечно же, помирились, обсудили генерала, лезущего не в свои дела и решили, что она останется на ужин.
Мужчины появились в кухне полчаса спустя. Мишель прямо-таки лучился счастьем и с удовольствием принял приглашение остаться. Влад же наоборот, был взъерошен, молчалив и мрачен. Не удивлюсь, если на нем профессор пару-тройку статеек наклепает, основываясь на прошлых и нынешних травмах, а что? Владу полезно. Пусть сравнит и оценит, что такое, когда тобой занимается тот, кто рассматривает тебя, как подопытную мышу. А то не нравится парню, что носятся с ним излишне!
Но совсем скоро я пожалела, что пригласила Мишеля. Ужин был испорчен. Очень тяжело получать удовольствие от еды, когда у тебя под боком расположился высокомерный тип способный говорить только о своем исследовании, подопытных крысах и пациентах и любое твое слово рассматривающий, как лепет несмышленого младенца ровным счетом ничего не смыслящего не только в медицине, но и в жизни. Влад не выдержал первым и сославшись на незаконченные дела сбежал из каюты. Хорошо ему, завистливо думала я, провожая парня взглядом, туману напустил и ноги. Никаких дел у него нет. Поскакал небось к Эжену в шахматы резаться, а нам с Наташкой отдувайся! Наконец, Мишель посмотрел на часы и, прервав сам себя, сообщил, что ему пора бежать. Мы с Наташкой облегченно переглянулись. Подруга вызвалась проводить доктора.
- Ты его там не убила случаем? – поинтересовалась я, когда она вернулась.
- Нет, - задумчиво протянула подруга, извлекая из кармана сигареты и зажигалку, - только дверь заперла, чтоб не вернулся.
- А что с лицом? – удивилась я, прибирая со стола.
- Не нравится мне этот хлыщ, - Наташка подцепила пальцами сигарету и с удовольствием затянулась, я, глядя на нее, то же потянулась к пачке, - Ты же не куришь!
- Уже курю, - мрачно заявила я, раскуривая сигарету, и призналась, - Еще один такой ужин, так я еще и пить начну.
- Я тебе о том же, не нравится он мне, ты видела, как он смотрел на нас всех будто мы и не люди вовсе, а его лабораторные крысы.
- Ты просто устала после дежурства, вот и мерещатся белые кони. Он профи высокого класса, вот и все.
- Хорошо, - подруга подняла руки, защищаясь, - дай Бог, чтобы это были мои белые кони, но все-таки будь повнимательней, как бы беды не было, все же ты ему доверяешь свою собственность.
- Он не моя собственность, - возмутилась я, - он человек.
- Да, да, не кипятись, я все помню, но ты не забывай что этот, как ты выражаешься человек, два часа как поднялся с четверенек. Я бы на твоем месте побольше узнала об этом Гиппократе. Молчи, я старше тебя и кое-что соображаю.
- Уговорила, - кивнула я, - не будем же мы с тобой ссориться из-за плохо проведенного вечера, мы просто очень устали.
- Хорошо, я спать.
Наташка затушила сигарету в чашке, из которой пил Мишель, и легко поднявшись, будто не было полутора суток дежурства, упругой походкой направилась к выходу.
Приходилось признать, что мы с подругой негласно сошлись во мнениях, мне Мишель тоже показался гнилым, как труп двухнедельной давности, но в кругах медицины он слыл классным специалистом, а против этого не попрешь.
На первых порах я, памятуя обещанное Наташке, присматривалась к Мишелю. Но прогнозы подруги не оправдывались: у Влада наметился явный прогресс. А после неожиданно навалилось много работы, что совсем стало не до того, и я благополучно позабыла о сборе информации. Работа и только она, родимая. Рук в отделении отчаянно не хватало. Еще и Наташка уехала на конференцию, плюс курсы повышения квалификации, так что пришлось делить ее дежурства. В результате вышло, что, живя в одной каюте, мы с Владом могли не видеться по два-три дня, а то и неделю не встречаться.
…Влад вышел от доктора Карта, ощущая привычный подъем, какой чувствовал после каждого укола. Хотя сам процесс лечения вызывал беспокойство. Сдвигов в лучшую сторону, как он мог судить, не происходило, иначе зачем держать его на уколах столь долгое время? Точнее они происходили, но только сразу же после укола. Ему казалось, что он почти летит, а потом, через несколько часов, перед следующей инъекцией начиналось что-то непонятное. Его начинало знобить, и весь мир как-то сам собой окрашивался в мрачные неприветливые краски, сворачиваясь до острия одной иглы. В такие минуты Влада посещало странное ощущение, что со всем этим лечением не все гладко.
Если вдуматься его должны лечить не только уколами, не зря же он столько месяцев прожил рядом с доктором, тоже кое-что понимает! Помимо инъекций должны быть массаж, прогревания, ванны или что там еще полагается. Но все эти мысли улетучивались, стоило получить очередную дозу. Дозу!? Да, похоже на то. Черт! Во что это… Как это… Надо срочно Ане обо всем рассказать, может не поздно еще… Но двигаться становилось все труднее и спина начинала болеть нестерпимо, а ноги норовили подвернуться и Владу не оставалось ничего другого, как отправляться к доброму доктору с его иглами и шприцами.
А выходя из больничного кабинета, Влад уже забывал все свои мрачные мысли. Они вроде бы отодвигались далеко-далеко. До следующего раза. Да и Ане сказать что-то становилось страшновато. Как отреагирует? Нет, он ей, конечно, все расскажет, но только немножко попозже. Закончит дело и сразу же пойдет сдаваться. Она обязательно придумает, что с этим всем делать. А пока ему нужна легкая голова, какой она становиться только после посещения доктора.
Вот только Ника, кажется, начала о чем-то догадываться. Главное, что б она не побежала к хозяйке и не рассказала, что с ним происходит. Он сам должен ей все рассказать, без всяких там девчонок. Анька сама сейчас не заметит, она слишком занята. А уж потом, потом Влад придумает, как все это преподнести с меньшими для себя потерями. Надо только Нику отловить и взять с нее слово, что будет молчать, а нет, так и припугнуть можно. Не страшно. Чуть-чуть только…
Глава 1.
Обожаю смотреть на чужую работу. Особенно, когда сама гоняю балду, а кто-то работает. Вот и сейчас я с увлечением наблюдала за тем, как Верочка готовит материал для завтрашней смены. Вечер тек тихо и незаметно, я глянула на часы и потянулась. Почти полночь. Над дверью замигала лампочка, но звонка не последовало, значит, ничего экстренного.
- Анна Дмитриевна, подойдите в приемную, - попросил динамик, - к вам пришли.
В приемной ждал Влад. Он сидел на лавочке у стены, неестественно выпрямив спину. После ранения она у него часто болела. Я обеспокоенно оглядела парня.
- Что, опять болит? - я уселась рядом. - Может, побыл бы еще недельку дома, мне кажется, ты рано вышел.
- Нормально, - сквозь стиснутые зубы процедил он, - сейчас отпустит. Ань, генерал приказал, чтоб я к тебе зашел. Случилось что?
- Нет. Генерал тебя за помощью отправил. И нечего глаза закатывать! Тебе помощь нужна. Само оно не отпустит. Давай-ка поднимайся, осторожно, обопрись на меня. Вот так, - я поднырнула ему под руку, - потихонечку. Пошли в палату, я тебе обезболивающее и снотворное уколю. Поспишь ночку здесь, а завтра Мишеля вызову.
- Хорошо, - одними губами ответил Влад, еле переставляя ноги, если бы он не опирался на мое плечо и шага бы не сделал.
- Эко тебя проняло, - покачала я головой, - на все согласен, а еще пару дней назад кричал, что тебе не нужен никакой коновал.
- Дурак был, вот и кричал, - горько усмехнулся он.
Через полчаса я заглянула к нему. Влад уснул после лошадиной дозы снотворного. Да, худо парню пришлось в этот раз. Я поправила одеяло и выключила ночник.
Утром первым делом я позвонила Мишелю и договорилась о встрече. Посмотреть Влада он пообещал вечером, сославшись на занятость. Ну, конечно, Мишель у нас светило! Кроме медицинской практики еще и научными исследованиями занимается и не то, что я – липовыми, а самыми что ни на есть настоящими. Ну, что ж – вечером, так вечером, согласилась я, глядя на мирно сопящего Влада, заодно и поужинаем вместе.
Проснувшийся Влад пребывал в отвратительном настроении и сожалел, что вечером согласился на лечение. Позавтракав и немного со мной поскандалив, строптивец отправился на работу. Зацепившая самый конец ссоры Наташка, посулила парню большие неприятности, если он сейчас же не заткнется и не уйдет. Влад бросил на нее взбешенный взгляд, но рот все же закрыл и вышел, демонстративно хлопнув дверью. Мне пришлось выслушать не менее горячую отповедь о моем излишнем гуманизме и нежелании вправлять мозги невоспитанным молодым людям. Кое-как отделавшись от бушевавшей подруги, я отправилась к своим горячо любимым больным. Какие они милые: лежат тихонько под наркозом, в ИВЛ посапывают, красота!
Сдав дежурство, отправилась домой, радуясь в душе, что время раннее и все еще на работе. Какая же это красота – придти домой и никого там не обнаружить! Тишина, спокойствие и столько дел можно переделать. Вот только полежу немного. Я блаженно вытянулась на диване. Совсем чуть-чуть, вот честно.
Разбудил меня хлопок двери. «Да что же это такое?» - пробормотала я, скатываясь с дивана и сонно моргая, в тщетной попытке понять, что происходит. Мимо меня, возмущенно фыркая, протопал Влад и скрылся в своей комнате. Чертыхаясь про себя, отправилась выяснить причины бурного психоза.
- Влад, ну что опять? – позевывая, поинтересовалась я, без спроса вторгаясь в его жилище.
- Да ничего! – рявкнул он. – У вас это что – семейное?! Я уже достаточно взрослый мальчик, чтобы решать, что делать, а чего нет! А что ты, что генерал нянькаетесь, будто я дитятя несмышленая!
- О, да! Ты не дитятя, - хмыкнула я, - с дитятей как раз таких проблем и не было бы. А теперь успокойся и объясни толком.
- А чего тут объяснять!? Ты с утра все уши прожужжала этим Мишелем, так еще и генерал к себе вызвал и мордой по столу возил! Сказал, чтоб я на глаза ему не попадался, пока к доктору этому не схожу. Это ты ему пожаловалась!?
- А в морду? – заискивающе поинтересовалась я, и Влад как по команде успокоился, а я продолжила, - Я не вижу причин, так нервничать. То, что тебе кажется посягательством на твою жизнь называется заботой. И я, и генерал переживаем за тебя и пытаемся помочь.
- Да не надо мне помогать! Жил я без этих докторов и еще проживу!
- Так, я иду заниматься ужином, а ты пожалуйста, посиди в комнате и постарайся успокоиться, а то мы с тобой очень сильно поссоримся.
Доктор пришел, когда я заканчивала готовить ужин, и сразу позвал Влада в кабинет. Мне пришлось остаться на кухне, сама не люблю, когда кто-то под руку смотрит. Осмотр, судя по всему, затягивался, заставляя немного нервничать. Что там можно осматривать, если оно уже пересмотрено ни одну сотню раз!? На мое счастье Наташка пришла мириться и не дала мне скончаться от беспокойства. Мы с подругой, конечно же, помирились, обсудили генерала, лезущего не в свои дела и решили, что она останется на ужин.
Мужчины появились в кухне полчаса спустя. Мишель прямо-таки лучился счастьем и с удовольствием принял приглашение остаться. Влад же наоборот, был взъерошен, молчалив и мрачен. Не удивлюсь, если на нем профессор пару-тройку статеек наклепает, основываясь на прошлых и нынешних травмах, а что? Владу полезно. Пусть сравнит и оценит, что такое, когда тобой занимается тот, кто рассматривает тебя, как подопытную мышу. А то не нравится парню, что носятся с ним излишне!
Но совсем скоро я пожалела, что пригласила Мишеля. Ужин был испорчен. Очень тяжело получать удовольствие от еды, когда у тебя под боком расположился высокомерный тип способный говорить только о своем исследовании, подопытных крысах и пациентах и любое твое слово рассматривающий, как лепет несмышленого младенца ровным счетом ничего не смыслящего не только в медицине, но и в жизни. Влад не выдержал первым и сославшись на незаконченные дела сбежал из каюты. Хорошо ему, завистливо думала я, провожая парня взглядом, туману напустил и ноги. Никаких дел у него нет. Поскакал небось к Эжену в шахматы резаться, а нам с Наташкой отдувайся! Наконец, Мишель посмотрел на часы и, прервав сам себя, сообщил, что ему пора бежать. Мы с Наташкой облегченно переглянулись. Подруга вызвалась проводить доктора.
- Ты его там не убила случаем? – поинтересовалась я, когда она вернулась.
- Нет, - задумчиво протянула подруга, извлекая из кармана сигареты и зажигалку, - только дверь заперла, чтоб не вернулся.
- А что с лицом? – удивилась я, прибирая со стола.
- Не нравится мне этот хлыщ, - Наташка подцепила пальцами сигарету и с удовольствием затянулась, я, глядя на нее, то же потянулась к пачке, - Ты же не куришь!
- Уже курю, - мрачно заявила я, раскуривая сигарету, и призналась, - Еще один такой ужин, так я еще и пить начну.
- Я тебе о том же, не нравится он мне, ты видела, как он смотрел на нас всех будто мы и не люди вовсе, а его лабораторные крысы.
- Ты просто устала после дежурства, вот и мерещатся белые кони. Он профи высокого класса, вот и все.
- Хорошо, - подруга подняла руки, защищаясь, - дай Бог, чтобы это были мои белые кони, но все-таки будь повнимательней, как бы беды не было, все же ты ему доверяешь свою собственность.
- Он не моя собственность, - возмутилась я, - он человек.
- Да, да, не кипятись, я все помню, но ты не забывай что этот, как ты выражаешься человек, два часа как поднялся с четверенек. Я бы на твоем месте побольше узнала об этом Гиппократе. Молчи, я старше тебя и кое-что соображаю.
- Уговорила, - кивнула я, - не будем же мы с тобой ссориться из-за плохо проведенного вечера, мы просто очень устали.
- Хорошо, я спать.
Наташка затушила сигарету в чашке, из которой пил Мишель, и легко поднявшись, будто не было полутора суток дежурства, упругой походкой направилась к выходу.
Приходилось признать, что мы с подругой негласно сошлись во мнениях, мне Мишель тоже показался гнилым, как труп двухнедельной давности, но в кругах медицины он слыл классным специалистом, а против этого не попрешь.
На первых порах я, памятуя обещанное Наташке, присматривалась к Мишелю. Но прогнозы подруги не оправдывались: у Влада наметился явный прогресс. А после неожиданно навалилось много работы, что совсем стало не до того, и я благополучно позабыла о сборе информации. Работа и только она, родимая. Рук в отделении отчаянно не хватало. Еще и Наташка уехала на конференцию, плюс курсы повышения квалификации, так что пришлось делить ее дежурства. В результате вышло, что, живя в одной каюте, мы с Владом могли не видеться по два-три дня, а то и неделю не встречаться.
…Влад вышел от доктора Карта, ощущая привычный подъем, какой чувствовал после каждого укола. Хотя сам процесс лечения вызывал беспокойство. Сдвигов в лучшую сторону, как он мог судить, не происходило, иначе зачем держать его на уколах столь долгое время? Точнее они происходили, но только сразу же после укола. Ему казалось, что он почти летит, а потом, через несколько часов, перед следующей инъекцией начиналось что-то непонятное. Его начинало знобить, и весь мир как-то сам собой окрашивался в мрачные неприветливые краски, сворачиваясь до острия одной иглы. В такие минуты Влада посещало странное ощущение, что со всем этим лечением не все гладко.
Если вдуматься его должны лечить не только уколами, не зря же он столько месяцев прожил рядом с доктором, тоже кое-что понимает! Помимо инъекций должны быть массаж, прогревания, ванны или что там еще полагается. Но все эти мысли улетучивались, стоило получить очередную дозу. Дозу!? Да, похоже на то. Черт! Во что это… Как это… Надо срочно Ане обо всем рассказать, может не поздно еще… Но двигаться становилось все труднее и спина начинала болеть нестерпимо, а ноги норовили подвернуться и Владу не оставалось ничего другого, как отправляться к доброму доктору с его иглами и шприцами.
А выходя из больничного кабинета, Влад уже забывал все свои мрачные мысли. Они вроде бы отодвигались далеко-далеко. До следующего раза. Да и Ане сказать что-то становилось страшновато. Как отреагирует? Нет, он ей, конечно, все расскажет, но только немножко попозже. Закончит дело и сразу же пойдет сдаваться. Она обязательно придумает, что с этим всем делать. А пока ему нужна легкая голова, какой она становиться только после посещения доктора.
Вот только Ника, кажется, начала о чем-то догадываться. Главное, что б она не побежала к хозяйке и не рассказала, что с ним происходит. Он сам должен ей все рассказать, без всяких там девчонок. Анька сама сейчас не заметит, она слишком занята. А уж потом, потом Влад придумает, как все это преподнести с меньшими для себя потерями. Надо только Нику отловить и взять с нее слово, что будет молчать, а нет, так и припугнуть можно. Не страшно. Чуть-чуть только…
Iuppiter iratus ergo nefas
Юпитер, ты сердишься, значит, ты не прав!
Юпитер, ты сердишься, значит, ты не прав!
Re: а тут то, что я терпеть не могу, но и не отвязаться от э
Библиотека давно опустела, в читальном зале осталась только я, безнадежно заблудившись между лепрой, бубонной чумой и черной оспой. Прав был Геннадий Васильевич, сотню раз прав! Нечего лезть в такие дебри, надо было остановиться на СПИДе или уж, в крайнем случае, на сифилисе. Нет, нам же надо ошеломить и поразить медицинскую общественность необычностью темы. Вытащить в статье такие болезни, о которых и думать-то позабыли! Так вот и расхлебывай, дура! В голову ничего не лезет, впору садиться в позу Лотоса и, тараща глаза в астрал, благим матом орать «Ом Мане Падме Хум!», дабы очистить мозги и начать работу с чистого листа. Нет, все хватит! Я хочу домой, есть и спать, и пусть госпожа лепра сгинет в пучине веков в купе с бубонной чумой и черной оспой!
Я с треском захлопнула крышку компьютера, с облегчением сняла проекционные очки. Лампа на столе испускала мягкий свет, давая отдых уставшим глазам. Из темноты донесся едва слышный шорох. Я резко выпрямилась, прислушиваясь. Нет, тишина. Посмеиваясь над своими страхами, потянулась закрыть коробку с дисками, и тут услышала чей-то хриплый загробный голос, заставивший меня подскочить: «Аня! - протяжно взывал глас, - Аня ты где?» Клянусь всем, что у меня есть, волосы шевельнулись, вставая дыбом. На всех частях тела. Я уже была готова заорать благим матом, как из-за ближайшего стеллажа показалась Ника.
- Ника! - набросилась я на девочку, - Ты меня до психушки решила довести? И что у тебя с голосом?
- Ничего, - пожала она плечами и проскрипела жалуясь, - говорила мне Вика, нечего жрать седьмую порцию мороженного.
- Есть, - машинально поправила я.
- Это, когда одна, тогда едят, - парировала Ника, - а когда семь, тогда жрут. Но я к тебе по другому поводу, давай в игру поиграем, я тебе называю состояние, а ты болезнь диагностируешь. Сумеешь?
- Отстань, - попросила я, - мне не до детских забав, у меня статья горит.
- Ну, Ань, ну всего пять минут, - заканючила Ника, я отрицательно покачала головой, - ага, значит боишься.
- Чего? - подозрительно спросила я.
- Расписаться в своем невежестве, - заявил гадкий ребенок, изначально зная, что наступает на больное место.
- Черт с ней со статьей, - разозлилась я, - задавай свои вопросы.
- Что такое, когда человек был нормальным, а потом ни с того, ни с сего начинает резко меняться. То веселый и разговорчивый, а потом вдруг становится угрюмым и злым. А иной раз сидит и смотрит, просто смотрит перед собой, и хоть стриптиз перед ним устраивай, ему все равно. Полное отсутствие аппетита, а через пятнадцать минут съедает все, что находит. Плюс к этому изменяется температурный режим, то ему холодно, то жарко. Что это?
- Так просто ответить не получится. Давай подытожим все сказанное: резкая смена настроения, аппетита и реакции на окружающую температуру. И, как я поняла, надо принять за аксиому, что объект перед этим был в здравом уме, твердой памяти и здоровом теле. Для полного установления диагноза нужны анализы. Это могут быть самые обычные, прости, гельминты, да и еще куча вирусных заболеваний, но если отмести все что я только что сказала, то это явные признаки наркомании. Ну, как я правильно ответила?
- Не знаю, - Ника с растерянным видом опустилась на стул, - Аня, я ведь ябедничать пришла.
- На кого? - не поняла я.
- Ты Влада, когда видела в последний раз? - вдруг спросила она, - Я имею в виду нормально, а не те две секунды, когда сталкиваешься с ним в коридоре или на кухне глотаешь по быстрому чашку кофе?
- А Бог его знает, не задавай мне таких сложных вопросов, - отмахнулась я.
- Нет, ты мне ответь, - настаивала она.
- Ну, хорошо, дай мне две минуты, - я задумалась. А действительно, когда? Основательно покопавшись в памяти, я нерешительно выдала, - кажется, это было, когда у нас Мишель ужинал, помнишь? А это было недели две-три назад, точнее не скажу. Ну, ты же знаешь, у нас графики не совпадают, я прихожу - он уходит и наоборот. А что такое?
- Это я у тебя хотела спросить.
- Подожди, - пробормотала я, - ты хочешь сказать, что только что рассказывала про Влада?
- Похоже, что так, - она смотрела на меня несчастными глазами.
- Этого не может быть! - убежденно заявила я, - И к тому же, подумай сама, где бы он взял наркотик? Дома я не храню, а если и храню, так это легкое снотворное. У меня все на месте, я вчера ревизию делала. В госпитале тоже никак, там Верочка с аптекой возится, выходит – больше негде. На работе с ним ребята постоянно, да и папа.
- Так да не так, - всхлипнула Ника, - я, поэтому и не хотела тебе говорить, ждала, когда сама заметишь, но ты сейчас постоянно занята. Он начал меняться, когда к этому Мишелю стал ходить. Я прямо спросила, в чем дело, он отшучиваться начал, не волнуйся, устал просто. А сейчас вообще меня сторонится не подойти, на любой вопрос огрызается: «Я занят!» Сегодня вообще наорал ни за что. Ты же знаешь, он на меня давно не орет! Ему показалось, что я за ним шпионю, а я только за учебником зашла.
Я слушала девчонку и ужасалась, если все это правда, и она не ошибается, у меня серьезные проблемы. Только без паники, это может быть просто реакция на лечение и ничего больше.
- Ань, что делать-то? - совсем не по-детски всхлипнула Ника.
- Прежде всего, успокоиться, я с этим разберусь, обещаю.
Статье и медицинской общественности придется подождать. Всем придется подождать, пока я не разберусь, что происходит. Я решительно задвинула ящик с дисками в приемник архива и направилась домой.
Дома меня встретила тишина и записка на холодильнике, нацарапанная впопыхах: «Буду поздно. Ника, извини, не хотел. Не рассказывай ничего Ане. Спасибо. Влад». Я сорвала листочек с двери и, сложив, сунула в карман. Заверещал пейджер, принимая сообщение. Я глянула на дисплей: «Ты готова умереть?» вопрошал меня пейджер. Это с курсов вернулась Наташка и сегодня вечером мы будем употреблять горячительные напитки в неограниченном количестве. После этого я обязательно скончаюсь под утро, проведя ночь в обнимку с унитазом. Я позвонила вернувшейся подруге и попросила зайти незамедлительно, но она сказала, что никуда не двинется, пока не примет душ, поскольку от нее воняет псиной.
Наташка явилась два часа спустя, свежая и чистая, словно майская роза. Все это время я металась по каюте, но так и не смогла принять никакого решения. Наташке я обрадовалась, как подарку и поспешила поделиться своим несчастьем. Благоуханная роза скисла и завяла, как только выслушала меня.
- Мила моя, - Ната забралась с ногами на диван, - а с чего ты сделала этот вывод? Ведь если это Мишель снабжал Влада дурью, это знаешь ли, подсудное дело. За это не только практики, но и головы могут лишить.
- Ничего его не лишат, - возразила я, - этот козел все правильно рассчитал: Влад - раб и ему никто не поверит, а если поверят, то его слов к делу не пришьешь! Мишель же просто скажет, что да, вколол пару раз обезболивающее, это подтвердит лист назначения. Потом пронырливый раб, пристрастившись к наркоте, начал воровать, а он, бедный доктор, ну ничего сделать не мог. Так что получится, что Мишель чист аки агнец, а Влад по уши в дерьме.
- Спокойствие, - подруга подняла руки, останавливая меня, - откуда ты взяла, что он наркоман? Из того, что тебе Ника рассказала? А тот анализ крови ты сделала? Комнату его ты обыскала? Или ты делаешь вывод на пустом месте?
- Я хотела сначала поговорить…
- Поговорить, - передразнила меня подруга, - так он тебе и сказал! Будет выкручиваться до последнего.
Наташка поднялась и решительно направилась в комнату Влада. Следующие полтора часа мы увлеченно переворачивали вверх дном комнату парня. За этим неблаговидным занятием нас и застал Влад. Выглядел он не лучшим образом - взъерошенный, небритый, с темными кругами под глазами.
- Интересно, что вы забыли в моих вещах? - резко спросил он.
- Мне тоже интересно, - кивнула Наташка, - вот твоя хозяйка утверждает, что у тебя появилась очень интересная привычка.
- Какая еще привычка? - он прошел в свое жилище, раздраженно расталкивая ногами вещи, валяющиеся на полу, и уселся прямо на подушку, - Вы случаем в контрразведке не служите? Обыск по всем правилам устроили, даже компьютер и тот вскрыли, бардак-то какой, кто это, интересно убирать будет? Что вы тут искали?
- Наркотики, - без тени улыбки сказала Ната.
- Что!? - опешил Влад, - У меня? Это шутка такая? - но по нашему виду он понял, что сегодня у нас чувством юмора напряженка и поэтому зло выкрикнул, - Да у вас крыша совсем поехала, детективов начитались!? Ань, ты что? - продолжал он злиться, хотя тон сбавил, - Это тебе Ника наговорила, да?
- Кто и что наговорил сейчас неважно, - каменным голосом произнесла Наташка, - закатай рукава и покажи руки.
- Ань, - он жалобно посмотрел на меня, - скажи ей.
- Делай, что тебе говорят.
Поняв, что с двумя фуриями спорить бесполезно, парень спокойно закатал рукава, выставив на обозрение руки. Свежих следов инъекций не было. Все примерно недельной давности.
- Ну что убедились? - оскалился он, - Мишель, к которому, кстати, ты сама меня и направила, брал несколько дней назад кровь на анализ.
- Хорошо, - чуть подняла брови Наташка, - пошли тогда в кабинет, сделаем анализ.
- Ну, чего вам еще надо? - простонал он, - На руках ничего не нашли, так чего цепляетесь? Аня, от тебя я такого не ожидал.
- Влад, - я попыталась его успокоить, - если у тебя ничего нет, так чего злиться. Если все в порядке я перед тобой извинюсь.
- А пока опустишь ниже пола? - поинтересовался он, срываясь на крик.
- Так, - Наташке уже начал надоедать этот спектакль, поэтому упрашивать она больше не стала, а скомандовала, - пошел вперед и без разговоров, - и вытолкнула его из комнаты.
- Наташа! - возмутилась я такому повороту событий.
Но ее было уже не остановить, она не слишком вежливо схватила его за шиворот (росту Наташка почти с Влада, это мне чтобы такое проделать, надо подпрыгивать) и поволокла в кабинет. Я поспешила за ними. Наташка толкнула парня на стул и достала из шкафчика набор для забора крови.
- Держи руку, - приказала она мне, но Влад уже сник и перестал сопротивляться.
Наташка прыснула с миллилитр крови в пробирку, добавила экспресс-индикатор и энергично встряхнула. Бордовый раствор поменял цвет став ярко голубым. Она сунула пробирку Владу под нос.
- Ну и как ты это объяснишь, обидчивый ты наш? Или тебе более точный нужен с раскладкой по часам?
- А что тут объяснять? - отрешенно спросил он, откидываясь на спинку стула и прикрывая глаза.
- Наташа, давай отойдем в сторонку, - попросила я, - поговорить надо.
Мы отошли к дверям, я поглядывала на Влада, но он сидел неподвижно, будто спал.
- Его надо в больницу, - с нажимом заговорила подруга.
- В больницу нельзя, - отрицательно покачала я головой, - если папаня узнает, Влад из бригады с треском вылетит. Папа у себя наркотов не потерпит, даже ради меня и даже прошедших курс лечения.
- Каким образом ты собираешься в мешке шило утаить? - поинтересовалась она.
- Вывозить его надо.
Наташка не стала возражать, просто стояла и ждала, что я скажу дальше.
- К Сахе поеду, - подумав, продолжила я, - там спокойнее, на Боре всего один город, да и тот в пятнадцати километрах от Сахиной делянки.
- В принципе правильно, - согласилась со мной Наташка, - кто лечить будет?
- Саха.
- Не слишком ли много надежд на простого егеря? – я отрицательно мотнула головой – в самый раз. - Когда вылетаешь?
- Как только соберусь. Отпуск нужен. На месяц.
- Хорошо, - одобрила она, - я на работу схожу, а ты пока собирайся, так быстрее будет. Все, разбежались.
Она вихрем вылетела из моего кабинета. Я повернулась к Владу, хотелось наподдать хорошенько, но сейчас не время. Может быть позже, когда станет более ли менее спокойно. Черт! Из-за этого балласта я работу потеряю!
- Влад, собирайся, мы уезжаем, - он поднялся и, как сомнамбула, пошел вон.
Я раскрыла потрепанный рюкзак и принялась укладывать вещи. В порту делать нечего, если я не хочу, чтоб генерал нас обнаружил раньше времени. Значит, садиться придется в лесу. Там есть заброшенная взлетная площадка, да и не площадка даже, а так, расчищенный от деревьев клочок земли. От места посадки до озера, где живет Саха топать километров тридцать по лесу. Я посмотрела на свои ноги, обутые в мягкие ботиночки на тонкой подошве, в таких по корчам долго не поскачешь. Перетряхнув шкаф, отыскала старые ботинки на толстой подошве. Покрутив их в руках, закинула к собранным вещам. Остается надеяться, что они не развалятся после первого километра пути. Рывком затянув веревку мешка, закрыла клапан, застегнула ремни. Остановилась на секунду, перебирая в уме, все ли собрала. Кажется все. Теперь пнуть Влада и можно лететь.
Парень сидел на своей кровати и тупо обозревал разгром в комнате, он даже не начинал собираться.
- Ждешь с моря погоды? - поинтересовалась я.
- Нет, просто не знаю, что мне собирать, - безразлично ответил он.
- Вещи, - посоветовала я и, подобрав с пола рюкзак, кинула ему, - и побыстрее, иначе поедешь в том, что на тебе.
Влад без особой охоты покидал первую попавшуюся одежду в рюкзак. Я вывела его из комнаты и, указав на диван в гостиной, приказала сесть и не двигаться. Вернулась Наташка и принесла командировочные бумаги, в них значилось, что я улетаю в командировку на неограниченное время и могу взять с собой любого служащего станции в независимости от его профессии и согласия начальства. По сути, документ был полным бредом, и как Наташке удалось получить его оставалось загадкой. Я попробовала у нее это выведать, но она лишь отмахнулась, сказав, что мне сейчас не об этом надо думать. Я набрала папин рабочий номер. Генерал ответил сразу, будто сидел и ждал моего звонка.
- Папа, - быстро заговорила я, - меня послали в командировку, вылет через пятнадцать минут.
- Хорошо, - кивнул родитель, - я присмотрю за Владом.
- Нет, папа, я забираю его с собой, он мне нужен. Мы летим в Сигоркнез, Влад уже бывал там рабом на плантации, так что он знаком с местными обычаями и климатом, мне без него не обойтись.
- Ладно, - папа был явно сбит с толку, - я приду проводить вас.
- В этом нет необходимости, - покачала я головой, - у меня совсем нет времени. Встретимся после возвращения.
Я отключилась, не дав ему возразить. Связавшись с ангарами, попросила подготовить «Беркут», мне ответили, что он будет готов через полчаса. Теперь, когда все было сделано, оставалось сидеть и ждать звонка из ангаров.
- На чем полетишь? - почему-то тихо спросила Ната.
- Ты же слышала – на «Беркуте». Если все пойдет нормально, и кораблик не будет фордыбачить, то уже завтра ближе к полудню мы будем на месте.
- Хорошо, - задумчиво ответила Наташка и, повернувшись к Владу, спросила, - что тебе кололи и когда должна быть следующая доза?
- Какая разница? - отозвался он.
- Отвечай, когда спрашивают, - начала она злиться.
- Следующий укол должен быть через сорок минут, а кололи «Дровалл», - отрешенно ответил Влад.
Мне захотелось выть. Где мои глаза были? Почему не заметила? «Дровалл» сильный синтетический психотропный препарат. Опий и героин по сравнению с ним безобидные витамины. Привыкание идет с первого же приема, работает препарат не так грубо как вышеназванные наркотики, почти никаких галлюцинаций и остального бреда «Дровалл» не вызывает, только необычайную легкость и дьявольскую работоспособность. Человеку совершенно не нужно питаться, он может жить только за счет внутренних резервов и инъекций. Человек может даже не спать несколько суток, правда количества препарата должно быть большим.
Скорее всего, чудо-доктор колол Владу миллиграммы, растворенные в физрастворе, иначе изменения произошли уже в первые пять дней, и скрыть их было бы невозможно. Сейчас я этого не узнаю, можно, конечно, пойти к Мишелю, устроить там истерику, пригрозить, но кому от этого станет легче? Владу? Нет. Сейчас надо спасать парня. Остается только надеяться, что препарат слишком сильно не повлиял на психику, что затянуло не так глубоко, и на Саху с его зверскими методами, который сможет помочь.
Я виновата перед Владом, что не уберегла, виновата своим невниманием и безоговорочным доверием к парню, забывшим под моим чутким руководством, что свободные это подонки, пользующиеся своим положением и знаниями совсем не так, как должны. Но я не буду об этом сейчас думать. Я подумаю об этом потом, когда Саха закончит свою работу, когда мы будем возвращаться домой. Я подумаю и буду злиться на себя, награждая не очень приличными эпитетами, и терзаться чувством вины буду только тогда, когда все будет позади. Я не ангел, но и Влад тоже хорош! Почему он не понял, что с этим лечением что-то не так? Не мог не понять, иначе ему грош цена, как полицейскому, пусть пока и стажеру. А если понял, почему не сказал? Скажи он раньше, к Сахе лететь не пришлось, я бы справилась со всем сама, но сейчас уже поздно об этом думать.
Позвонили из ангаров. Борт полсотни семь «Беркут» выведен на стартовую площадку.
- Нам пора, - позвала я Влада.
Он вздрогнул, как от удара, поднялся, всем своим видом выражая покорность судьбе. Наташка отправилась нас проводить.
Я с треском захлопнула крышку компьютера, с облегчением сняла проекционные очки. Лампа на столе испускала мягкий свет, давая отдых уставшим глазам. Из темноты донесся едва слышный шорох. Я резко выпрямилась, прислушиваясь. Нет, тишина. Посмеиваясь над своими страхами, потянулась закрыть коробку с дисками, и тут услышала чей-то хриплый загробный голос, заставивший меня подскочить: «Аня! - протяжно взывал глас, - Аня ты где?» Клянусь всем, что у меня есть, волосы шевельнулись, вставая дыбом. На всех частях тела. Я уже была готова заорать благим матом, как из-за ближайшего стеллажа показалась Ника.
- Ника! - набросилась я на девочку, - Ты меня до психушки решила довести? И что у тебя с голосом?
- Ничего, - пожала она плечами и проскрипела жалуясь, - говорила мне Вика, нечего жрать седьмую порцию мороженного.
- Есть, - машинально поправила я.
- Это, когда одна, тогда едят, - парировала Ника, - а когда семь, тогда жрут. Но я к тебе по другому поводу, давай в игру поиграем, я тебе называю состояние, а ты болезнь диагностируешь. Сумеешь?
- Отстань, - попросила я, - мне не до детских забав, у меня статья горит.
- Ну, Ань, ну всего пять минут, - заканючила Ника, я отрицательно покачала головой, - ага, значит боишься.
- Чего? - подозрительно спросила я.
- Расписаться в своем невежестве, - заявил гадкий ребенок, изначально зная, что наступает на больное место.
- Черт с ней со статьей, - разозлилась я, - задавай свои вопросы.
- Что такое, когда человек был нормальным, а потом ни с того, ни с сего начинает резко меняться. То веселый и разговорчивый, а потом вдруг становится угрюмым и злым. А иной раз сидит и смотрит, просто смотрит перед собой, и хоть стриптиз перед ним устраивай, ему все равно. Полное отсутствие аппетита, а через пятнадцать минут съедает все, что находит. Плюс к этому изменяется температурный режим, то ему холодно, то жарко. Что это?
- Так просто ответить не получится. Давай подытожим все сказанное: резкая смена настроения, аппетита и реакции на окружающую температуру. И, как я поняла, надо принять за аксиому, что объект перед этим был в здравом уме, твердой памяти и здоровом теле. Для полного установления диагноза нужны анализы. Это могут быть самые обычные, прости, гельминты, да и еще куча вирусных заболеваний, но если отмести все что я только что сказала, то это явные признаки наркомании. Ну, как я правильно ответила?
- Не знаю, - Ника с растерянным видом опустилась на стул, - Аня, я ведь ябедничать пришла.
- На кого? - не поняла я.
- Ты Влада, когда видела в последний раз? - вдруг спросила она, - Я имею в виду нормально, а не те две секунды, когда сталкиваешься с ним в коридоре или на кухне глотаешь по быстрому чашку кофе?
- А Бог его знает, не задавай мне таких сложных вопросов, - отмахнулась я.
- Нет, ты мне ответь, - настаивала она.
- Ну, хорошо, дай мне две минуты, - я задумалась. А действительно, когда? Основательно покопавшись в памяти, я нерешительно выдала, - кажется, это было, когда у нас Мишель ужинал, помнишь? А это было недели две-три назад, точнее не скажу. Ну, ты же знаешь, у нас графики не совпадают, я прихожу - он уходит и наоборот. А что такое?
- Это я у тебя хотела спросить.
- Подожди, - пробормотала я, - ты хочешь сказать, что только что рассказывала про Влада?
- Похоже, что так, - она смотрела на меня несчастными глазами.
- Этого не может быть! - убежденно заявила я, - И к тому же, подумай сама, где бы он взял наркотик? Дома я не храню, а если и храню, так это легкое снотворное. У меня все на месте, я вчера ревизию делала. В госпитале тоже никак, там Верочка с аптекой возится, выходит – больше негде. На работе с ним ребята постоянно, да и папа.
- Так да не так, - всхлипнула Ника, - я, поэтому и не хотела тебе говорить, ждала, когда сама заметишь, но ты сейчас постоянно занята. Он начал меняться, когда к этому Мишелю стал ходить. Я прямо спросила, в чем дело, он отшучиваться начал, не волнуйся, устал просто. А сейчас вообще меня сторонится не подойти, на любой вопрос огрызается: «Я занят!» Сегодня вообще наорал ни за что. Ты же знаешь, он на меня давно не орет! Ему показалось, что я за ним шпионю, а я только за учебником зашла.
Я слушала девчонку и ужасалась, если все это правда, и она не ошибается, у меня серьезные проблемы. Только без паники, это может быть просто реакция на лечение и ничего больше.
- Ань, что делать-то? - совсем не по-детски всхлипнула Ника.
- Прежде всего, успокоиться, я с этим разберусь, обещаю.
Статье и медицинской общественности придется подождать. Всем придется подождать, пока я не разберусь, что происходит. Я решительно задвинула ящик с дисками в приемник архива и направилась домой.
Дома меня встретила тишина и записка на холодильнике, нацарапанная впопыхах: «Буду поздно. Ника, извини, не хотел. Не рассказывай ничего Ане. Спасибо. Влад». Я сорвала листочек с двери и, сложив, сунула в карман. Заверещал пейджер, принимая сообщение. Я глянула на дисплей: «Ты готова умереть?» вопрошал меня пейджер. Это с курсов вернулась Наташка и сегодня вечером мы будем употреблять горячительные напитки в неограниченном количестве. После этого я обязательно скончаюсь под утро, проведя ночь в обнимку с унитазом. Я позвонила вернувшейся подруге и попросила зайти незамедлительно, но она сказала, что никуда не двинется, пока не примет душ, поскольку от нее воняет псиной.
Наташка явилась два часа спустя, свежая и чистая, словно майская роза. Все это время я металась по каюте, но так и не смогла принять никакого решения. Наташке я обрадовалась, как подарку и поспешила поделиться своим несчастьем. Благоуханная роза скисла и завяла, как только выслушала меня.
- Мила моя, - Ната забралась с ногами на диван, - а с чего ты сделала этот вывод? Ведь если это Мишель снабжал Влада дурью, это знаешь ли, подсудное дело. За это не только практики, но и головы могут лишить.
- Ничего его не лишат, - возразила я, - этот козел все правильно рассчитал: Влад - раб и ему никто не поверит, а если поверят, то его слов к делу не пришьешь! Мишель же просто скажет, что да, вколол пару раз обезболивающее, это подтвердит лист назначения. Потом пронырливый раб, пристрастившись к наркоте, начал воровать, а он, бедный доктор, ну ничего сделать не мог. Так что получится, что Мишель чист аки агнец, а Влад по уши в дерьме.
- Спокойствие, - подруга подняла руки, останавливая меня, - откуда ты взяла, что он наркоман? Из того, что тебе Ника рассказала? А тот анализ крови ты сделала? Комнату его ты обыскала? Или ты делаешь вывод на пустом месте?
- Я хотела сначала поговорить…
- Поговорить, - передразнила меня подруга, - так он тебе и сказал! Будет выкручиваться до последнего.
Наташка поднялась и решительно направилась в комнату Влада. Следующие полтора часа мы увлеченно переворачивали вверх дном комнату парня. За этим неблаговидным занятием нас и застал Влад. Выглядел он не лучшим образом - взъерошенный, небритый, с темными кругами под глазами.
- Интересно, что вы забыли в моих вещах? - резко спросил он.
- Мне тоже интересно, - кивнула Наташка, - вот твоя хозяйка утверждает, что у тебя появилась очень интересная привычка.
- Какая еще привычка? - он прошел в свое жилище, раздраженно расталкивая ногами вещи, валяющиеся на полу, и уселся прямо на подушку, - Вы случаем в контрразведке не служите? Обыск по всем правилам устроили, даже компьютер и тот вскрыли, бардак-то какой, кто это, интересно убирать будет? Что вы тут искали?
- Наркотики, - без тени улыбки сказала Ната.
- Что!? - опешил Влад, - У меня? Это шутка такая? - но по нашему виду он понял, что сегодня у нас чувством юмора напряженка и поэтому зло выкрикнул, - Да у вас крыша совсем поехала, детективов начитались!? Ань, ты что? - продолжал он злиться, хотя тон сбавил, - Это тебе Ника наговорила, да?
- Кто и что наговорил сейчас неважно, - каменным голосом произнесла Наташка, - закатай рукава и покажи руки.
- Ань, - он жалобно посмотрел на меня, - скажи ей.
- Делай, что тебе говорят.
Поняв, что с двумя фуриями спорить бесполезно, парень спокойно закатал рукава, выставив на обозрение руки. Свежих следов инъекций не было. Все примерно недельной давности.
- Ну что убедились? - оскалился он, - Мишель, к которому, кстати, ты сама меня и направила, брал несколько дней назад кровь на анализ.
- Хорошо, - чуть подняла брови Наташка, - пошли тогда в кабинет, сделаем анализ.
- Ну, чего вам еще надо? - простонал он, - На руках ничего не нашли, так чего цепляетесь? Аня, от тебя я такого не ожидал.
- Влад, - я попыталась его успокоить, - если у тебя ничего нет, так чего злиться. Если все в порядке я перед тобой извинюсь.
- А пока опустишь ниже пола? - поинтересовался он, срываясь на крик.
- Так, - Наташке уже начал надоедать этот спектакль, поэтому упрашивать она больше не стала, а скомандовала, - пошел вперед и без разговоров, - и вытолкнула его из комнаты.
- Наташа! - возмутилась я такому повороту событий.
Но ее было уже не остановить, она не слишком вежливо схватила его за шиворот (росту Наташка почти с Влада, это мне чтобы такое проделать, надо подпрыгивать) и поволокла в кабинет. Я поспешила за ними. Наташка толкнула парня на стул и достала из шкафчика набор для забора крови.
- Держи руку, - приказала она мне, но Влад уже сник и перестал сопротивляться.
Наташка прыснула с миллилитр крови в пробирку, добавила экспресс-индикатор и энергично встряхнула. Бордовый раствор поменял цвет став ярко голубым. Она сунула пробирку Владу под нос.
- Ну и как ты это объяснишь, обидчивый ты наш? Или тебе более точный нужен с раскладкой по часам?
- А что тут объяснять? - отрешенно спросил он, откидываясь на спинку стула и прикрывая глаза.
- Наташа, давай отойдем в сторонку, - попросила я, - поговорить надо.
Мы отошли к дверям, я поглядывала на Влада, но он сидел неподвижно, будто спал.
- Его надо в больницу, - с нажимом заговорила подруга.
- В больницу нельзя, - отрицательно покачала я головой, - если папаня узнает, Влад из бригады с треском вылетит. Папа у себя наркотов не потерпит, даже ради меня и даже прошедших курс лечения.
- Каким образом ты собираешься в мешке шило утаить? - поинтересовалась она.
- Вывозить его надо.
Наташка не стала возражать, просто стояла и ждала, что я скажу дальше.
- К Сахе поеду, - подумав, продолжила я, - там спокойнее, на Боре всего один город, да и тот в пятнадцати километрах от Сахиной делянки.
- В принципе правильно, - согласилась со мной Наташка, - кто лечить будет?
- Саха.
- Не слишком ли много надежд на простого егеря? – я отрицательно мотнула головой – в самый раз. - Когда вылетаешь?
- Как только соберусь. Отпуск нужен. На месяц.
- Хорошо, - одобрила она, - я на работу схожу, а ты пока собирайся, так быстрее будет. Все, разбежались.
Она вихрем вылетела из моего кабинета. Я повернулась к Владу, хотелось наподдать хорошенько, но сейчас не время. Может быть позже, когда станет более ли менее спокойно. Черт! Из-за этого балласта я работу потеряю!
- Влад, собирайся, мы уезжаем, - он поднялся и, как сомнамбула, пошел вон.
Я раскрыла потрепанный рюкзак и принялась укладывать вещи. В порту делать нечего, если я не хочу, чтоб генерал нас обнаружил раньше времени. Значит, садиться придется в лесу. Там есть заброшенная взлетная площадка, да и не площадка даже, а так, расчищенный от деревьев клочок земли. От места посадки до озера, где живет Саха топать километров тридцать по лесу. Я посмотрела на свои ноги, обутые в мягкие ботиночки на тонкой подошве, в таких по корчам долго не поскачешь. Перетряхнув шкаф, отыскала старые ботинки на толстой подошве. Покрутив их в руках, закинула к собранным вещам. Остается надеяться, что они не развалятся после первого километра пути. Рывком затянув веревку мешка, закрыла клапан, застегнула ремни. Остановилась на секунду, перебирая в уме, все ли собрала. Кажется все. Теперь пнуть Влада и можно лететь.
Парень сидел на своей кровати и тупо обозревал разгром в комнате, он даже не начинал собираться.
- Ждешь с моря погоды? - поинтересовалась я.
- Нет, просто не знаю, что мне собирать, - безразлично ответил он.
- Вещи, - посоветовала я и, подобрав с пола рюкзак, кинула ему, - и побыстрее, иначе поедешь в том, что на тебе.
Влад без особой охоты покидал первую попавшуюся одежду в рюкзак. Я вывела его из комнаты и, указав на диван в гостиной, приказала сесть и не двигаться. Вернулась Наташка и принесла командировочные бумаги, в них значилось, что я улетаю в командировку на неограниченное время и могу взять с собой любого служащего станции в независимости от его профессии и согласия начальства. По сути, документ был полным бредом, и как Наташке удалось получить его оставалось загадкой. Я попробовала у нее это выведать, но она лишь отмахнулась, сказав, что мне сейчас не об этом надо думать. Я набрала папин рабочий номер. Генерал ответил сразу, будто сидел и ждал моего звонка.
- Папа, - быстро заговорила я, - меня послали в командировку, вылет через пятнадцать минут.
- Хорошо, - кивнул родитель, - я присмотрю за Владом.
- Нет, папа, я забираю его с собой, он мне нужен. Мы летим в Сигоркнез, Влад уже бывал там рабом на плантации, так что он знаком с местными обычаями и климатом, мне без него не обойтись.
- Ладно, - папа был явно сбит с толку, - я приду проводить вас.
- В этом нет необходимости, - покачала я головой, - у меня совсем нет времени. Встретимся после возвращения.
Я отключилась, не дав ему возразить. Связавшись с ангарами, попросила подготовить «Беркут», мне ответили, что он будет готов через полчаса. Теперь, когда все было сделано, оставалось сидеть и ждать звонка из ангаров.
- На чем полетишь? - почему-то тихо спросила Ната.
- Ты же слышала – на «Беркуте». Если все пойдет нормально, и кораблик не будет фордыбачить, то уже завтра ближе к полудню мы будем на месте.
- Хорошо, - задумчиво ответила Наташка и, повернувшись к Владу, спросила, - что тебе кололи и когда должна быть следующая доза?
- Какая разница? - отозвался он.
- Отвечай, когда спрашивают, - начала она злиться.
- Следующий укол должен быть через сорок минут, а кололи «Дровалл», - отрешенно ответил Влад.
Мне захотелось выть. Где мои глаза были? Почему не заметила? «Дровалл» сильный синтетический психотропный препарат. Опий и героин по сравнению с ним безобидные витамины. Привыкание идет с первого же приема, работает препарат не так грубо как вышеназванные наркотики, почти никаких галлюцинаций и остального бреда «Дровалл» не вызывает, только необычайную легкость и дьявольскую работоспособность. Человеку совершенно не нужно питаться, он может жить только за счет внутренних резервов и инъекций. Человек может даже не спать несколько суток, правда количества препарата должно быть большим.
Скорее всего, чудо-доктор колол Владу миллиграммы, растворенные в физрастворе, иначе изменения произошли уже в первые пять дней, и скрыть их было бы невозможно. Сейчас я этого не узнаю, можно, конечно, пойти к Мишелю, устроить там истерику, пригрозить, но кому от этого станет легче? Владу? Нет. Сейчас надо спасать парня. Остается только надеяться, что препарат слишком сильно не повлиял на психику, что затянуло не так глубоко, и на Саху с его зверскими методами, который сможет помочь.
Я виновата перед Владом, что не уберегла, виновата своим невниманием и безоговорочным доверием к парню, забывшим под моим чутким руководством, что свободные это подонки, пользующиеся своим положением и знаниями совсем не так, как должны. Но я не буду об этом сейчас думать. Я подумаю об этом потом, когда Саха закончит свою работу, когда мы будем возвращаться домой. Я подумаю и буду злиться на себя, награждая не очень приличными эпитетами, и терзаться чувством вины буду только тогда, когда все будет позади. Я не ангел, но и Влад тоже хорош! Почему он не понял, что с этим лечением что-то не так? Не мог не понять, иначе ему грош цена, как полицейскому, пусть пока и стажеру. А если понял, почему не сказал? Скажи он раньше, к Сахе лететь не пришлось, я бы справилась со всем сама, но сейчас уже поздно об этом думать.
Позвонили из ангаров. Борт полсотни семь «Беркут» выведен на стартовую площадку.
- Нам пора, - позвала я Влада.
Он вздрогнул, как от удара, поднялся, всем своим видом выражая покорность судьбе. Наташка отправилась нас проводить.
Iuppiter iratus ergo nefas
Юпитер, ты сердишься, значит, ты не прав!
Юпитер, ты сердишься, значит, ты не прав!